Амбровое дерево (ЛП) - Оллред Кэтрин (читать книги онлайн полные версии TXT) 📗
Инстинктивно, я знала, что это за отметина на спине Ника. Она была шириной в два дюйма и загибалась вокруг его бока. Края рубца были усеяны порезами, в основном темно-синего цвета.
Подняв один палец, я осторожно коснулась отметины.
– Тебе все еще больно?
Парень дернулся и напрягся, а когда повернулся, чтобы посмотреть на меня, его глаза стали такого же черно-серого оттенка, как небо, когда собирается гроза. Я смотрела прямо на него, не желая отступать ни на дюйм, но внутри меня переполняла смесь ужаса и сочувствия. Но на моем лице это никак не отразилось. Даже в моем нежном возрасте я понимала, что такое гордость.
– Почему он тебя ударил?
Ник крепче сжал гаечный ключ, который держал в руке.
– Ему не нужна причина, – он бросил взгляд в сторону жестяного здания. – Слушай, никому ничего не говори, ладно? Большую часть времени я держусь от него подальше.
– Я никому не скажу, обещаю. Но нужны какие-нибудь лекарства для раны.
На этот раз я была готова поверить тете Дарле на слово. Тревожные видения гангрены, столбняка и инфекции проносились в моей голове.
– У меня их нет. Кроме того, мне уже лучше.
Возможно, но я не собиралась рисковать.
– Я сейчас вернусь.
Я побежала к грузовику и, оказавшись там, принялась лихорадочно рыться в бардачке, пока не нашла маленькую круглую жестянку, которую искала.
«Пчелиный бальзам».
Куда бы ни направился Судья, поблизости обязательно должен был быть «Пчелиный бальзам». Он купил его оптом, двенадцать банок в коробке, и поклялся, что мазь может вылечить все, что угодно. Я знала по собственному опыту, что его сила была не чем иным, как чудом. Судья мазал меня бальзамом при любой травме – от небольшого пореза до ободранного колена, и каждый раз я исцелялась без каких-либо необратимых повреждений. Единственный несчастный случай, связанный с мазью – когда я подумала, что этот бальзам поможет успокоить пчел, и приложила его к спине медоносной пчелы, собиравшей нектар с клевера в нашем дворе. К несчастью, мазь склеила пчелу и меня вместе, и в итоге я была ужалена. Очевидно, он не был предназначен для того, чтобы успокаивать пчел, потому что та была довольно раздражена этим опытом.
Ник уже открутил один конец топливного насоса, когда я остановилась рядом с ним.
– Подними свою рубашку.
Он замер, глядя на жестянку в моей руке.
– Что это такое?
– «Пчелиный бальзам». Это убережет тебя от заражения.
Я проигнорировала веселый блеск в его глазах, когда парень выпрямился и приподнял рубашку ровно настолько, чтобы обнажить рубец.
Помня о медоносной пчеле, я зачерпнула немного мази и принялась обрабатывать его спину. Кожа парня была горячей под моей рукой, и, несмотря на его неряшливую, поношенную одежду, я чувствовала исходящий от него чистый запах мыла. Ник наблюдал за мной с непроницаемым выражением лица, когда я обошла его сбоку и закончила там, где заканчивался рубец на животе.
– Ну, вот. Все готово, – я снова закрыла банку крышкой и протянула ему. – Ты можешь оставить его себе. У нас их много.
Все еще наблюдая за мной, Ник сунул бальзам в карман рубашки.
– Ты собираешься стать медсестрой или что?
– Нет. Я собираюсь стать писателем.
Выражение его лица сменилось напряженным интересом.
– Только особенные люди могут писать книги.
– Ну, тогда я особенная, потому что именно это я и собираюсь сделать.
– Возможно, ты и права, Мелочь.
Ник поднял руку и потянул меня за одну из темных косичек. Тон парня был таким теплым, что я не могла обидеться на это прозвище. В его устах оно прозвучало, скорее, как нежность, чем очередное оскорбление моего роста.
– Ты любишь читать? – спросила я, облокотившись на крыло, когда Ник вернулся к работе.
– Когда могу. Старик считает чтение пустой тратой времени. Он скорее потратит свои деньги на выпивку, чем на книги.
