Её единственная страсть - Лэтоу Роберта (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗
– Мы никогда не уступим друг другу, Дендре. Ты совершаешь самую серьезную ошибку в жизни.
Дендре не потрудилась ответить, открыла дверь и вызвала лифт. Когда он подошел, вошла в него, и обе женщины смотрели друг на друга, пока закрывались дверцы.
Дендре глянула на часики. Весь разговор занял пятнадцать минут.
Она стояла на тротуаре перед красной блестящей дверью салона красоты Элизабет Арден. Ее обтекала масса людей, шедших по Пятой авеню. Блестящая толпа успешных, самоуверенных, хорошо одетых людей не вызывала у Дендре замешательства, напротив – усиливала выброс адреналина. Ее забавляло происходящее: все эти люди куда-то шли, что-то делали, суетились, чтобы добавить себе лоска, выглядеть не теми, кем являются, а кем хотелось бы. Забавляло ее и то, что она, Дендре Московиц-Пейленберг, стала одной из них. И она, не сдержавшись, засмеялась.
Никто не обратил на нее внимания, не остановился поинтересоваться, что тут смешного. Ньюйоркцы привыкли к уличным сумасшедшим, воспринимали их как часть городского ландшафта. Прохожие были слишком поглощены своими делами, чтобы интересоваться чьими бы то ни было, даже ради возможности посмеяться. Перед Дендре возник швейцар в униформе, взглянув на нее с высокомерным удивлением, что такая женщина, как она, явно со средними возможностями, лелеет мысль прихорошиться в элитном заведении. Однако распахнул перед ней дверь, и Дендре вошла в иной мир. Первыми ее впечатлениями были: «Это взбитые сливки, розовая и белая глазурь, бархатная лента, страусовые перья, розовое масло, фиалки и ландыши».
У Дендре захватило дух, когда девиз Элизабет Арден «Наш салон красоты превращает вас в очаровательную женщину» бросился ей в глаза. Она еще даже не сняла кожаного пальто с меховым воротником, не сбросила туфель на низком каблуке, однако волшебство началось. Она чувствовала себя красавицей.
Из лабиринта выставленных напоказ аквамариновых, белых, прозрачных, персиковых, серебристых ночных рубашек и неглиже вышла высокая, стройная женщина ее возраста. С черными волосами, белой кожей и ярко-красными губами, одетая в элегантный черный костюмчик, какие нью-йоркские щеголихи носили с тех пор, как. Майнбохер наряжал Уоллес Симпсон.
– Миссис Пейленберг, очень рада видеть вас снова. Ах, вы не помните меня? Мы познакомились несколько лет назад на вернисаже в музее «Метрополитен», – сказала управляющая салоном.
Дендре чуть не подскочила, когда эта дама, щелкнув пальцами, нарушила жутковатую тишину в цокольном этаже. Секретарша кивнула и стала звонить по телефону. Словно по волшебству появился лифт, дверцы раздвинулись. Марго Перриуисл взяла Дендре под локоть и вошла с ней в кабину.
– Значит, вы впервые в этом салоне, хотите проконсультироваться по поводу ухода за вашей внешностью? – спросила Марго.
– Да.
– У вас какое-то конкретное желание?
– Нет, хочу послушать, что посоветуют ваши сотрудники. Я готова к серьезным изменениям внешности, – ответила Дендре.
Дверцы лифта раздвинулись, они вышли. Дендре вновь обратила внимание на тишину, приглушенный свет, приятный любой женщине, толстые ковры на полу. Суета поразительно хорошеньких работниц с идеальными фигурами, в светло-розовых халатах, делавших их больше похожими на медсестер, чем на косметологов, казалось, безмолвно сопровождала Дендре и Марго по пути в отдельный кабинет, заказанный Дендре на весь день. Розовый и персиковый цвета, приглушенный свет, ковры и отсутствие окон вызвали у Дендре легкую тошноту. Она чуть было не бросилась наутек подальше от этой роскоши.
Устроив клиентку в удобном кресле, Марго стала пристально разглядывать Дендре, как и все приходившие специалисты. „Чем внимательнее они изучали ее внешность, тем больше портилось ее настроение. Визажист пришел вместе с парикмахером Эдуардо. Парикмахер взял в руки ее волосы и провел пальцами сквозь длинные черные курчавые пряди. Положил ладони ей на плечи и, глядя в зеркало, улыбнулся. В прикосновении его было тепло, в глазах доброта, и Дендре внезапно осознала, что она в надежных руках.
