Как в кино - Адамс Кайли (читать книги онлайн без сокращений .TXT) 📗

— Не думайте о моих записях, они не имеют никакого отношения к науке. Давайте вернемся к вашим проблемам.

Попробуйте вспомнить самое раннее воспоминание об отношениях, которые вас разочаровали.

— О, это легко. Первыми были мои родители.

— И что же вас в них разочаровало?

— Ну… когда я была совсем маленькой, отец от нас ушел и женился второй раз. У него другая семья, и он благополучно забыл о моем существовании. Ну и, конечно, моя мать — неуравновешенная психопатка, эмоционально отчужденная, ей если и можно доверить заботу о ком-то, то только об аквариумных рыбках. Да и то под присмотром. Вместе эта парочка вызывает сильное разочарование.

— Как бы вы описали ваши нынешние отношения с родителями?

— С отцом у меня вообще нет никаких отношений. С матерью я, правда, пытаюсь поддерживать какое-то общение, на практике это означает, что я сообщила ей мой номер телефона и адрес, но она редко ими пользуется. Мы с ней примерно как Ширли Маклейн и Дебра Уингер, только без постоянных споров и рака груди. Я бы сказала, что у нас с ней немая версия фильма «Язык нежности».

— Когда вы с ней в последний раз разговаривали?

— Точно не могу сказать, знаю только, что тогда президентом был Клинтон.

Доктор Джи вскинула брови, взяла ручку и стала деловито писать в блокнот.

— Я пошутила, на самом деле это было не так давно. Серьезно. Президентом был уже Джордж Буш. Ну может быть, не официально — они все еще подсчитывали голоса избирателей во Флориде.

Глава 9

— Это твой дом? — спросила Китти Бишоп.

— Я знаю, он маленький, но…

— Маленький? Да это просто чулан! Дорогая, для Нью-Йорка он был бы еще более или менее, но в Калифорнии другие масштабы. — Китти прошлась по дому, оценивая декор. — Мне нравится, как ты здесь все устроила. Хотя многовато «Икеа» и «Поттери барн», — сказала она, завершая осмотр. — Ладно, не важно. Для фотосъемок мы возьмем дом побольше.

Татьяна удивленно посмотрела на Китти:

— Но я думала, это должен быть неформальный фоторепортаж из моего дома, с детьми…

— Так и будет. Не волнуйся, звезды для таких репортажей всегда снимают великолепные дома. В Малибу есть один демонстрационный особняк, который нам отлично подойдет.

Китти заглянула в кухню, где оказалась лицом к лицу с Джеком, который в это время резал фрукты для полуденного завтрака Итана и Эверсон. Китти остановилась, с интересом рассмотрела Джека, и у нее буквально слюнки потекли.

— Привет!

Татьяна догнала ее как раз вовремя.

— Это Джек Торп, мэнни близнецов. Китти смотрела на Джека не отрываясь.

— Что такое мэнни?

— Няня мужского пола, — пояснила Татьяна. Китти схватила со стола ломтик дыни и отправила в рот.

— Нужно, чтобы он не попадал в кадр, не бери его с собой на съемки.

Татьяна испытала потребность ринуться на защиту:

— Это еще почему?

— По двум причинам. Во-первых, публика хочет видеть, как звезды сами заботятся о своих детях. Так что няни, мэнни — как их ни называй — не должны попадать в кадр. — Китти еще раз быстро окинула Джека взглядом. — Вы этим занимаетесь?

Джек притворился тупым: — Чем?

Китти усмехнулась:

— Сладкий, как видно, ты слишком долго смотрел по телевизору на этого лилового динозавра… как его зовут, Барт?

— Барни, — поправил Джек. Китти вскинула брови:

— Ты смотришь слишком много мультиков. Так вернемся к моему вопросу. Вы двое тра…

— Нет! — перебила Татьяна. — Он ухаживает за близнецами, и это все.

— Минуточку, это не все, — возразил Джек. Он повернулся к Китти: — Кроме того, я ее личный тренер.

Несколько секунд Китти подозрительно поглядывала то на Джека, то на Татьяну.

— Должно быть, вы все-таки тра…

— Нет, — заверил Джек.

Китти открыла было рот, но Джек не дал ей времени задать следующий вопрос.

— И еще раз нет, я не голубой. Китти пожала плечами:

— Я не виновата, что мне это пришло в голову, она ведь уже один раз выходила замуж за гея.