Такое отношение ошеломило меня даже больше, чем его раненая спина. Все в моей семье читали. Книги были нам так же необходимы, как еда или сон. Я не знаю, сколько мне было лет, когда я начала читать, но знаю, что моя мать случайно обнаружила это, когда мне было четыре года. Она купила мне новую сказку, пообещав прочитать ее вечером, когда я лягу спать. Не желая ждать так долго, я читала ее вслух своим куклам, когда она вошла в комнату. Судя по тому волнению, которое вызвал этот подвиг, можно было подумать, что я нашла лекарство от рака. Я не могла представить себе никого, кто считал бы чтение пустой тратой времени.
Я все еще думала об этом странном поведении, когда краем глаза уловила какое-то движение. Линдси Суоннер стояла в нескольких машинах от нас, засунув палец в рот и наблюдая за Ником. Ее волосы спутались вокруг плеч, и она была босиком.
– А что она здесь делает?
– Ждет меня.
Ник, наконец, освободил топливный насос и вытащил его из-под капота.
– Зачем?
Парень пожал одним плечом и вытер рукой вспотевший лоб.
– Я забочусь о ней.
– Почему?
– Потому что никто больше этого не делает.
– Она что, твоя сестра? – спросила я, чувствуя, как росло мое любопытство.
Ник бросил на меня настороженный взгляд, но покачал головой.
– Нет, ее папой был Пол Найланд. Он погиб в результате несчастного случая на лесопилке, когда она была совсем маленькой. Они переехали сюда сразу после этого.
Внезапная волна жалости накрыла меня, я повернулась и зашагала к Линдси. Ник следил за мной, его поза внезапно стала напряженной и оборонительной. Мне следовало бы обратить больше внимания на его поведение. Если бы я это сделала, то, возможно, избавила бы себя от многих страданий в будущем. Но в восемь лет я знала только одно. Мама сказала, что Бог послал каждого из нас на эту землю с определенной целью, и в тот день я решила, что моя цель – спасти Ника Андерсона. Если это означало еще и помогать Линдси, то я была более чем готова.
Линдси съежилась, когда я повернулась к ней, ее голубые глаза были огромными.
– Завтра у нас церковное собрание, – сказала я ей. – Там будет много еды, песен и игр. Тебе не нужно наряжаться, и можно даже не заходить в церковь, если ты этого не хочешь. Мероприятие будет проходить в парке. Заставь Ника привести тебя. Я буду вас ждать.
В то время я не знала, что Судья наблюдал за всем этим через маленькое, покрытое грязью окошко жестяного здания. Он был очень задумчивым, пока мы ехали обратно через город.
– Тебе нравится этот малыш Андерсон?
Я сидела на коленях, размышляя, смогу ли уговорить Судью зайти в магазин за содовой, когда он задал мне этот вопрос.
– Как для мальчика он ничего.
– Возможно, ты и права, сладкая моя, – мужчина потер рукой свою короткую стрижку. – Но ты будь с ним поосторожнее. Не позволяй своему мягкому сердцу взять верх над здравым смыслом.
Я вздохнула, когда мы проезжали мимо магазина, не сбавляя скорости.
– Я пригласила его и Линдси завтра на церковное собрание. Это хорошо?
– Думаю, что да. Но ты лучше расскажи об этом своей матери, и не расстраивайся, если они не придут.
– Да, сэр.
Моя мать, Элли, была самой младшей из дочерей Судьи и единственной, которая успела выйти замуж. Тетя Дарла была самой старшей, а тетя Джейн, самая тихая, держалась где-то посередине. Все они жили вместе с Судьей в большом старом двухэтажном доме, раскинувшемся на нашей маленькой ферме примерно в миле от города.
Я знала, что у них есть старший брат, мой дядя Верн, но я никогда его не видела. Он уехал задолго до моего рождения и женился на женщине, которую семья не одобряла. Если о нем вообще заговаривали, то только приглушенным шепотом. Все, кроме моей матери. У нее не было никаких проблем с тем, чтобы регулярно упоминать его имя, к раздражению тети Дарлы.
– Он мой брат, и я буду говорить о нем, когда захочу, – услышала я спокойный голос матери, когда выскочила из кухни.
Она сидела за столом, накладывая последние штрихи крема на лимонный пирог из холодильника. Тетя Дарла стояла у раковины и мыла овощи. Будучи мудрой, тетя Джейн уже покинула комнату.
