Не уходи, любимая - Андерсон Сьюзен (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗
Однако Ник никогда не делал фотографий, которые могли бы навредить репутации человека. Бульварные издания частенько предлагали ему неплохие деньги за компрометирующие того или иного человека снимки, но он всегда отказывался, прекрасно осознавая, что значительной долей своего успеха обязан подобной осторожности.
Но в ту субботу он переживал из-за разговора с сестрой, которая позвонила ему в тот момент, когда надо было выезжать в поместье Пемброук, где проходила пышная свадебная церемония. Нику предстояло сделать там несколько снимков.
Мо рассказала ему о своих неприятностях. Кто бы мог подумать, что такая практичная и рассудительная Морин может выкинуть что-нибудь подобное! Это совершенно на нее не похоже – манипулировать фондами депонентных счетов в деле по торговле недвижимостью! Ник ни минуты не сомневался, что сестра сделала это из благих намерений, стараясь уладить проблемы всех и вся, а в результате нажила свои собственные. Причем очень серьезные, поскольку с продажей жилого дома в Ноб-Хилле ничего не вышло и комиссионные, с помощью которых она рассчитывала поправить дела, испарились.
Ломая голову над тем, как помочь Мо, Ник фотографировал на свадьбе Битей Пемброук без вдохновения, чисто автоматически, и потому не заметил, что произошло на заднем плане.
Уехав от Пемброуков, он отправился прямо в Монтерей, на воскресные съемки. Однако вчера, подъезжая к дому, он вдруг увидел, что два дюжих молодца роются в его лаборатории, которую он устроил в темной комнате в гараже. Они набросились на Ника и стали требовать пленку, правда, не сказали, какую именно.
Ник же не стал сообщать им, что все пленки, отснятые за последние два дня, лежат в машине на заднем сиденье.
Заметив, что все фотографии в лаборатории уничтожены, он предложил им съесть его с потрохами, но от этого налетчики отказались.
Они попытались забрать у него фотокамеру, но Ник стал яростно сопротивляться. Вскоре вой полицейской сирены заставил грабителей оставить Ника и его «Никон» и броситься наутек. Правда, до этого они успели вывихнуть Нику плечо.
Вернувшись из клиники. Ник проявил пленки, за которыми охотились бандиты. Поначалу он не заметил на них ничего такого, за что его стоило бы избить. Но, увеличивая кадр за кадром, он вдруг обнаружил то, что бандиты так старались помешать ему увидеть, и был ошарашен.
Битей в последний момент настояла, чтобы он сфотографировал ее с женихом на балконе. На заднем плане фото запечатлелась прекрасно отделанная сторожка, а в ней – мужчина и женщина. Они занимались любовью, причем при желании их можно было хорошо разглядеть.
Ник просто остолбенел, когда узнал мужчину на фотографии. Им был Джей Фицджеральд Дуглас – образец высокой нравственности и безупречной репутации.
В свои шестьдесят он был легендарной личностью. Получив в наследство убыточный семейный бизнес и превратив дело в многомиллионное предприятие, он ударился в филантропию и стал вкладывать солидную часть своих прибылей в публичные библиотеки и церкви.
Его высоконравственные жизненные устои были в Сан-Франциско притчей во языцех. Последнее время все газеты писали о его возможной отправке в качестве американского посла в одну из стран Ближнего Востока. Все считали дело уже решенным – необходимо было только получить одобрение весьма строгого в вопросах нравственности и морали конгресса. А поскольку Дуглас представлялся в этом смысле абсолютным образцом, то в решении конгресса никто не сомневался.
А теперь выходило, что этот ходячий памятник высокой нравственности развлекался в сторожке с девицей, которая по возрасту годилась ему во внучки!
Принимая во внимание то, что бандиты Дугласа повредили Нику плечо, разворотили его лабораторию и доставили беспокойство страховому агенту, теперь вполне можно было бы потребовать со старика компенсацию. Ник нарушит свое железное правило и продаст эти чертовы снимки газетам, а деньги передаст Мо.
Такое решение он принял, прежде чем отправиться к Дейзи. Ник прекрасно понимал, что бандиты, не получив того, что хотели, обязательно наведаются еще раз. Дать им отпор до тех пор, пока болит рука, он не сможет, поэтому и решил обратиться к Дейзи.
