Возвращение к себе (СИ) - Кард Селена (лучшие книги .TXT) 📗
— Испугалась? — раздался голос Сергея над моим ухом.
От неожиданности я подскочила!
— Дурак, я думала это медведь, — я молотила Сергея сжатыми до боли кулаками и ревела одновременно, — Кретин, идиот, почему тебя так долго не было? Я думала, ты не вернёшься!
— Э, барышня, да у тебя истерика!
— Нет у меня никакой истерики! И я тебе не барышня! — злилась я, — Я за него волновалась, а он…
— А он взял и, как обещал, вернулся, и не один! — рассмеялся этот гад, одной рукой удерживая обе мои.
Только теперь я заметила, что из-за спины Сергея кто-то с любопытством наблюдает за разыгравшейся мелодрамой.
— Знакомьтесь. Наталья Николаевна журналист из Москвы, Леонид руководитель геологической партией, остальные на подходе. Они тут слегка заплутали и решили костерок развести, чтобы их заметили. Умники! На проводнике экономить в тайге — гиблое дело!
— Так мы не первый раз в этих местах, — возразил Леонид, а подошедшие согласно закивали, — Да и был проводник. Нам выходить, а у него аппендикс прихватило, его в больницу отправили на вертолёте. Серёга, ты сам знаешь, что сезон выписки провожатого ждать не будет, сроки…
— Самонадеянность и самоуверенность в тайге плохие проводники, хорошо, что мы сегодня выехали. Да и из костерка вашего большой пожар разгореться мог, об этом кто думать будет?
— Ну, мы не без понятия! Ты уж нас перед девушкой-то не позорь! Мы к вам в центр дорогу держали, да сбились слегка. Нюх у тебя, Серёга, что у хорошего гончака! — примирительно восхитился Леонид, протягивая руку, — Давай руки друг другу пожмём, спаситель! Если бы не ты, то неизвестно, когда бы мы к центру вышли, да и кто знает, когда бы нас искать начали. Так что мы тебе по гроб жизни обязаны.
— Ладно, с версалем закончили! Чего теперь! Дорогу до центра на карте покажу или с нами отправитесь в путешествие.
— Злой ты, Серёга, но справедливый! Не первый год знакомы, а привыкнуть к твоему характеру не могу, бирюк таёжный! Давай, показывай дорогу.
— Спасибо, Серёг! — вдогонку нам крикнул Леонид, — Завтра в центре увидимся.
— Бывай! Мы, может, до завтра обернёмся, — сердито ответил мой спутник, — Три часа из-за оболтусов потеряли, а главное, что не в первый раз. Ничему тайга Лёню не учит… Ребят напугал, паразит. Всё его начальство экономит, и он туда же… проводника он взамен не нашёл! Как же! — кипел Сергей, — Оскал капитализма, денежки по карманам рассуют, а на людей плевать! Хорошо, что не нашли пока ничего, а то плевали бы они на заповедную тайгу с высокой колокольни… Ты чего притихла? Устала или никак в себя не придёшь?
— Так…
— Что-то ты сама на себя не похожа? Прежде за тобой не замечал, чтобы ты за словом в карман лезла. Что-что, а ты и вдруг молчишь… явно что-то с тобой не так.
— Тебе зло не на ком сорвать? Да, я испугалась, да я из Москвы и тайгу совсем не знаю, да, да, да! Никчёмная фифочка из Москвы, если не ошибаюсь, то именно так ты меня охарактеризовал, ещё не видя! Подтвердила твою правоту и редкостный нюх?
— Ты что с цепи сорвалась?
— Дурак! Ты кроме себя любимого, хотя бы кого-нибудь замечаешь? Или люди для тебя делятся исключительно на фиф и тех, кто что-то может?
— Э, я тебе слова сегодня поперёк не сказал, чего ты взъелась вдруг на меня, — в недоумении уставился на меня Сергей. — Устала, так давай привал устроим.
— Не устала, надо потерянные часы наверстать…
Я и сама не понимала, чего я на Сергея так накинулась. Не иначе, как со страха. Вот только за кого я больше испугалась: за себя или за него?
ГЛАВА 36
Глава 36
Мы вернулись поздно вечером. Молча, въехав на территорию центра, спешившись и передав лошадей Диме, направились в противоположные стороны.
— Наташ, что за муха Серёгу укусила? Никогда его таким не видели, да и ты как мышь на крупу надутая… Что за кошка меж вами пробежала? — засыпали меня вопросами Лида и Люба.
— Муха це-це!..
— У нас не ареал её обитания, поэтому это не ответ. Лёня добрался до нас раздражённый, что между ним и Сергеем произошло? — напирала на меня Любочка, — Ты при этом была, рассказывай!
