Сладкая любовь (ЛП) - Аврора Белль (читать книги бесплатно txt) 📗
И на секунду я завидую. Они действительно семья. Часть меня изнывает от желания быть частью их компании. Я чувствую себя ботаном, смотрящим на кучку крутых ребят в школе. Замирая, я смотрю вокруг в поисках Джонни, и в толпе есть даже больше, чем несколько красавчиков, но мои глаза продолжают возвращаться к высокому, темноволосому и привлекательному мужчине с золотистыми глазами и волшебной ямочкой.
Макс.
Я потеряла счет количеству женщин, с которыми он флиртует, и, давайте посмотрим правде в глаза, он почти круче, чем Джонни.
Я что сказала, что он больше Джонни, чем Джонни?
Кощунство!
Если бы здесь когда-нибудь был бы Джонни, я бы хотела, чтобы на одну ночь Макс был им. Он подходит по всем параметрам. Божественный. Смешной. Вежливый. Милый. И судя по тому, как он преподносит себя, это так и есть.
Следующие десть минут я наблюдаю, как Макс флиртует с каждой женщиной в его зоне досягаемости, включая мою маму, а затем собираюсь с силами, чтобы поговорить с ним. Мне не сильно нравятся флиртующие мужчины, но мне нравится, что он равный с каждой женщиной. Старые, молодые, полные и худые, он флиртует со всеми, и я вижу, как он передвигается к Нине, которая тоже не остается равнодушной. Когда он берет ее руку и целует снова и снова, она поднимает свою свободную руку, прикрывая рот, чтобы скрыть улыбку.
Это мой шанс. Я нашла своего человека.
Когда я подхожу, Нина вырывается из его объятий — дурочка — и уходит поболтать с Мими у бара. Без потенциальных жертв поблизости он вытаскивает телефон из кармана и начинает тыкать в экран.
Любишь флиртовать, Макс? Будь готов встретиться с соперником.
С каждым шагом ближе, что я делаю, мой желудок сжимается в предвкушении. Я волнуюсь! Похожу к Максу и мягко прочищаю горло. Он смотрит на меня с поднятыми бровями, перед тем как посмотреть обратно в телефон.
— Эй, Хелена. Как делишки?
Моя улыбка гаснет.
Хелена? Серьезно?
Ладно... не очень хорошее начало.
Он продолжает зависать в своем телефоне, брови нахмурено сдвинуты, когда я говорю:
— Елена, вообще-то. Я хотела спросить, может, ты бы хотел выпить со м...
Перед тем как я могу договорить, он бормочет:
— Круто. Здорово снова встретить тебя, Хелена.
И уходит, не отрывая лицо от своего телефона, оставляя меня в центре двора с открытым ртом. Я моргаю, затем хмурюсь. Я пытаюсь понять, что только что произошло. Мужчина, который флиртует со всем, что дышит, со всем, что движется, не флиртовал со мной.
Хммммм. Если мои вычисления верны, это значит, что я нежеланна.
Унижение затапливает меня, мои щеки горят. Мое унижение быстро перерастает в наигранную незаинтересованность. Я задираю нос и выпрямляюсь. Хорошо. Ему не обязательно любить меня. Порой людям просто не нравятся другие люди. Такое случается. Все в порядке. И, эй, это хорошо, я думаю. Имею в виду, я уверена, что не буду больше обращать внимания на Макса Леокова.
Никогда больше.
ГЛАВА 1
Елена
— Елена, почта! — кричит мой отец из кухни.
Я, как мячик, подпрыгиваю и вскакиваю с кровати, на которой лежала. Мои ноги в носках пытаются двигаться быстрее, чем это физически возможно, и, конечно, скользят по полу. Неприятность случается неожиданно. Колено врезается в тумбочку так сильно, что фото-рамки, стоящие на ней, падают, а наполовину полный стакан с водой опрокидывается, разливая воду на мою тетрадь.
Задыхаясь, с широко раскрытыми глазами, хватаю ее, превозмогая боль, но агония нарастает, и на секунду я задумываюсь: «Вот оно… Вот как все кончится».
Хорошо, может, я немного драматизирую, но, проклятье, это больно!
О, боже. Неужели боль никогда не закончится?
Мое пульсирующее колено немеет, и я знаю, что все должно пройти. Я, наверное, единственная, кто лишится ноги из-за тумбочки. Просто еще одна статистика. Медленно ползу по полу спальни к двери и ложусь на пороге рядом с ней, умирая. Зову единственного человека, кто может спасти меня.
