Девушка-катастрофа или двенадцать баллов по шкале Рихтера (СИ) - Бергер Евгения Александровна (хороший книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Уже на улице, присев на скамейку и тяжело вздохнув, вытаскиваю смартфон и нажимаю на кнопку быстрого вызова. Отвечают мне в ту же минуту...
- У нас ничего не вышло. Извините! - винюсь с еще одним тяжелым вздохом. - Нас выставили за дверь.
Уже через двадцать минут около дома останавливается красный «опель-адмирал», и бойкая пожилая леди в цветастом платке заключает меня в свои стремительные объятия.
- Не бери в голову, дорогая, - щебечет она жизнерадостным голоском. - Одна проигранная битва не делает нас проигравшими войну. - Потом укладывает чемодан в багажник, а сама садится за руль: - Вот увидишь, он еще пожалеет о своем жестокосердии, негодный мальчишка. - И уже другим голосом: - Как ты сама? Все в порядке?
Я и сама толком не знаю, в порядке ли я: адреналин так и бурлит в моей крови... Разочарование, обида, злость - все разом не даёт мне покоя.
- Он обозвал меня шлюхой, - жалуюсь фрау Риттерсбах.
И та качает головой:
- За это он ответит вдвойне, вот увидишь!
- А еще его стошнило от вида моей обнаженной груди... - Старушка недоуменно вскидывает брови. - ... когда я кормила Ангелику, - поясняю с румянцем на щеках, и фрау Риттерсбах понимающе хмыкает.
- Так это он с похмелья все еще не в себе, не принимай на свой счет.
- Я его ненавижу! - вскидываюсь обычно кроткая я. - Надутый индюк. Смазливый урод. Придурок... Идиот, каких мир не видывал!
Тут уж старушка отводит взгляд от дороги и одаривает меня по-настоящему красноречивым взглядом.
- А он тебя зацепил, - констатирует она, ловко сворачивая в сторону дома. - Удача на нашей стороне!
Мне хочет возразить, что ни о каких зацепках и речи быть не может, что этот тип глубоко мне омерзителен, однако на меня наваливается такая дикая усталость, что вести пустопорожние споры начинает казаться чрезмерно обременительным занятием, и я погружаюсь в свои мысли.
Правда, ненадолго: вскоре мы паркуемся у нашей «штаб-квартиры», и начинается настоящая круговерть из вопросов и ответов.
- Как он себя чувствовал, мы не переборщили с дозировкой? - интересуется фрау Хаубнер.
- Ему понравилась маленькая Ангелика? - осведомляется фрау Ваккер. - Не могла не понравиться, я уверена.
- Ты оставила удостоверение на пороге его квартиры? - теперь уже вопрошает фрау Риттерсбах.
И я отвечаю всем разом:
- Такого идиота никаким снотворным не убить... И Ангелика ему не понравилась, а удостоверение да, бросила на пороге, как и было условлено.
Фрау Риттерсбах тут же звонит кому-то по телефону - похоже, Алексу, я слышу его имя -и, понимая, что скоро сюда подтянется вся честная компания, я откидываю голову на спинку дивана и вздыхаю.
Надеюсь, я смогу пережить эту кампанию!
Кто бы мог подумать, что я вообще буду участвовать в чем-то подобном... Припоминаю, как приехала в город пять месяцев назад: три сотни евро за душой и почти девятимесячный ребенок в животе - вот и все мое достояние на тот момент.
На первых парах меня приютила дальняя знакомая, которую такое положение дел не очень обрадовало: она косилась на мой живот, я - на ее странного парня, пугающего одним своим внешним видом. Гот с головы до ног, он носил черные ботинки на высокой подошве и подводил глаза черным карандашом... Пил он тоже по-черному, нет-нет, да распуская руки с покрытым черным лаком ногтями.
Однажды он так на меня зыркнул, что внутри меня как будто бы что -то оборвалось - этой же ночью я родила Ангелику. Лопнул, как оказалось, околоплодный пузырь... Роды были тяжелыми, и я не единожды подумала, что умираю, - к счастью, все закончилось благополучно. Но самое страшное только начиналось... Я была матерью-одиночка без гроша за душою, которой буквально некуда было приткнуться. Не возвращаться же к Марике с ее дружком-выпивохой или - об этом думать и вовсе не хотелось - к Карлу, так мне и заявившему при отъезде: «Ты еще приползешь обратно и станешь просить у меня прощение». За что, спрашивается? Нет, ему я точно не позвоню... Только через мой труп.