— Когда Сергей вернулся с Леонидом, то не могу сказать, что они как-то особо ругались. Насколько я понимаю, это давний конфликт, поэтому вам лучше знать. Я устала, если не возражаете, то рухну спать. — довольно прозрачно намекнула я, что пора бы и честь знать, а с вопросами не ко мне.
До моего отъезда осталось четыре дня. Материал был собран, даже намётки статьи написаны, поэтому у меня появилось свободное время. Я слонялась по территории центра и получала удовольствие от общения с работающими здесь людьми, потому что они не ждали от меня бесконечных расспросов, поэтому мы болтали на самые разные темы. Мы подружились с Лидочкой и вместе ухаживали за животными, что по разным причинам оказались в вольерах на территории центра. Сначала я побаивалась даже подходить близко, но постепенно невольные затворники начали мне доверять, а я им. Возможно, что слова Сергея затронули какую-то струнку моей души. Сироты, подранки — я с ними одной крови или одной судьбы и кто кому больше нужен, ещё вопрос. Внутренняя потребность в теплоте, в желании отдавать, дарить свою любовь приобретала замысловатые формы: раз есть время, то почему бы вне очереди не подежурить на кухне или почистить конюшню, да мало ли куда можно и нужно приложить свободные руки, тем более, что мне хотелось сделать что-то полезное, что в моих силах.
Люди были заняты делом, я же слонялась в ожидании вертолёта, что прилетит и заберёт меня на большую землю, где любимая работа, родные и близкие. Почему же так грустно расставаться, возможно, прощаясь навсегда, с этим затерявшимся посреди тайги уголком. Я вернусь в Москву, и всё пойдёт как раньше или не пойдёт. Я изменилась, точнее что-то изменилось во мне. Будто было любимое платье, которое берегла, редко надевала, и вдруг оно стало мало, а может, разонравилось… И вот стою перед зеркалом, держу этот наряд и не знаю, что с ним делать: и выбросить жалко, и носить не хочется.
Усмехнулась сама себе: похоже, из прежней жизни, Наталья Николаевна, ты выросла, а что хочешь от новой не осознала… Мужа ты, действительно, любила, а потом то ли пустоту и обиду заткнуть, как пробоину, пыталась, то ли у чужого костра отогреться думала. Хорошо, что никому жизнь испортить не успела, потому что на пепелище трава за несколько лет не вырастает, рана, как земля обугленная, долго затягивается, прежде чем на тёплый дождь отозваться молодыми ростками.
Вертолёт прилетел и улетел. Без меня. Да, я оставила себе пути к отступлению, потому что не хватило духа и смелости принять окончательное решение. Мне нужно время и я его выторговала для себя, слегка слукавив перед начальством и родными, мол, есть возможность доработать материал, сделать его лучше. Надеюсь, что мне это простят… А сейчас я искала своё место в жизни, саму себя, определяясь и утверждаясь в своих желаниях, обязательствах, в собственном выборе, за который нести ответ.
Похоже, что мои «терзания Вертера» не остались незамеченными, хотя я старалась скрыть мучившие меня сомнения, во-первых, чтобы никто не мог повлиять на принятие решения, во-вторых, боялась, что начнут жалеть или косо смотреть, мол, московская выскочка с жиру бесится. Обычно человек определяется с отношением к жизни и своим местом в ней гораздо раньше, у меня этот процесс затянулся. Именно теперь я стояла на перепутье, как сказочный герой: налево пойдёшь, направо пойдёшь, прямо стопы направишь… Разница в том, что он знал, что потеряет, а тут, куда не шагни, неизвестность впереди. Нет, страха не испытываю, видимо, отбоялась, не хотелось доставлять неприятности и излишние переживания дорогим мне людям, но, вряд ли этого удастся избежать.
Мне полюбилась тайга: суровая и беззащитно трогательная, постоянно меняющаяся, как настроение, и в тоже время настоящая без заигрываний и ложной открытости первому встречному. Иногда я в одиночку уходила побродить, но недалеко, потому что заблудилась бы я легко, всё-таки городская жительница, а поиски отнимут много времени и сил у работающих в центре. Больше всего меня манила красота рассветов и закатов, это тривиально, но днём было чем заняться и я лишь отмечала про себя, что как истинная красавица тайга с каждым днём набирала всё больше какой-то зрелой, чуть броской красоты. Так угловатая девочка-подросток постепенно перерастает в застенчивую девушку, неуверенную в своей красоте, однажды, наплевав на чужое мнение и поверив в себя, расцветает на глазах у всех, превратившись шикарную, смелую и бесконечно разную, меняющуюся не в угоду кому-то и чему-то, а только по собственной воле, женщину.
