Тайна моего мужа - Мориарти Лиана (полные книги txt) 📗
– Тесс, где ты? – окликнула мать с другого конца дома.
Тесс тут же выпрямилась и яростно утерла мокрое лицо тыльной стороной ладони. Она не хотела, чтобы Люси застала ее плачущей. Собственная боль, отраженная на мамином лице, казалась невыносимой.
– Мне пора. – Она встала.
– Я…
– Меня не волнует, спите вы с Уиллом или нет, – перебила сестру Тесс. – Собственно, на мой взгляд, тебе стоило бы с ним переспать. Просто чтобы выбросить это из головы. Но я не допущу, чтобы Лиам рос с разведенными родителями. Ты видела, как разошлись мои мама с папой. Ты знаешь, чего мне это стоило. Именно поэтому я не могу поверить…
В груди вспыхнула жгучая боль, и она прижала ладонь к сердцу. Фелисити молчала.
– Тебе не светит жить с ним долго и счастливо, – продолжила Тесс. – И ты сама это знаешь. Потому что я готова это переждать. Я подожду, пока ты с ним не наиграешься. – Она глубоко, с дрожью вдохнула и закончила: – Завершай свою отвратительную интрижку, а затем верни мне моего мужа.
7 октября 1977 года. Трое подростков погибли, когда восточногерманская полиция столкнулась с демонстрантами, требующими: «Долой стену!» Люси О’Лири, беременная первым ребенком, увидела сообщение об этом в новостях и долго плакала. Ее сестра-близнец Мэри, также беременная первым ребенком, позвонила ей на следующий день и спросила, не плакала ли и она тоже из-за новостей. Некоторое время они разговаривали о несчастьях, происходящих по всему миру, а затем перешли к куда более интересной теме собственных будущих детей.
– Думаю, у нас родятся мальчики, – заявила Мэри. – И они будут лучшими друзьями.
– Куда вероятнее, им захочется убить друг друга, – возразила Люси.
Глава 13
Рейчел сидела в исходящей паром горячей ванне, цепляясь за бортики. У нее кружилась голова: глупо было идти мыться, пока она еще навеселе после вечеринки с «Таппервером». Она может поскользнуться, выбираясь наружу, и сломать бедро.
А возможно, это не такая уж и плохая стратегия. Роб и Лорен отменят переезд в Нью-Йорк и останутся в Сиднее, чтобы ухаживать за ней. Посмотрите на Люси О’Лири. Ее дочь примчалась из Мельбурна, стоило лишь ей услышать о сломанной лодыжке. Она даже выдернула сына из мельбурнской школы, что теперь, когда Рейчел об этом задумалась, показалось ей несколько чрезмерным.
Воспоминание о матери и дочери О’Лири подтолкнуло Рейчел к мысли о Конноре Уитби и выражении, появившемся на его лице при виде Тесс. Не предупредить ли Люси?
«Просто к сведению. Возможно, Коннор Уитби – убийца».
А может, и нет. Возможно, он просто симпатичный учитель физкультуры.
Иногда, когда Рейчел видела его с детьми на стадионе, под лучами солнца, со свистком на шее и красным яблоком в зубах, она думала: «Ни за что на свете такой милый человек не мог бы убить Джейни». А затем в другие, более суровые и сумрачные дни, когда она видела его бредущим в одиночестве, с бесстрастным лицом и широкими плечами человека, способного применить силу, она думала: «Ты знаешь, что случилось с моей дочерью».
Она устроила голову на бортике ванны, прикрыла глаза и вспомнила, как впервые услышала о его существовании. Сержант Беллах сообщил ей, что последним, кто видел Джейни живой, оказался мальчик по имени Коннор Уитби из местной средней школы. Рейчел еще подумала: «Не может такого быть, я никогда о нем не слышала». Она знала всех друзей Джейни и их матерей.
Эд запретил Джейни вступать в серьезные отношения до тех пор, пока она не сдаст последний школьный экзамен. Он столько шума из-за этого поднял. Но Джейни не стала спорить, и Рейчел с удовлетворением отметила, что, похоже, ее дочь пока не так уж интересуется мальчиками.
