По закону столичных джунглей - Монакова Юлия (книги онлайн полные версии TXT) 📗
Пролистав тему назад практически до самого начала, Люська, наконец, обнаружила то, что искала. Поклонницами было собрано небольшое досье на Димину студенческую подругу.
«Ольга (Леля) Волошина, родилась в Санкт-Петербурге 2 августа 1979 года. После окончания школы переехала в Москву. До поступления в Гнесинское училище проучилась год во ВГИКе. Их с Димой роман продолжался со вступительных экзаменов в Гнесинку по второй курс. В интервью Дима до сих пор периодически упоминает Лелю как свою самую сильную и большую любовь. Почему они в конце концов разошлись, Ангел не распространяется. Есть предположение, что Димин продюсер Юрий Азимов не одобрял этого романа. Волошина бросила училище на третьем курсе. По некоторым данным, обучалась живописи; в настоящее время постоянно проживает в Тайланде со своим молодым человеком».
Вот и все. Люська перечитала эти скудные, но, в то же время, такие исчерпывающие сведения еще раз. «Творческая личность, — подумала она с непонятным раздражением. — И музыка, и живопись, и актерское мастерство…» Она обратила также внимание на то, что эта самая Леля была старше ее на год — и значит, на два с половиной года старше, чем Дима. «А это-то тут при чем? — сердито прервала она собственные размышления. — Не такая уж большая разница в возрасте… Я просто к ней придираюсь». Придираться?.. Да она готова была задушить эту Лелю собственными руками, разорвать на куски! Именно потому, что Дима так сильно ее любил когда-то… Люська и не подозревала, что способна так отчаянно, так безнадежно ревновать к прошлому. До Димы у самой Люськи был непростой длительный роман с женатым телеведущим Андреем Дроздовым. Но даже Алла, жена Андрея, никогда не вызывала у нее столь жгучей ненависти, как эта невыносимая Леля.
Дрожащими руками Люська вернула альбом на место, в кипу журналов. Она понимала, что, скорее всего, у Димы и в мыслях не было намеренно прятать эти фотографии от нее. Но… лучше будет, если он не узнает о ее находке. Она продолжит вести себя, как обычно… Она очень и очень постарается.
Внезапно раздавшийся в тишине квартиры звонок телефона заставил ее вздрогнуть. «Может, не отвечать? — промелькнуло у Люськи в голове. — Мало ли, кто может звонить ему на домашний…»
Пару мгновений поколебавшись, она все-таки подошла к трезвонившему аппарату и сняла трубку.
— Алло?
Поначалу ответом было молчание, но затем ее слух разобрал какой-то непонятный то ли свист, то ли скрип.
— Слушаю! — повторила она чуть громче, и в этот момент уловила еле различимые, похожие на шелест, слова:
— Помоги…
— Кто это? — вскрикнула Люська, не узнавая звонившего. Собеседник, однако же, явно обращался именно к ней. Собравшись с силами, он выдохнул:
— Люся… врача…
— Юрий Васильевич? — ахнула Люська, поняв, наконец, кому принадлежал этот сдавленный голос. — Что с вами? Вам плохо?
Продюсер не ответил.
— Я сейчас же… сию секунду… Юрий Васильевич, держитесь, бегу!!! — закричала Люська в трубку.
Азимов жил в том же подъезде двумя этажами выше. Люська вылетела из квартиры, в чем была — в легком шелковом халатике до колен и в тапочках. Забыв запереть дверь на ключ, она громадными скачками понеслась вверх по ступенькам — ждать лифта не было сил.
Дверь в квартиру продюсера была приоткрыта. Люська потянула за ручку и чуть не умерла от шока — Юрий Васильевич лежал ничком на полу в прихожей, а вокруг его головы расплывались кровавые пятна.
— Ой, мамочки… — только и выдохнула Люська. Присев на корточки перед Азимовым, она осторожно прикоснулась к его плечу.
— Вы меня слышите? Юрий Васильевич?..
Ответа не последовало. Очевидно, продюсер дополз из последних сил до двери, чтобы открыть ее, и отключился. Люська попробовала трясущимися руками нащупать у него пульс, но сердце ее колотилось так сильно и часто, что она не понимала, где ее собственное сердцебиение, а где — Азимова.
— «Скорую помощь»… Надо вызвать «скорую помощь»! — сообразила она наконец, вскакивая и разыскивая взглядом телефонный аппарат. Вот он — на зеркальном столике, трубка болтается, из нее выплескиваются тревожные короткие гудки… Как раз Люське продюсер и звонил, но не сумел закончить разговор.
