Бывший моей соперницы (СИ) - Лари Яна (книги без сокращений .TXT, .FB2) 📗
— Это как?
— Насрать и розами присыпать.
Ну уж нет…
В Доме культуры сегодня концерт и зал для танцев закрыт. Мы с Солнцевым бесцельно бредём по набережной, прячем руки в карманах и практически не смотрим друг на друга, словно чужие люди.
Монотонное, громкое пение лягушек раздражает. Сырой ветер пахнет тиной и звенит жужжаньем комаров. Справа сопит обиженный на меня Тим. Видите ли, не пришлась ему по вкусу правда.
Вот как можно быть таким упёртым? По его мнению, слова Иры заслуживают доверия больше, чем мои! Как будто я хоть раз ему соврала.
— Нет, ты реально веришь в такие совпадения?! — не теряю надежды нарыть в его влюблённой башке зерно здравомыслия. — Девичник справляют накануне свадьбы. Вы завтра женитесь, что ли?! Почему они оба сорвались в столицу в один и тот же день, в одно и то же время? Не знаешь? А я тебе скажу почему. Потому что они что-то мутят.
— Ира бы не стала скрывать.
Тим просто поражает своей наивностью! Другой бы от одного только намёка на дыбы встал… Сорвался следом и поймал её с поличным. А этот дурак спорит со мной, защищает…
— Откуда такая уверенность? Ты ведь ей наврал, когда поехал со мной к бабушке. Что мешает Ире сделать так же? — терпеливо поясняю очевидные вещи. — Давай, позвони ей, узнай, чем она занимается. Проверь как-нибудь!
— Надь… — Тим растирает ладонями лицо, всем своим видом показывая, как я его утомила. — Я не буду звонить Ире. Даже не потому, что уже пожелал спокойной ночи. А потому что я ей доверяю.
Слушать хвалебные оды бывшего его нынешней… До чего ты докатилась, Войтова?
— А если она всё-таки с Марком? — уже из вредности стою на своём.
Солнцев беспечно подставляет лицо попутному ветру.
— Если она с ним, значит так нужно. Значит, надо завершить общие дела. Люди необязательно встречаются для того, чтоб переспать. Мы же с тобой в посёлке ничего плохого не делали…
На кончике языка вертится признание, что Ира сама приехала к Ремизову в гостиницу… Ещё объятья эти их, будь они неладны! Но тогда придётся объяснить, что я сама там забыла. Не хотелось бы поднимать эту щекотливую тему.
Понимаю, что придётся смириться всё же.
Я плохо лажу с мужчинами, и они отвечают мне взаимностью.
Тим, с его мягким характером, всегда сглаживал углы. Видимо, даже ему надоело.
Обидно, что он достанется другой. Спокойный, неконфликтный, умеющий уступать. Мне раньше казалось, что у меня получается им управлять… Видимо, казалось. Потому что за яйца его сумела взять не я, а Ира.
— Надь, серьёзно. Я не ревную, и ты не ревнуй.
Вздрогнув, заправляю волосы за ухо.
— О чём ты? — голос предательски хрипит.
— О ком. Мужик либо сам захочет верности, либо ты его ничем не удержишь.
Легко сказать. Я не умею так… ждать сложа руки…
Тим протягивает руку, сжимает мою ладонь. По-доброму, как кровный брат. Это ощущается непривычно, но в порыве чувств отвечаю слабой улыбкой.
У магазина он отлучается, чтобы вернуться с бутылкой шампанского. Плохая идея с учётом того, как мы оба быстро пьянеем. Но развивать мысль не хочется. Думаю больше о том, что неплохо бы ответить на очередной звонок Марка. А потом понимаю, что при Тиме всё равно нормально поговорить не получится.
Звонит и хорошо, значит тоже мыслями со мной. Мне этого достаточно. А ему… Сам виноват! Будем считать, что у меня есть занятия важнее, чем маяться от неизвестности. Оно ведь так и есть?
Да, конечно.
Вот и славно.
Значит, выпровожу Солнцева и потом сама его наберу… Или чуть позже. Марк ведь любит проявлять инициативу? Вот пусть и утоляет свои потребности. Мне не хочется обострять. Но и хочется тоже. Из принципа хочется, из-за того, что не позвал с собой. Пусть я бы отказалась, но знала бы точно, что он этого хотел. Что не держит меня про запас.