– Прошу прощения, – мягко сказал ей Эдуардо, – но ваши волосы не совсем в порядке. Слишком длинные. Слишком сухие. От седых прядей нужно избавиться, значит, волосы придется окрасить. Они очень густые, концы посеклись, хотя после стрижки это исчезнет. Брови тоже слишком густые…
– Я ни разу их не выщипывала…
Ей не дали закончить фразу.
– Как «ни разу»! Ну что же, время пришло. Лицо у вас интересное, но вы им совсем не занимаетесь, – заключил Гарри, специалист по макияжу.
Глядя в зеркало на себя в окружении визажиста, парикмахера, косметолога, маникюрши и ошеломляющей Марго, которые едва не потирали от радости руки при виде такой задачи, какую представляла собой она, Дендре повернулась на вращающемся кресле лицом к ним.
– Должна вам кое-что сказать. Я очень нуждаюсь в вашей помощи, но не хочу выходить из салона овцой, причесанной под ягненка. Не желаю выглядеть и так, словно меня ежедневно холят по несколько часов. Я хочу выглядеть очень привлекательной, но мне нужен свой стиль, а не обезличенный. Ну вот вроде бы и все. Теперь я в ваших руках.
На лице у Марго появилось такое выражение, словно она получила пощечину. Эдуардо и Гарри улыбнулись друг другу, а потом зааплодировали Дендре. Похожие на медсестер косметологи отвели взгляды от Марго и безмолвно застыли как статуи. Управляющая оправилась от шока встречи с клиенткой, имеющей собственное мнение, и неожиданно улыбнулась:
– Ну что ж, теперь у нас есть цель, к которой надо стремиться. Уверяю вас, миссис Пейленберг, вы выйдете из этого салона очень довольной тем, что увидите в зеркале.
И началась серьезная работа.
Дочерей Пейленбергов не беспокоило, что мать задерживается, – Дендре позвонила в Русскую чайную и предупредила, что будет не скоро. Однако девушки не сводили взглядов с двери. И были вознаграждены тем, что увидели нескольких знаменитостей, в том числе знакомых, которые подошли поприветствовать их, поздравить с награждением отца. На пустом стуле за их столиком лежало несколько газет. Первые страницы занимали фотографии отца – одного, с президентом, с ними, с Эдер.
– Посмотрите! – ахнула Пьета.
Ее сестры уставились на только что вошедшую женщину. Дендре помахала им рукой. Утратившие дар речи, они поднялись и помахали в ответ.
– Какая она красотка, даже не верится, – сказала Эмбер.
– Мама подстригла волосы, и они блестят – такие шелковистые, – восхитилась Дейзи.
– А ее одежда? Вот это да! – воскликнула Пьета.
Дендре подошла к столику. Дочери встретили ее комплиментами и на минуту забыли о газетах, которые машинально сняли со стула и положили на пол.
– Мам, все в зале тебя разглядывают. Ты потрясающая! Почему ты не делала этого раньше? Тебе не было скучно? Тебе самой нравится? Интересно, что скажет папа, когда увидит тебя!
Смеясь, Дендре заговорила:
– Отвечу на вопросы по порядку. Раньше я не делала этого, потому что выглядеть потрясающе не было для меня главным в жизни. У меня не было ни времени, ни денег, ни желания производить впечатление на кого-то, кроме вашего отца, а Гидеон любил меня такой, какая есть. Меня никогда не волновало, какой я кажусь остальным. У меня никогда не было желания тешить себя тщеславием, как сегодня. У меня никогда не было природного чувства стиля. Как-то Луиза Невелсон отвела меня в сторону и посоветовала носить мои платья с золотыми украшениями доколумбовой эпохи и одеваться в меховые шубы, что я и делала.
Было ли мне скучно? Должна признаться, нет, хотя сам по себе процесс наведения красоты долгий и нудный. Думаю, приятнее всего было обхождение и волнение людей, старавшихся подчеркнуть мою индивидуальность, сделать меня как можно привлекательнее. Я впервые в жизни почувствовала себя в центре внимания, и мне это было приятно.
Нравится ли мне, как я выгляжу? Должна признаться, да. Мне нравятся волосы длиной до плеч – теперь можно будет только вымыть голову, встряхнуть ими и дать им высохнуть. Мне нравится цвет, я всегда терпеть не могла те седые пряди. На лице никаких кремов и пудры – мне только подвели глаза, чтобы выглядели побольше. Ну, немножечко румян и помада. В результате – то впечатление, которого я хотела: женщина, не особенно занимающаяся собой, скорее интересная, чем шикарная, определенно изысканная.
