Самый хищный милый друг (СИ) - Воронцова Маргарита (е книги .TXT) 📗
— Вы на меня не смотрите. Не улыбаетесь, как обычно.
Шеф бросил таблицу, повернулся ко мне и протянул руку:
— Ну-ка, иди сюда. Ближе, ближе.
Я подошла вплотную к его креслу. Подумала немного и привалилась бедром к его боку… А потом — гулять так гулять! — обвила руками его шею.
Ох, какая же она у него горячая и мощная, просто несокрушимая… Если прижаться к ней губами, наверняка, можно ощутить, как бьется под кожей артерия. Вампиры обожают так делать! Сейчас я их понимаю.
— Не смотрел? Не улыбался? — директор грустно взглянул на меня снизу вверх, повернул к себе и крепко обнял за талию.
Отличный маневр, браво! Слава богу, дождалась!
— Не-а. Мало того, что полтора дня злостно прогуливали, так еще сегодня меня игнорируете.
— Катюша… Прости. Как я мог! Конец года, столько дел, совсем зарапортовался, — он уткнулся лицом мне в солнечное сплетение, а я поцеловала его в макушку.
Директор затаился. А я повозила носом по его волосам, подышала — давно ведь хотела узнать, каков наощупь ежик у него на голове. Очень приятный! И пахнет изумительно — смесь парфюма и запаха его кожи. Глеб бы оценил по достоинству этот аромат, он разбирается в оттенках — сразу скажет, где ананас, где мандарин. Но кто же разрешит Глебушке ласково тереться носом о голову моего начальника? Никто! Скорее США признает, что санкции против России были огромной ошибкой, а Международный Олимпийский комитет вернет российским спортсменам все медали, подло у них отобранные!
Мы не шевелились, застыли, как мраморная группа, наслаждаясь моментом.
Не знаю, чем закончилось бы наше спонтанное объятие, я уже ощутила, что хватка Кирилла Андреевича усиливается, становится, как обычно, железной, одна его рука коварно поползла вниз, а лицо плавно переместилось от солнечного сплетения к моей груди… Но в этот момент в кабинет ввалился Коля.
Нет, ну что такое, а? То Антонина Романовна, то этот хлыщ! Он и здесь нам мешает, а во Франции, чувствую, вообще покоя не даст!
— Ой, — отпрянул Коля, испугавшись. — Эпично. Это. Сорри! Это. Кирилл Андреевич, нам же с вами на таможню надо! Я жду, жду! Они звонят. А вы!
— Коля, я бегу, — директор вздохнул, с явным сожалением вынырнул из кольца моих рук и разжал свои медвежьи лапы. Он ткнул клавишу, и из лазерного принтера поползли страницы с таблицей, выведенной на экран ноутбука. — Катюша, а ты сейчас езжай домой, собирай вещи в поездку. Платьица бери свои чудесные. Но смотри, не увлекайся! Один чемодан, не больше. Помни: мы едем всего на четыре дня.
— А мне тоже надо собирать в поездку мои чудесные платьица, — заявил Коля. — Можно и я после обеда смоюсь?
— Я тебе смоюсь! Обойдешься, — мрачно отрезал директор.
Какой-то он сегодня хмурый…
Чтобы не добавлять переживаний милому боссу, я не сказала ему, как меня волнует поведение мсье Массона. После роскошной корзины с цветами последовали другие знаки внимания. Кристиан прислал на личную почту три письма, где рассыпался в медовых комплиментах и выражал надежду, что во время нашего визита во Францию ему удастся «интенсифицировать отношения с прелестной русской мадемуазель».
Вот еще! Ничего не надо интенсифицировать, придумал тоже! Я против!
Да, интересно, как себя будет вести Кристиан, когда мы приедем в гости? Помнится, я случайно уснула на нем в машине, была немножко пьяна. Не воспринял ли прыткий француз эту невольную слабость как аванс? Не придется ли изо всех сил от него уворачиваться?
К счастью, теперь мне не надо уворачиваться от шефа! Насколько легче и радостнее стала жизнь! И это загадочное и трепетное чувство в груди, внезапно озаряющее все вокруг тихим светом — неясным, золотисто-розовым…
— Душа моя, поторапливайся, что ты плетешься! — крикнул с крыльца Глеб.
Я оставила машину на стоянке и сейчас приближалась к дому, когда увидела у подъезда целую делегацию. Глеб привез маленький чемодан на колесиках, так как у меня были только два огромных — в них бывший муж вернул часть моего гардероба.