И тогда появилась она, Кристина Хаубнер: вошла в мою палату на третий день после родов и засюсюкала над колыбелькой спящей Ангелики.
- Какая красивая девочка! Вся в маму, сразу видно. Просто картинка, а не ребенок... - И спросила: - Хочешь пожить у нас подругами? Дом у нас большой, и мы были бы рады приютить тебя на время. Что скажешь, согласна?
Я тогда даже имени ее не знала - вдруг она какая-нибудь похитительница детей! - только вариантов было немного, и я скрепя сердце согласилась. Все лучше, чем ничего! Поживу недолго, подумала я, а потом найду что -то более подходящее и съеду как можно скорее.
Тем более, что медсестры в больнице отзывались о новой знакомой только в положительном ключе: мол, прежде она работала у них акушеркой, вот и теперь нет-нет да захаживает. Хорошая женщина. Сошлась с двумя другими одинокими старушками и поживает в свое удовольствие, мол, мне у них должно понравится. Не пожалею, коли соглашусь.
Я и не жалела... до этого момента. Теперь как-то боязно стало: мне говорили, конечно, что этот Юлиан та еще редкостная сволочь, но, чтобы вот настолько. Сегодня я впервые столкнулась с ним вживую, и эта встреча мне не понравилась. Хотя на фотографии он выглядел преотлично: эдакий красавчик, у которого отбоя от девушек нет. Я, что уж душой кривить, постоянно на таких и западаю...
- Давай ребенка, - глубоко задумавшись, я даже вздрагиваю, когда Бастиан протягивает руки к малышке.
- Прости.
- Похоже, знакомство с объектом произвело на тебя неизгладимое впечатление, -улыбается парень, вскидывая брови. - Выглядишь испуганной.
- Такая и есть, - признаюсь на полном серьезе. - Он выставил меня за дверь, ты же слышал.
- Слышал. Скверное начало... Однако мы к этому готовились, разве нет?
Он прав: у турбобабуль целая доска с расписанным по пунктам планом последующих действий. Наверное, я зря впадаю в панику...
Фрау Риттерсбах еще в первый наш разговор на эту тему так и сказала: «Юлиан - твердый орешек, не сомневайся, но и мы сами не лыком шиты». Так чего я, спрашивается, раскисаю? Нельзя позволить первой же неудаче выбить почву у себя из-под ног.
- Она, должно быть, хочет спать, - обращаюсь к Бастиану, держащему Ангелику на руках.
- Давай я ее укачаю.
Он машет головой:
- Отдыхай, сам справлюсь. Потренируюсь на будущее... - и заговорщически мне подмигивает. Неужели они с Эрикой планируют завести ребенка? Почти готова спросить об этом, когда кто-то стучит в дверь, и мое сердце пропускает удар. Это ведь еще не Юлиан, правда? Прислушиваюсь... Нет, не он. Выдыхаю и улыбаюсь новому гостю.
- Привет, Алекс.
- Привет, «подсадная утка». - Он подходит и целует меня в щеку. Говорят, он шесть лет провел в инвалидной коляске, во что сложно поверить: сейчас он лишь немного прихрамывает при ходьбе, да и то значительно меньше, чем пару месяцев назад, когда мы увиделись с ним впервые. Не представляю, какая коляска могла удержать эту кипучую энергию, облаченную в человеческое тело. В этом он очень похож на бойких старушек, втянувших меня в данную авантюру... Мне нравится наблюдать их дружеское взаимодействие, такое, как сейчас, например: когда фрау Риттерсбах тянет у Алекса из рук тонкую тросточку черного дерева, которую тот носит скорее по привычке, чем из практической надобности, и замечает:
- Хватит уже строить из себя столетнего старичка, мой мальчик. Когда есть под рукой красивая девушка, сухая коряга, вроде как, ни к чему.
Она говорит о Стефани - эти двое практически неразлучны - поэтому в словах старушки есть определенный резон. Та как раз входит в комнату, улыбаясь каждому присутствующему... Замечает Бастиана и машет ему рукой. Но останавливается подле Алекса и берет его под руку.
- В чем дело? - недоумевает она, заметив обращенные на себя взгляды. - У меня лицо вымазано?
- Не бери в голову, - отвечает Алекс. - Просто кто-то считает тебя моим костылем. Стефани - я вижу это - стискивает пальцы Алекса чуточку сильнее.
