Любимец моих дьяволов (СИ) - Мелоди Ева (прочитать книгу txt) 📗
Возле парадного входа меня встречают пара мужиков основательного телосложения, два эдаких валуна с каменными рожами.
Представляюсь, и один из них ведет меня в хоромы. Брейкер, свежий как огурчик, восседает в столовой за огромным столом. Завтрак накрыт, кажется, минимум на десятерых. Но Герман один.
- Приехал? – восклицает он довольно. - Отлично, не опоздал. Очень хорошо, люблю пунктуальных. Мне через час вылетать в Париж, контракт подписываю важный. Ты, Яшка, прямо кстати. Из телохранителей Елизаветиных остался только Иван – он у меня старшой, давно работает. Остальные – как заразы. Не держатся. Так что на тебя рассчитываю. И второй, дружбан твой, «по цене одного», пригодится.
- Он после небольшой операции. Немного не в форме. Пока я за двоих…
- Хорошо, - перебивает меня Брейкер. - Иван тебе все покажет, – берет в руки мобильный:
- Вань, зайди в столовую. Дело есть.
В этот момент в комнату влетает Леа. Облако белокурых волос и цветочный шлейф, который будоражит, заставляет вздрогнуть. У Лизки удивительно вкусные духи. Лучше чашки кофе взбодрили. А ее вид не может оставить равнодушным – вся сияющая, как сама весна. Чисто ангел. Если не знать, какие демоны бушуют внутри.
Морковка замирает, увидев меня.
- Детка, это твой новый телохранитель. Ты помнишь Якоба? – голос Германа доносится точно издалека. Почему с ее появлением в комнате звенит тишина? Или у меня минутное помутнение рассудка?
Пристальный, немигающий взгляд впивается в меня. Конечно же она меня помнит. Но сейчас выражение ее лица трудно понять. Можно лишь гадать, что происходит в этой безумной головке.
“Я помню тебя. Вот ты и попался. Теперь отыграюсь за все”, – скорее всего она думает именно об этом. Но готов поклясться, там больше. Куда больше. Этот покер фейс скрывает целую бурю чувств. На секунду мне начинает казаться, что все это - плохая затея. Но отступать не в моих правилах.
- Привет, Леа, - как можно спокойнее обращаюсь к девчонке. - Надеюсь, мы сработаемся.
- Ты так думаешь? - усмехается Лизка. - Ну, попробуем. Уверена, будет весело.
- Детка, мне неделю быть в Париже. И давай, чтоб я не нервничал. – Вмешивается Герман. - Ты ведь не хочешь, чтобы я своих парней к тебе приставил. Жорика например. Он не нравится тебе.
- Он никому не нравится – похож на серийного убийцу, а по факту – полный кретин, и от него воняет, - морщится Леа. – При таком раскладе этот, конечно, лучше.
- Что значит «этот»? – хмурится папаша. – Вы с Якобом выросли, можно сказать, вместе. Друзья детства. Почти брат и сестра. Не нужно капризничать, милая. Это отличный вариант! Надеюсь, ты будешь гостеприимной.
Насчет брата и сестры Герман совсем загнул, я аж вздрагиваю. А Леа вспыхивает, на щеках появляется румянец, а в глазах, на секунду – влажный блеск. Но она опускает ресницы, а я – отворачиваюсь.
В комнате появляется мужчина лет сорока, крупный, пивное брюшко довольно приличное. Не слишком тянет на охранника для элиты. И лицо добродушное, сразу видно – рубаха парень. Как, интересно, он выдерживает в этом террариуме?
- Иван, Якоб, – представляет нас коротко Брейкер. – Вань, покажи Якобу домик для персонала. У него еще друг, вдвоем жить будут.
- И собака, – добавляю нерешительно. – Временно попросили у себя подержать.
- Собака? – удивленно восклицает Лизка.
- Он не помешает. Очень воспитанный. – Говорю, обращаясь к Брейкеру и игнорируя его дочь.
- Папа не любит собак…
- У меня нет сейчас времени, - встает из-за стола Брейкер. – Но прошу к моему возвращению псину убрать. У меня аллергия.
- Хорошо, - киваю. – Без проблем.
- Я провожу тебя, папочка. – Лизка берет Германа под руку. А мы с Иваном удаляемся в противоположную сторону. Только сейчас замечаю, что футболка на мне насквозь промокла и прилипла к телу.
Пока идем к нашему теперешнему месту обитания, с интересом рассматриваю дом.
- А чего у вас телохранители не задерживаются? – спрашиваю как бы между делом у Ивана.
- Так характер у девочки не сахар. Да ты и сам наверняка уже понял.
