Поскольку я живу (СИ) - Светлая et Jk (книги бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
Утром следующего дня Иван ехал в студию почти спокойным.
Подъем в шесть. Велотренажер и пару гантелей. Холодный душ. Завтрак с котом. Оба жрали творог. Кот без примесей. Мирош – в виде горячего бутерброда с зеленью. Организм после ночных бдений пару раз пытался взбунтоваться, но воли ему дано не было.
Сегодня планировалась последняя репетиция перед Берлином. Пару дней на сборы, и они улетают. Для него – пару дней передышки. Или вакуума, в котором нечем дышать. Иван запутался. Но анализировать это прямо сейчас – фитиль коротковат, жахнет.
Потому, выруливая к парковке перед зданием «SmileStudio», он запихивал себя в футляр, в котором находился все последние недели. Из него в принципе никак нельзя было выбираться наружу. Нигде. Даже на Оболони и в собственной конуре.
Иван вышел из машины, закрыл дверцу, пиликнул ключом. Чтобы почти сходу столкнуться с Полиной не-Зориной, пробегающей между рядами автомобилей.
- Стас, я приеду завтра, - донеслись до Ивана ее слова.
- Завтра? – вслух охренел он и застыл возле своего джипа, глядя на нее во все глаза. Полина говорила по телефону. Очевидно, с бывшим. Или немного настоящим? Или будущим? Кто вообще разберет, что творится в ее личной жизни!
Она услышала. Вскинула на него взгляд – испуганный и удивленный одновременно, быстро кивнула, отвернулась, успев ухватить подол юбки, который ветер не ко времени решил взметнуть гораздо выше любых приличий, и продолжила разговор:
- Я думаю, к обеду буду.
Мирош ошалело прислонился спиной к своему джипу, сунул руки в карманы и внимательно смотрел на нее, не понимая, что делать или говорить, но при этом не в силах пройти мимо. Длинные ноги, тонкая талия, высокая грудь. А ведь рожала. Изменилась ли? Тело изменилось? Как оно вообще меняется?
Иван сглотнул и метнулся взглядом к лицу.
Полина на мгновение остановилась напротив него, споткнувшись об этот его взгляд, без звука, губами проговорила: «Привет!» - и, очнувшись, сорвалась с места.
- Я приеду, я обещаю!
- Вообще-то у тебя контракт! – не выдержав, крикнул ей вслед Мирош.
И не знал, слышала она его или нет.
Между тем, Полина, не оглядываясь, быстро поднялась по широким ступенькам и скрылась в здании. Продолжая что-то «обещать» бывшему мужу. Вернее, не что-то. Все бросить – и приехать! Перед его глазами все еще стоял взлетевший вверх подол ее юбки и то, что под ним, а внутри уже ворочался мерзкий, отвратительный, черный насквозь вопрос: а вдруг ничего и не кончено? Вдруг она все еще с ним? У них же ребенок все-таки…
Мирош на мгновение откинул голову, всмотревшись в небо до рези в зрачках и пытаясь успокоиться.
Ему казалось, что мозг на грани взрыва – такими яркими вспышками замельтешила картинка объективной действительности, а это совсем никуда не годилось. Вот только при осознании этого факта, шею хотелось свернуть всем и сразу с не меньшей силой, как если бы он не сознавал. Может, этот мудила на майбахе ей изменил, и она потому ушла? А теперь простила? Бабы вообще любят прощать, когда семья и дети…
Все бросить и уехать! Да охренеть!
Мирош со всей дури треснул кулаком по дверце своего автомобиля и снова взглянул прямо перед собой. Под ярким апрельским солнцем поблескивал кофейный Infiniti Q30. Видел раньше, никогда внимания не обращал, а тут бросилось в глаза. Ничего так тачка. Отсудила? Оставил?
Скрежетнул зубами и с трудом отодрал себя от места, к которому, казалось, присох. Его пять минут передышки и одиночества закончились, когда окликнул показавшийся поблизости Вайсруб:
- Последний день здесь. Как настроение?
- Зашибись, - хмыкнул Иван и взлетел по лестнице, перепрыгивая через ступеньку.
Когда он вместе со своим «зашибись настроением» ворвался в репетиционный зал, все были в сборе. А Ванька рванул к Полине, с трудом себя контролируя.
- Рыба-молот в курсе? – прорычал он, глядя ей в лицо.
- В курсе чего? – непонимающе переспросила Полина, отпрянув от него.
