Ворона для Царя (СИ) - Попова Елена (книги регистрация онлайн .txt) 📗
Даже если я и попрошу маму поговорить с родителями Царя, или с директором, она найдет тысячу причин, чтобы этого не делать. Ей плевать на меня и мои проблемы.
Она заметила, какая грязная на мне одежда, но не заметила, что мои волосы обрезаны. Она не дала сказать ни слова и сразу же схватилась за ремень. Если бы она только знала, что я сегодня испытала, через какое унижение прошла…
Подошла к столу, открыла ящик, достала дневник, который вела много лет, и забралась с ним на кровать. Пока листала свои записи, слезы падали и падали на страницы. Куда ни глянь, одни мои страдания. Вот тут я получила ремня из-за невымытой посуды, тут измерила линейкой красно-синие синяки. Мама избила меня бляшкой от ремня. А я так и не поняла за что. Просто в тот день она была в ярости, из-за того что Гоша, врач-гинеколог, с которым она встречалась, перевелся в столичную больницу. И сорвалась на мне.
Мне бы очень хотелось, чтобы она снова вышла замуж, родила себе другого ребенка и отцепилась от меня.
«Сегодня одноклассницы пригласили меня отметить восьмое марта. Я радовалась, как бездомная собака, которой неожиданно с неба упали кости. Надела юбку с рюшами, которые пришила наспех, блузку, и пошла к Маринке Киселевой. Если б я только знала, что они позвали меня только для того, чтобы поиздеваться… Девочки развлеклись: оторвали рюши, сделали дырки на черных копронках, нацепили на меня балахон с группой Prodigy, и покрасили пудрой мои белые волосы в фиолетовый».
- Мухина, теперь ты не белая ворона, а настоящий панк! – вспоминала я их слова.
Потом Маринка щелкнула меня на polaroid и на следующий день эту фотографию увидел весь наш класс. Оказалось, что парни поспорили с девчонками, что те сделают из меня панка. На кону стоял диск с песнями группы «Руки вверх», которому была безумно рада победительница.
В классе считали меня странной из-за того, как я одевалась. Им не нравились мои перешитые вещи, смеялись, пытались их испортить. Сколько слез было пролито из-за этого. Но потом как-то все привыкли к моей одежде и перестали обращать на меня внимание.
На одной из страничек было написано, а позже зачеркнуто:
«Завтра я позову к себе кучу подруг, мы будем пить джин тоник, ярко краситься и танцевать под Земфиру. Обсудим всех парней в школе, устроим бой подушками, а потом пойдем на ночную дискотеку в ДК и будем до утра отрываться».
По щекам снова потекли слезы. Я обняла подушку и свернулась клубком.
- Ничего этого не будет. Ни завтра, ни послезавтра… Никогда, - прошептала я. – Я никому не нужна.
Наверное, если я встану на крою огромной пропасти и крикну «Спасите меня!», эхо ответит: «Прыгай. Никто даже не заметит, что тебя больше нет».
Взяла с подоконника плеер, перемотала на любимую песню, вставила в уши наушники и легла обратно на подушку.
*"Зареветь, убежать
Или дверь на замок
И молчать, и лежать
Изучать потолок
И мечтать не как все
Целовать небеса
Потолок, карусель
Полчаса, полчаса..."
*текст песни «30 минут» группы «Тату».
Глава 3. Подвиг
Утром мама разбудила меня, перед тем как уйти на работу. Войдя на кухню, обнаружила на столе записку: «Чтобы к моему приходу дом был вылизан!»
- И тебе доброе утро, - вздохнула я и бросила чайный пакетик в кружку с кипятком.
В нашей квартире три комнаты. Моя маленькая коморка, в которой уместился письменный стол, шкаф и кровать. Обоев в комнате почти не было видно из-за постеров моих любимых групп: «Тату», «Звери», «Руки вверх», и стена у кровати была полностью посвящена «Земфире». Следующая комната - бывшая спальня родителей, которая вот уже много лет комната-склад, где стоит кровать заваленная коробками со старым барахлом и моими детскими игрушками. Еще там гладильная доска, пылесос, какие-то вёдра. Мама перебралась в просторный зал почти сразу после развода с отцом. В теперь уже ее комнате клетчатый скрипучий диван, шкаф, трюмо с ее косметикой, и телек с DVD. Кухня у нас шестиметровая, тесная. Здесь помимо гарнитура еле уместился стол и две табуретки.