А если психанёт…
Что ж…
И всё-таки Тим хорошо придумал — взять шампанское. Осознаю это, едва оказавшись с ним наедине, в доме, стены которого ещё помнят робкое эхо нашего первого раза…
Проще было бы танцевать с незнакомцем, чем с ним! Так неловко, и взгляды наши бегают, будто стыдно теперь перед теми двумя нами прошлыми за то, как глупо в итоге всё сложилось.
Бутылка на двоих, наверное, немного, но вполне достаточно, чтоб раскованнее стали разговоры и движения. Тим безнадёжен, постоянно сбивается с такта, путается в ногах и норовит отдавить мне пальцы, но при этом так старается, что не подшучивать над ним невозможно.
А ещё от него вкусно пахнет и на лице написана решимость запомнить, в конце концов, несложные па. Я только грустно улыбаюсь, позволяя ладоням знакомо обнимать моё тело, и больше не жду ничего взамен.
— Кошмар, Надь. Кто придумал это издевательство? Как на карусели. Ещё немного и меня укачает. — Солнцев, не переставая вести, делает большой глоток, затем передаёт мне шампанское.
Такой сосредоточенный, на висках даже испарина блестит и глаза тоже блестят: волнующе, немного пьяно...
— Тяжело в учении легко в бою! Так что не ной, — подбадриваю его со смехом, принимая бутылку.
Несмело касаюсь губами стеклянного горлышка — сохранившего вкус и тепло чужого дыхания. Допиваю остатки мелкими глотками, пока Тим мужественно кружит меня по комнате.
Каблуки стучат по паркету, темп ускоряется. Движение смазывает очертания стен, заставляя крепче сжимать его руку. Но в какой-то момент всё равно теряю ощущение пространства, пол куда-то убегает из-под ног.
Летим на диван, а кажется — в пропасть. И эта пропасть бездонна, смотрит мне в душу парой смеющихся голубых глаз.
— Ничего себе не отбила?
— Только гордость… — Тянусь рукой к лицу Тима, чтобы убрать упавшие на лоб волосы, но он в этот момент отстраняется, щекотно пробегает подушечками пальцев по щиколотке.
— Не вертись. А то я до завтра не расстегну…
— Ты хотел сказать — до сегодня.
— Что?
— Уже пару минут, как новый день, — бормочу, гуляя мутным взглядом по циферблату настенных часов. — Завтра тебя здесь не будет.
И послезавтра тоже… Никогда больше…
— Что-то меня совсем развезло. Можно я останусь до утра?
Повернув голову, разглядываю профиль свалившегося рядом Тима.
— Оставайся.
— Спасибо, Надь.
— Пустяки. Не прогонять же тебя в ночь.
Он тоже поворачивает голову, медленно моргает и поднимает взгляд мне в глаза, погружая в омут прожитых вместе дней, и возможностей – упущенных, отпущенных, оставленных за бортом настоящего. Когда-то искренних, но несбывшихся…
— Я не за это. В целом… Спасибо.
Его лицо так близко, что выдох касается губ.
Тишина звенит тысячами сказанных друг другу слов: ласковых, грубых — брошенных криком и шёпотом; произнесённых всерьёз и забавы ради. В них поровну надрыва и равнодушия, но ни тем, ни другим уже не прозвучать с прежними интонациями.
Тим отворачивается первым, желает спокойной ночи, мягко сжимая мою ладонь в своей. — И тебе, — отвечаю беззвучно, улыбаясь в ответ: больше не жалея, не оглядываясь назад.
Пропасть между нами ширится с каждым вдохом, и дышать, наконец-то, становится легче.
Пробуждение наступает плавно с лучами яркого солнца, бьющего в окно. Отправив Тима умываться, варю нам кофе, выхожу во двор, где тёть Зоя ругает Барсика, стащившего со сковородки рыбный стейк. Всё как обычно, но впервые за долгое время ощущается правильным.
— Надь, погоди-ка, — просит она, скрываясь в доме.
Я неторопливо подхожу к забору.
— Ух ты… — не могу сдержать восхищённого вздоха, забирая из морщинистых рук соседки свадебное платье.
— Ты уж сама его аккуратно повесь. У меня и чехлов-то свободных не осталось, — прячет она ворчанием польщённую улыбку.
— Тим, будешь уходить, забери с собой платье! — кричу, вскользь оценивая устроенный нами беспорядок, и решаю оставить свою ношу на кровати в дальней спальне.
Тёть Зоя реально волшебница! На бледно-васильковой ткани нет ни одного цветочка, ни одного кружева, а что-то более воздушнее и нарядное придумать сложно.