Ему была нужна охрана, Дейзи – работа.
Ощутив на себе пристальный взгляд, Дейзи резко выбросила руку вперед, едва не коснувшись своим указательным пальцем носа Ника:
– Не смей меня разглядывать! ; Ник, схватив руку за запястье, отвел ее.
– Я просто задумался, – ответил он и отпустил руку.
– Тогда, может быть, ты все-таки скажешь, зачем тебе понадобились мои услуги? – процедила сквозь зубы Дейзи и гневно сверкнула глазами. – Почему такой крутой парень, как Николас Слоун Колтрейн, не обратился в какую-нибудь солидную компанию в центре города?
– А кто сказал, что я туда не обращался? Только там и цены соответствующие, Блондиночка.
– А я, значит, поставщик второсортных охранников?! – Дейзи встала и указала Нику на дверь:
– Пошел вон! Я поняла с самого начала, когда увидела твое лживое лицо, что с тобой не надо связываться!
Теперь она стояла перед ним в полный рост – огромные сверкающие глаза, пылающие от возмущения щеки.
– Я говорю правду, Дейзи, – попытался оправдаться Ник. – Твои услуги – это как раз то, что я могу себе позволить.
Она раздраженно фыркнула, но все же села и, многозначительно взглянув на «Ролекс» на его запястье и дорогой кашемировый свитер, спросила:
– Ты действительно думаешь, что я поверю, будто бы у тебя напряг с деньгами?
– Да, черт возьми, у меня напряг! Семейные деньги давно закончились, и я живу на собственный заработок. У папочки было шесть жен, и они не дешево обошлись, особенно в моменты расставаний.
Его папаша и вправду был мотом, и Дейзи об этом знала.
– Да ладно! Твой отец не дал ни гроша, когда вышвырнул меня и маму из этой белой громадины, которую вы, Колтрейны, называете домом. Могу поспорить, что он прилично нагрел руки, когда сфабриковал всю эту мерзкую чушь про мою мать и продал информацию газетам. – Дейзи смерила Ника презрительным взглядом. – Нам, конечно, было чем прикрыть наготу, когда мы вернулись туда, где жили прежде, – и это еще нам чертовски повезло.
– Ты хочешь, чтобы я признал, что мой отец облапошил твою мать? Что ж, я полностью это признаю. Но, Дейзи, это сделал он, а не я.
– Не сомневаюсь, что ты унаследовал у папаши и его мерзкие черты характера.
И снова в памяти Ника всплыли картинки той ночи, когда Мо выходила замуж. Он так четко и ясно помнил нежное и чувственное тело Дейзи, прядки белокурых волос, прилипшие к ее лбу, полуприкрытые темно-карие глаза, горячие губы… Первый раз в жизни она доверилась ему.
Ник с трудом отогнал от себя эти волнующие воспоминания и, спокойно глядя Дейзи в глаза, добавил:
– Да, наверное, я тоже иногда веду себя не лучшим образом.
– Конечно, ты же весь в своего папашу.
Это был удар точно в цель, и он больно задел Ника, потому что всю свою сознательную жизнь он старался стать полной противоположностью отца.
– Давно это было, – ответил он сдержанно.
– Давно, – согласилась Дейзи. – Лет семь назад?
– Девять.
Ник всегда помнил о том вечере, хотя и старался стереть его из памяти. И то, что Дейзи, как ему показалось, совершенно выбросила из головы воспоминания о том незабываемом для него вечере, просто выводило Ника из себя. Слова обиды и упреки готовы были слететь у него с языка, но он взял себя в руки и-с деланным равнодушием произнес:
– Как бы то ни было, но факт остается фактом: я очень ограничен в средствах, поэтому и пришел сюда.
– А кто тебе сказал, что мои услуги будут тебе по карману?
– Твой секретарь сообщил, что, когда я внесу четыре тысячи долларов, вы уже можете начать работу, – судорожно ответил Ник, стараясь не упустить нить разговора.
Это было непросто для него. Мыслями он все время уносился далеко отсюда, в тот памятный вечер, кода он и Дейзи любили друг друга страстно, до, изнеможения. Он заметил, как она сглотнула. – Так ты согласна или нет?