Каждый день после школы я драила полы во всей квартире, вытирала пыль, стирала белье, содой начищала кружки. А мама принимала уборку, когда приходила с работы. Если ей что-то не нравилось, то обязательно заставляла переделывать. Однажды мне пришлось четыре раза вымыть полы. Ползала с тряпкой, пока спину не свело от боли. Наверное, она наивно думала, что если вымыть деревянные доски четыре раза, то они будут выглядеть лучше.
У телефона с барабанчиком был очень длинный провод, и его можно было перенести в любую точку квартиры. А так в основном он стоял в маминой комнате. Я принесла телефон на кухонный стол, намазала булку маслом, набрала Юрке. Никто не ответил. Неужели он уже вышел в школу?
Я расстроилась. Почему он не позвонил и не договорился со мной встретиться? Или, может, как обычно ждет меня у ликёро-водочного магазина?
Только я успела прикончить завтрак, как раздался звонок в дверь. Это был Юра. Лицо бледное, глаза потухшие, волосы торчали как антенны. Он молча прошел в мою комнату и упал на расправленную кровать, свесив ноги в дырявых носках.
- Надо нам разделиться, - вздохнул друг.
- В смысле? – закидывая тетрадки в сумку, возмутилась я. – Предлагаешь ходить по раздельности?
- Им я нужен, а не ты. Если бы вчера не поплелась за мной, то тебя бы вообще не тронули. Так что в школу пойдем не вместе. И в школе не подходи ко мне, - Юрка встал с кровати и собирался уходить. Я схватила его за руку.
- Юр, теперь это наша война! – Или думаешь, Царь от меня отстанет? Нет, ошибаешься! Вспомни, как он вчера говорил, что мы оба не доживем до выпускного! Нас двоих будут травить, как бы мы не ходили, вместе или по раздельности!
- Я поговорю с ним, чтобы тебя не трогали. Ты не виновата, - грустно промямлил Юрка.
- Ага, - закатила глаза я. – Царь так тебя и послушает! - я кинула в него сумку. Юрка не успел увернуться, и сумка угодила ему в живот. Он сморщился и, держась за живот, опустился на кровать.
- Юрка, ты чего? – испугалась я.
Он приподнял джемпер, и от увиденного я едва не потеряла дар речи.
- Обалдеть… Вот это синяки…
- Думай, прежде чем кидаться, - гаркнул он.
- Родители не видели?
- Нет. Надо постараться скрывать их. А не то мать сразу в школу побежит разбираться. А еще сегодня физкультура. Не знаю, как и выдержу.
Я сочувствовала другу. Мои отрезанные волосы казались сущей ерундой, по сравнению с тем, что с ним сделали эти уроды.
Подошла к шкафу, достала черные брюки и синюю водолазку, сбегала в ванную, переоделась. Расчесала волосы, и попыталась забрать их в пучок, чтобы не было видно мою новомодную стрижку.
- А че, новый писк моды, Муха! – смеялся Юрка. – Стрижка от Царя: вам понадобится один неудачник и одно горлышко от бутылки.
- Дурак! – засмеялась я. – Лучше дай сотню. Сегодня схожу в парикмахерскую, обкорнаюсь под каре.
- Да ну еще сотню тратить, попроси Царя, он подравняет.
Эти шутки нам не казались веселыми. Они вызывали какой-то истерический смех, чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей, что нам предстоит встреча с Царем и его дружками.
По пути в школу Юрка разрабатывал план. Мы решили, что будем держаться рядом с учителями и в людных местах. Заскочили в магазин, купил две витушки с маком. Съедим, если проголодаемся, но в столовку ни ногой. Царь там на каждой перемене ошивается, отбирает мелочь у младших классов. Если будет надвигаться опасность, то убегаем. Сваливаем из школы первыми, так как Царь всегда выходит позже, он ждет дружков из разных классов и из школы они выходят большой бандой.
- Я как раз надела старые туфли. В них удирать будет проще.
- А я кросы. А не то вчера в новых ботинках неудобно было.