— Та, помоги мне!
На секунду повисает тишина, а затем раздается голос моего отца с сильным акцентом:
— Нет.
Я бы сказала, что он ужасный отец, и хочет моей смерти, но он хороший папа. Может, чуть драматичный (отсюда и моя драматичность), но отличный родитель. И я могла умереть, будучи около моей двери, несколько раз прежде. Один или два. Но в этот раз это действительно происходит. В глазах начинает темнеть. Я вижу свет.
— Та, помоги мне! Я умираю!
Мой папа громко и тяжело вздыхает.
— Что случилось на этот раз? Ты порезалась бумагой или опять обо что-то долбанула свой палец на ноге?
На моем лице появляется недовольное выражение, и я с помощью локтей пытаюсь принять вертикальное положение.
— Во-первых, старик, ушибла палец ноги, а не долбанула. Тебе нужны уроки английского. Во-вторых, в этот раз я действительно сильно ударилась. Я была на волоске от смерти! Если бы не воспользовалась пластырем, даже пластическая хирургия не помогла бы спасти мой мизинчик.
Сдавленный смех моего отца наполняет кухню:
— Да, мой английский не так хорош, но ты, моя дорогая, заноза в одном месте.
Я действительно пытаюсь не смеяться, но порой он бывает невыносим.
— Это называется заноза в заднице, Та! Боже!
Переворачиваясь на спину, забываю о моем ушибе и подсчитываю, что это триста двенадцатый раз, когда я избегаю смерти от травм, полученных из-за неуклюжести. Я редко использую это слово — неуклюжесть. Иногда мое тело думает, будто знает, что делает, но будь проклят мой мозг. По всей видимости, мне досталось тело с автопилотом, которого нет у других. Хотя, как я поняла, это новое обновление.
Я встаю и, используя стену для поддержки, хромаю на кухню, где отец даже не смотрит на меня, не отрываясь от своей газеты, которую читает, чтобы узнать, в порядке ли я после своего почти смертельного падения.
— Я в порядке, спасибо! Нет, со мной все хорошо! Мне не нужен лед. Боже, ты, серьезно, такой классный отец. Награда «Отец года» снова твоя, — хмурясь, громко говорю я.
Папа закрывает свои глаза, вздыхает и поднимает голову к небесам, и я уверена, благодарит Бога за такую чудесную дочь. Он должен быть благодарен.
Я ужасна.
Моя хромота неожиданно проходит, я делаю шаг вперед и обнимаю его за шею, кладя подбородок на лысеющую голову.
— Однажды я определенно умру от ушибленного пальца, и когда это случится, тебе придется объяснять докторам, проводящим вскрытие, почему было так много подобных происшествий, о которых ты не сообщил. Тебя, возможно, оштрафуют за это или даже посадят в тюрьму за халатность.
Мой папа хрипло хохочет, а я, целуя его в щеку, беру письмо со стола. Не раскрывая его, иду к холодильнику за бутылкой яблочного сока.
Как только сажусь за стол, папа спрашивает меня:
— Как дела у Натальи?
Я пожимаю плечами.
— Я не знаю. Она была занята в последнее время. Честно, даже некогда поговорить.
Он хмурится.
— Найди время. Нина звонит каждый день. Ты позвонишь ей. Сегодня.
Я раскрываю письмо и начинаю читать. И чем дольше я читаю, тем сильнее заходится мое сердце. Глаза расширяются, и я начинаю читать быстрее. Улыбка озаряет мое лицо, когда я заканчиваю.
— Не думаю, что тебе стоит беспокоиться о Нат, — говорю папе, протягивая письмо. Его взгляд скользит по тексту, лицо становится бесстрастным. — Скоро у нее будет компания.
— Центр Физической Терапии, Нью-Йорк, — громко читает он.
Вскинув руки вверх, я возбужденно кричу:
— Да, детка! Я еду в Нью-Йорк!
— Почему вы все оставляете меня? — грустно бормочет он, вжимаясь в стул.
Я тянусь через стол и беру его большие руки в свои, сдерживая радость.
— Это не значит, что я никогда не вернусь домой, Та. Это прекрасная возможность. Мы говорили об этом.
— Я знаю, — садясь ровнее на своем стуле, говорит он уверенно. — Ты будешь учиться и работать, и однажды получишь большую награду, потому что ты такая умная.