- Я ее давно знаю, - признаюсь в ответ. – Не представляю, как сработаемся.
- Главное, не спорь с ней. В этом весь секрет. А то, что не держатся – на самом деле причины разные. Но наиболее частая – западают на нее. И тут уже – либо я увольняю их от греха… Либо опережают меня, срываются… Бывают неприятные инциденты.
- С кастрацией? – ухмыляюсь.
- Ну не настолько все ужасно. Хотя Герман Эдуардович любит этим грозить, - издает смешок Иван.
- Она всегда ведет себя как сука озабоченная?
- Ты знаешь, я бы Елизавету такой точно не назвал. Но толком так и не понял, что она за фрукт… Хоть и работаю тут третий год – дольше никто не держался, поэтому и старшим назначили. У меня с Елизаветой конфликтов ни разу не было. Может, из-за возраста моего, со мной она довольно вежлива. Вот сверстниками – да, крутить сразу начинает. И у нее – периоды. Как у шизофреника, знаешь. То в благотворительность ударится, чуть ли не суп бездомным разливает… То дома месяцами сидит, вяжет.
- Вяжет? – вырывается у меня. Вот уж не думал, что меня Лизка может удивить. Но это звучало воистину дико.
- Ага, представляешь? Вот тогда лафа. Сидишь себе в своей каморке да телек гоняешь. А бабло капает.
- А что вяжет-то? – У меня просто в голове не укладывается образ Леа Брейкер со спицами. Разве что в качестве холодного оружия. Тогда да, вполне может подойти.
- Если честно, мне абсолютно все равно, что там у нее за изделия. Вроде свитер папке вязала. И что-то еще… Я не вдавался. А потом снова с отцом о чем-то поспорила и ударилась в тусу. Каждый день ночной клуб. Мы упахивались вчетвером. Пришлось еще двоих нанять. Не выдерживали… Она могла всю ночь танцевать, жопой своей вертеть, а нам приходилось козлов пьяных и обдолбанных от нее оттаскивать. Я еле вытерпел. Напарник, дружбан мой, уволился. Потом еще один. И еще.
- А дальше? – спрашиваю, мрачнея.
Не думал, что все настолько плохо. Совершенно не улыбалось таскаться ночь за ночью по клубам и оттаскивать от Брейкер уродов. Столько телодвижений из-за одной дуры. Не проще ее дома запереть?
- Что дальше? – переспрашивает Иван. – Да ты не бери в голову, парень. Тут все время текучка. Зато платят отлично. И Белоснежка не так плоха, как может на первый взгляд показаться.
- Я про ее «периоды» спрашивал. И почему – Белоснежка?
- Потому что еще совсем недавно у нее период был, когда аж семь охранников числились в ее распоряжении. Представляешь? Семь! Посменно конечно. Вот и прозвали парни ее Белоснежкой. А мы – семь гномов.
- Да понял я уже.
Зашибенно. Была невзрачной Морковкой – в детстве. Так я прозвал ее, потому что когда злилась или плакала, у Лизки кончик носа краснел. А стала Белоснежкой. Ну ни в коем разе не идет ей это прозвище. Звучит дико.
- А, вот еще, - вспоминает Иван. - Еще период с принцем. Только вот недавно закончился. И слава Богу.
- С Принцем? Это еще что значит? Парня так своего называла?
Совсем как Скорос… Кольнуло сердце. Как запретить проклятому вспоминать Василину?
- Ага, парня. Только принца. Настоящего. Из Монако, прикинь. Их, походу, там как собак нерезаных. Поехала туда развеяться и зацепила одного. Сюда за ней примчался. Придурок полный. По-русски ни бельмеса. Но пафосный такой, с переводчиком ходил. Только наша мадам его жестко футболила. Он стал напиваться с горя… Водки хряпнет и начинает под окнами орать.
- А Герман Эдуардович терпел?
- Так ему нравился принц. Антонио его звали. Привечал паренька, хоть серенады пой. Правда, не пел Антоша, слава богу.
- Интересно, как они общались с Лизкой? Если тот ни бельмеса?
- Легко. Она же в РУДН учится. Пятый курс.
- Это что такое?
- Университет иностранных языков. Так что ей Антонио – как тренинг языковой, заметь, очень даже к месту. Да и неплохой он парень. На самом деле он испанец. Испанский принц, - хохотнув, подчеркивает Иван. – А Лизавета как раз по профилю английский, французский и испанский изучает. И неплохо надо сказать учится. Легко даются языки-кто бы мог подумать. Такая фифа, да при таком отце – вообще могла бы балду пинать. А ей нравится.