В «скорой» было занято. Люська снова и снова набирала «ноль-три», но никак не могла прорваться. «Может быть, и Юрий Васильевич тоже пытался дозвониться, когда почувствовал себя плохо, но не смог… Поэтому пришлось просить помощи у меня — он же знал, что я сейчас обитаю в Диминой квартире…» — пронеслось у нее в голове. Периодически она бросала настороженные взгляды в сторону лежащего на полу Азимова — как он там, живой ли?..
Наконец ей ответили.
— Пожалуйста! Мужчине плохо! — сумбурно выкрикнула Люська в трубку.
— Возраст? — бесстрастно отозвалась диспетчерша. Люська растерялась:
— Я не знаю…
— Ну, примерно, — устало вздохнули на том конце провода. Люська вновь перевела взгляд на Юрия Васильевича.
— Примерно… лет пятьдесят, или пятьдесят пять, — неуверенно произнесла она.
— Что с ним?
— Не знаю! — воскликнула Люська почти в отчаянии. — Он без сознания, не приходит в себя, а еще, похоже, упал и расшибся во время падения…
— Адрес говорите, — невозмутимо продолжала диспетчерша. Люська продиктовала улицу, номер дома и квартиры, пояснив:
— Там домофон…
— Этаж какой? — перебила ее собеседница. Люська назвала.
— Кто вызывает? — последовал новый вопрос.
— Что, простите? — не поняла Люська. Ей в ответ был красноречивый утомленный вздох.
— Кто вызывает «скорую»? Себя назовите, — повторила диспетчерша.
— А-а-а… Людмила Малахова, — запинаясь, отозвалась Люська.
— Вы ему кто? Жена, сестра, дочь?
— Да я… в общем, соседка, — ответила она. Не вдаваться же сейчас в подробности их делового сотрудничества — господи, да кому это вообще нужно?!
— Оставьте свой номер телефона, — попросила женщина. — У бригады могут быть уточнения по мере выдвижения к вам.
— Если можно, побыстрее… — попросила Люська. — Я боюсь, что…
— Бригада прибудет так скоро, как это возможно, — суховато ответила та. В ее голосе явственно читалась обида: «У меня таких звонков — сотни, тысячи, и с каждым рассусоливать, только время тратить…»
Она повесила трубку.
«Скорая» приехала через полчаса. Все это время Юрий Васильевич был без сознания. Люська периодически приближалась к нему и трогала за руку — нет, уже не пытаясь нащупать пульс, а просто проверяя со страхом, не начал ли продюсер холодеть.
Приехавшая бригада констатировала инфаркт и принялась деятельно укладывать Азимова на носилки.
— Куда вы его везете? — дрожащим голосом спросила Люська. — Мне… мне нужно сообщить родным.
— В двадцатую больницу, — охотно отозвался один из членов бригады, молодой симпатичный паренек. — А вы, стало быть, не его родственница?
— Я соседка… — машинально повторила Люська то же, что говорила до этого диспетчерше. Другой член бригады, постарше и посуровее, недоверчиво хмыкнул, выразительно разглядывая Люськины коленки, которые не мог скрыть короткий халатик.
— Важные у вас соседи, — подмигнул первый с улыбкой. — Я, если честно, обалдел, когда вы его имя назвали.
Люська не понимала, как можно было спокойно разговаривать, улыбаться и даже шутить в такой напряженный момент, когда человек находился на грани жизни и смерти. Видимо, поняв ее смятение, парень заткнулся и молча подхватил носилки.
— Значит, в двадцатую… — повторила Люська задумчиво и, опомнившись, бросила им вслед:
— Спасибо!
После того, как унесли Юрия Васильевича, Люська несколько мгновений бестолково топталась в коридоре, не зная, что теперь делать. Нашла в ванной комнате тряпку и тщательно подтерла пол, чтобы уничтожить кровавые следы. Затем нерешительно вошла в гостиную, разыскивая взглядом мобильный телефон Азимова. Ей необходимо было позвонить его жене. И хотя она знала, что это нужно сделать, но все-таки чувствовала себя неловко при мысли о том, что придется хозяйничать в посторонней квартире, а затем рыться в чужом телефоне. К счастью, мобильный лежал на самом видном месте. Люська благоговейно полистала адресную книгу (каких имен и фамилий там только не было!..) и с облегчением обнаружила в списке «Света (жена)». Все оказалось слишком просто.