Но Глеб пришел не один. Вместе с ним были Полина и Маша. Маша прихватила Игната, и этот гигант подпирал плечами, как стальными балками, балкон второго этажа.
А когда веселая компания набилась в мою маленькую квартирку, на шум подтянулся еще и Вася. В результате, яблоку уже некуда было упасть. Четыре человека уселись на диван и принялись игриво копошиться, Глеб снимал с вешалки наряды и авторитетно формировал комплекты — это в самолет, это на переговоры, это на завод, это в кабаре или театр…
Вася хватал меня за ноги, пока я металась с платьями и блузками. Полина посматривала на Васю, Маша обнималась с Игнатом и шептала Полине, чтобы та не строила глазки моему соседу, потому что он эмбрион, а у Полины теперь Коля, но он, впрочем, тоже сущий младенец.
— Так, моя радость, еще нам нужен купальник! — заявил Глеб.
— Купальник? — хором удивился народ.
— Да, да! Что тут непонятного? — Глебушка закатил глаза. — Вы же купали французов в бассейне. Они могут сделать ответный ход. Ах, ах, вот совершенно прелестный купальничек, и какой изумительный цвет! Откуда он у тебя? Я его раньше не видел.
— Кирилл Андреевич мне купил. Для того самого бассейна.
— Чудесно! Берем.
— Катюшка, ну-ка, примерь! Покажи на себе! — потребовал Вася.
Игнат смущенно улыбнулся и опустил взор.
— Сейчас, — согласилась я. — Вы на минуту глазки закройте, я все с себя сниму и его надену. Только, чур, не подсматривать!
Вася и Игнат яростно зажмурились и шумно задышали. Но через мгновение я увидела, что Вася начинает осторожно приоткрывать один глаз.
— Кать, а ведь они поверили! — прыснула Маша. — Эх вы, идиоты мамонтообразные!
— Так ты что, не будешь раздеваться? — искренне расстроился Вася.
— Какой же ты глупыш! — Глеб ласково потрепал моего соседа по голове. — Нет, она не будет раздеваться, она пошутила.
— Ну и шуточки у тебя, Катерина! — обиделся Вася. — Жестокие!
— Все, хватит барахла! — воскликнула Маша. — Глеб, ты забыл, что Катя едет всего на четыре дня! А ты собираешь ее на три месяца.
— Один маленький чемоданчик! — вспомнила я наказ Кирилла Андреевича.
— Тут сверху по кругу расстегивается молния и образуется дополнительное место. Я не хочу, чтобы во Франции ты выглядела оборванкой! — возмущенно всплеснул руками Глебушка. — Маша, закрой рот, тебя не спросили!
— Возьми джинсы и кофту, — посоветовал Игнат басом. — Этого достаточно.
— Катя, даже если ты в этом пледе поедешь, ты все равно будешь лучше всех, — сказал Вася. — А если в купальнике, то вообще все умрут.
— Замолчите немедленно! — сиреной заорал Глеб. — Вы ничего не понимаете! И вообще, вон отсюда! Вон! Вон! Приперлись! Вы нам мешаете!
Мы с девочками испуганно пригнулись, зная, что с директором шутки плохи, и лучше не провоцировать знаменитую Глебушкину истерику, а то мало не покажется!
Мужики изумленно переглянулись, поднялись с дивана и на цыпочках потянулись к выходу. Как выяснилось, они отправились за шампанским — чтобы выпить за мою мягкую посадку в аэропорту имени Шарля де Голля.
Пока они отсутствовали, а девочки в ванной пытались приладить обратно сорванную Машей полиэтиленовую занавеску и прикрутить к стене сломанную (кем? угадайте!) мыльницу, мы с Глебом спокойно собрали чемодан.
Вскоре Вася и Игнат вернулись с хитрыми рожами. Они принесли шесть бутылок шампанского, бутылку дорогого коньяка, торт и красную рыбу.
Ого! Кажется, у нас намечается грандиозная гулянка!
— Ничего себе… Катюша! Да что же это!
Ура! Наконец мне удалось развеселить шефа! А то утром он был невыносимо мрачным. Зато сейчас стоял у крыльца, смотрел на меня и сиял улыбкой шесть на девять.
— Приплыли! Наша Катя снова в стельку пьяная! — закричал Коля, сайгаком выпрыгивая из дверей служебного минивэна. — Люди, вы что творите! Ее же в самолет не пустят! О, Полинка, привет, и ты здесь!