Джек посмотрел на Китти таким взглядом, словно у той на плечах была голова горгоны Медузы.

— Кто вы такая? Она протянула руку:

— Китти Бишоп, агент по связям с общественностью, я обслуживаю разных знаменитостей в качестве рекламного агента. — Она быстро и крепко пожала руку Джека.

Татьяна кашлянула, привлекая к себе внимание.

— А какая вторая причина? Китти недоуменно заморгала.

— Ну, почему еще нельзя показывать Джека публике?

— Ах это… Никто не поверит, что вы не спите вместе — как и я не поверила. Учитывая, что мы собираемся афишировать твой роман с Грегом Тэппером, лучше, чтобы публика не видела этого мэнни.

Джек повернулся к Татьяне:

— У тебя роман с Грегом Тэппером? Китти схватила с тарелки клубнику.

— Режь свои фрукты, красавчик, пиар — моя епархия. Ответить Джеку Татьяна не успела: Китти схватила ее за руку и потащила к бассейну.

— Я передумала насчет любовника рок-звезды. — Китти открыла маленькую красную записную книжку от Гермеса и что-то проверила. — Для того чтобы создать образ мамочки-шлюхи а-ля Памелла Андерсон, ты недостаточно грязная. Поэтому нам придется показать публике твоего няньку, пока мы не раскрутим роман с Грегом Тэппером.

Татьяна готова была задушить Китти голыми руками.

— В последний раз повторяю: я не занимаюсь сексом с этим мужчиной!

— У меня только что было дежа-вю. Где-то я это уже слышала, не знаешь где?

Татьяна злилась все больше.

— Знаешь что, Китти, мне вообще не очень нравится сам принцип создания моего имиджа. Использовать вместо моего дома какой-то другой, придумывать историю несуществующего романа с Грегом, который, кстати сказать, после прослушивания на меня почти не смотрит… Это не мой стиль. Я хочу…

— Подожди, милая. Я хочу, чтобы ты кое-что усвоила. Татьяна Фокс — больше не человек. Это продукт, товар, торговая марка. Так что думай о себе как о коробке стирального порошка, предпочтительно с отбеливателем, не портящим цвет, — такой выше ценится. За какие роли ты берешься, решает Клео, она же ведет переговоры по условиям сделок, твое дело — обнажаться и имитировать трах с кинозвездами, а моя работа — тщательно вылепливать твой образ в средствах массовой информации. Не пытайся выполнять все три эти дела сама. Ты теперь часть команды, и каждая из нас занимается тем, в чем она больше всего сильна.

Татьяна замотала головой:

— Я не хочу быть стиральным порошком!

— Милая, будь чем хочешь, хоть коробкой конфет, или красивым свитером, или куклой Барби. Только мне сообщи, чтобы я не перепутала метафоры.

— Я не какой-то там предмет потребления! — Татьяна повысила голос. — Мне не надо прятать свою настоящую жизнь за чужими шикарными домами и выдуманными любовниками, я…

Китти жестом перебила ее.

— Надо, милочка, надо. Знаешь что, если бы все это говорила какая-нибудь очередная Мишель Пфайфер, я бы еще ее послушала, потому что она давно варится в этом бизнесе и знает, что к чему. Но ты — новичок в игре и пока что ничего особенного собой не представляешь. Если кому и нужна вся эта атрибутика с дымом и зеркалами, так это тебе. Сама подумай, как мы можем выйти на публику с правдой? Ты — девушка из «Плейбоя», у которой в активе только роли в нескольких паршивеньких фильмецах, мало того, ты вышла замуж за гея, который теперь тебя бросил, а сам торгует «Мэри Кэй»! Еще того хуже, когда тебя бросил муж, ты утешилась не с кем-нибудь, а со Стивеном Болдуином! Господи Иисусе! Дай мне хотя бы возможность слепить из этого что-то стоящее! Ты еще даже не начала сниматься в своей первой настоящей роли, а я уже договорилась, что на четвертой странице «Ин стайл» поместят подборку твоих фотографий. Не мешай мне выполнять мою работу.

Татьяна заплакала. Китти предприняла неуклюжую попытку ее обнять.

— Милая, я на тебя сильно давлю? В Нью-Йорке я со всеми так разговариваю, даже со старшим поколением. И забываю, что вы тут народ более нежный.