- Что ты уезжаешь. В понедельник нас ждут в Берлине.
- До понедельника еще есть время.
- Два дня, Штофель! Успеешь? – «ублажить своего майбаха».
Полина тряхнула головой, надеясь, что происходящее – наваждение. Но злая морда Ивана никуда не делась. И все еще веря в торжество разума, спросила:
- Что успею?
- Два дня, Штофель! Успеешь? – «ублажить своего майбаха».
Полина тряхнула головой, надеясь, что происходящее – наваждение. Но злая морда Ивана никуда не делась. И все еще веря в торжество разума, спросила:
- Что успею?
- Вернуться до отлета!
- Вот этого точно нет в контракте! – неожиданно рявкнула она.
- Повторяю вопрос, Штофель: с Таранич согласовано? Она тебя порвет, если в понедельник не соизволишь явить себя в Берлине! – «И я порву!»
- Не ори! – продолжала орать она сама, не обращая внимания на «зрителей». – Я буду в понедельник в Берлине. А то, чем я занимаюсь в свободное время, не собираюсь согласовывать ни с ней, ни, тем более, с тобой!
- Прекрасно! – еще больше вскипел он. – Тогда, может быть, поработаем? А то тебе же, наверное, еще собраться надо?
- Ты хочешь помочь?!
- Я хочу, чтобы был нормальный рабочий процесс! Без твоих прихотей. У Снежной королевы исключительный рабочий график! Со Снежной королевой все согласовывать! А еще у Снежной королевы дела, ей не до наших планов!
- То есть это я сейчас нарушаю нормальный рабочий процесс, да? – уточнила Полька.
- Ты валишь из города, никого не предупредив, накануне перелета!
- У нас два свободных дня! – для наглядности она показала ему два пальца на руке, потом обвела взглядом присутствующих. – Заметь, у всех! И каждый из нас имеет право провести их так, как считает нужным!
Иван с трудом оторвал взгляд от ее лица и пальцев, маячивших перед его носом. И вслед за Полиной посмотрел по сторонам. Присутствующие тем временем с вытянувшимися физиономиями взирали на зарвавшегося солиста и успешно отбивающуюся пианистку. Иван сглотнул. Мотнул головой и выдохнул:
- Ты гарантируешь, что в понедельник летишь с нами?
- В понедельник я буду в Берлине!
- Вот и договорились, - процедил сквозь зубы Мирош и отвернулся от нее.
Оказавшись у микрофона, он разглядел ухмыляющуюся морду Комогорова и сердито потянулся за своими наушниками.
- Саш! – рыкнул Иван Вайсрубу. – Сегодня еще раз попробуем «Линду». Запись есть, но мне два места не нравятся. Быстрее справимся – быстрее разойдемся. У всех – дела!
- Ну и что тебе не так с «Линдой»? – приподняв бровь, поинтересовался тот.
- Фортепианная партия. Хочу убрать Фурсу из проигрышей Штофель. И сократить в этих местах Тараса.
- О как! – полыхнул восторгом Влад и вернул шпильку: – А предупреждать не пробовал?
- С умением согласовывать у нас у всех проблемы. Есть к чему стремиться. Так что, Саш?
- Мне и прошлая версия нравилась, но давай. Кофе-то можно?
- Ты в курсе, где кофемашина.
Вайсруб козырнул, проследовал по указанному направлению. И принялся набирать дымящийся напиток в стаканчик.
Мирош обернулся к Полине. За спину. Так, как мечтал, но не мог позволить себе все эти чертовы недели.
- Я хочу усилить эффект от твоего соло после припевов.
- Каким образом? – деловито поинтересовалась Полина.
- Надо сделать его немного живее. Не скажу, что из адажио в аллегро. Но, мне кажется, если слегка ускорить темп, а не уходить в глуби?ны, будет интереснее. Особенно учитывая, что в целом песня…
- Заунывная, - подсказал Вайсруб. – Ну, если по-человечьи.
Остальные в зале заржали.
Полина улыбку сдержала, откровенно не понимая, что происходит, но настойчиво прогоняя желание спросить. Так же, как и не хотела сейчас ничего анализировать, потому что еще неизвестно, куда заведут размышления о том, что это такое сейчас было после стольких дней совершенного, практически идеального игнора.
Как нельзя кстати пришлась школа Фастовского. Мирошу до приват-монстра, как до Луны. Полина сдержанно кивнула, подтверждая, что поняла поставленную перед ней задачу.