В первый раз они с Эдом встретили Коннора на похоронах Джейни. Он пожал Эду руку и прижался холодной щекой к щеке Рейчел, обмениваясь с ней воздушным поцелуем. Коннор был частью кошмара, такой же невозможной и неправильной, как и гроб. Несколько месяцев спустя Рейчел нашла ту фотографию, где они были сняты вместе на чьей-то вечеринке. Он смеялся над какой-то шуткой Джейни.
А затем, много лет спустя, он устроился в школу Святой Анджелы. Она даже и не узнала его, пока не прочла имя на заявлении о приеме.
– Не знаю, помните ли вы меня, миссис Кроули, – обратился он к ней вскоре после поступления, когда они остались наедине в канцелярии.
– Я вас помню, – холодно сообщила она.
– Я по-прежнему думаю о Джейни, – признался он. – Все время.
Она не знала, что и сказать.
«Почему ты о ней думаешь? Потому что ты убил ее?»
В его глазах определенно читалось нечто похожее на чувство вины. Она это не выдумала. Она пятнадцать лет проработала секретарем в школе. Коннор выглядел как ребенок, отправленный в кабинет директора. Но было ли это сознанием своей преступности? Или что-то иное?
– Надеюсь, вам не доставляет неудобств то, что я здесь работаю, – сказал он.
– Совершенно никаких, – кратко ответила она, и больше они эту тему не затрагивали.
Она подумывала об увольнении. Работа в начальной школе, где когда-то училась Джейни, всегда приносила ей радость, смешанную с горечью. Девочки на тонких, как у Бемби, ножках проносились мимо нее по игровой площадке, и она краем глаза замечала Джейни. В жаркую пору лета она смотрела, как матери забирают из школы детей, и вспоминала давно минувшие летние дни, когда она ходила с Джейни и Робом после школы есть мороженое и их личики сияли. Джейни училась уже в старших классах, когда погибла, так что воспоминания Рейчел о школе Святой Анджелы не были запятнаны горем потери. Так и шло, пока не объявился Коннор Уитби; он ворвался на своем ужасном ревущем мотоцикле прямо в тихие, пастельные воспоминания Рейчел.
В итоге она осталась из чистого упрямства. Ей нравилась эта работа. Почему она должна уходить? И более того, ей почему-то казалось, что ее долг перед Джейни – не убегать и быть готовой к встрече с этим человеком и его виной, в чем бы та ни состояла.
Если он убил Джейни, разве стал бы он устраиваться на работу в то место, где работает ее мать? Разве сказал бы: «Я по-прежнему думаю о ней»?
Рейчел открыла глаза и ощутила твердый сгусток ярости, навеки застрявший у нее в горле, как будто она слегка чем-то подавилась. Все дело было в незнании. В долбаном незнании.
Она добавила в ванну холодной воды: было жарковато.
«Все дело в незнании», – сказала миниатюрная женщина изящного вида.
Дело происходило в группе психологической поддержки для пострадавших от насильственной смерти близких, куда они с Эдом пару раз сходили: посидеть на складных стульях в холодном зале общественного центра где-то в Чатсвуде и подержать в дрожащих руках пенопластовые стаканчики с быстрорастворимым кофе. Сына этой женщины убили по дороге домой с крикетной тренировки. Никто ничего не слышал. Никто ничего не видел.
– В долбаном незнании, – сказала она.
По кругу прокатилась рябь – люди беззвучно моргали. У женщины был нежный, безукоризненно чистый голос; вы будто услышали, как выругалась королева.
– Не хочу тебя расстраивать, милочка, но знание не так уж сильно и помогает, – перебил ее коренастый краснолицый тип. Убийцу его дочери приговорили к пожизненному заключению.
Рейчел и Эд прониклись к краснолицему страстной неприязнью и именно из-за него перестали ходить в группу поддержки.
Принято считать, будто горе делает вас мудрее, автоматически поднимает на более высокий уровень духовного развития, но Рейчел казалось, что все как раз наоборот. Горе делает вас мелочными и злобными. Оно не дает вам ни великого знания, ни прозрения. Она вот не поняла о жизни ничего нового, если не считать того, что та непредсказуема и жестока. И еще: некоторые люди выходят сухими из воды, даже совершив убийство, а другие по неосмотрительности допускают единственную крошечную ошибку и платят за нее ужасную цену.
Она подержала мочалку для лица под холодной водой, сложила ее и прижала ко лбу, как будто сбивала жар.
