Бриллиантовый пепел, или В моем конце мое начало - Тихонова Карина (книги серия книги читать бесплатно полностью .txt) 📗
Альбина Яковлевна тихо застонала и укусила стиснутые костяшки пальцев.
Два месяца…
Через два месяца, если не произойдет чудо, она, ее муж и ее сын окажутся бомжами. У Стаськи есть собственная квартира. Интересно, пустит ли она их туда из жалости? Жалость и Стаська — две вещи несовместные. К тому же, она все-таки обменяла отличную квартиру в Звенигороде на небольшую двухкомнатную в Москве. Жить Стаська в таких некомфортабельных условиях, конечно, не собиралась. Собиралась она поднакопить денег, обменять эту непрезентабельную двушку на нечто более элегантное, сделать там ремонт и помахать родителям ручкой на прощание. Но вот уже четыре месяца подряд отдает им почти половину своей зарплаты, иначе бы им просто нечего было есть… Правда, отдает не просто так, а под расписку… Деньги Стаське придется возвращать. Как?
Альбина Яковлевна встала со стула, подошла к окну, отдернула занавеску и уперлась лбом в холодное стекло.
Когда закончится этот дождь? Может, именно из-за него так болит по ночам сердце? И будущее кажется таким непроглядным?
А может, потому, что Феденька упорно не желает устраиваться на работу? Все ходит на какие-то собеседования… Ей уже надоело делать вид, что она в них верит.
Женя медленно, но верно опускается, превращаясь в жалкое подобие человека. И это ее защита от окружающего мира! Только Стаська уродилась бойцом, но дочь настолько беспощадна в своей жизненной хватке, что родителей, от которых нет никакого прока, воспринимает как ненужный балласт.
Поторопить Стаську? Все последнее время, что они жили на деньги дочери, Альбина Яковлевна заставляла себя говорить с ней подобострастно-униженным тоном. Никто не догадывается, чего это ей стоит. Внутри начала завиваться кольцами стальная пружина, и каждое новое унижение означало еще одно кольцо в этой опасной спирали. Вот только места в душе может не хватить. Тогда пружина выйдет из под контроля, распрямится, разорвет ее грудь и вырвется наружу. И что тогда произойдет — одному богу ведомо.
Два месяца…
Надо сказать. Стаська будет недовольна, но она должна знать. В конце концов, она — единственный человек, который может сотворить чудо и исправить ситуацию. Вот только как она это сделает, лучше не спрашивать.
Альбина Яковлевна решительно развернулась, задернула занавеску и направилась в комнату дочери. Постояла у двери, прислушиваясь. Тихо. Она осторожно поскреблась в дверь и приоткрыла ее.
Стаська лежала на диване, закрыв глаза. На голове — наушники, под рукой аудиоплеер. Альбина Яковлевна почти на цыпочках подошла к дивану, раздумывая, как бы не напугать дочь.
Тень упала на лицо девушки, и та немедленно открыла глаза, в которых не было никакого страха. Только спокойное любопытство.
«Напугаешь такую», — подумала мать и знаками попросила: сними наушники.
Стаська с неохотой присела на диване и поднесла руки к голове. Стащила наушники, повертела их в руках…
— Ну? — спросила она недовольно.
Альбина Яковлевна стиснула пальцы, ощутив, как в спирали прибавилось еще одно кольцо, и в груди стало совсем тесно. Места почти нет.
— Отец просил передать, что через два месяца дело пойдет в суд, и у нас заберут квартиру. Если деньги не вернем, — уточнила она бесстрастным тоном. В принципе, ей так все надоело, что отчаяние начало сменяться тупым безразличием.
И пошла к двери, не дожидаясь ответа.
— Мама!
Альбина Яковлевна обернулась.
— А этой квартиры достаточно, чтобы погасить долг? — быстро спросила Стаська.
— Не знаю, — ответила мать безразлично.
— Значит, если не хватит, они заберут мою тоже? — уточнила Стаська с тихим бешенством.
Вот, что ее волнует! Конечно, можно было догадаться…
— Все возможно, Стася, — ответила Альбина Яковлевна. А ведь и правда, могут забрать! Значит, ты с нами в одной лодке, девочка моя…
— Черт бы его побрал, козла старого, — отчетливо выругалась дочь, снова нацепила наушники и упала на диван. Аудиенция окончена.
Альбина Яковлевна тихо вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь.
Что ж, вполне вероятно, что теперь, когда затронуты не абстрактно-родственные, а прямые личные интересы дочери, она начнет двигаться активней. Иначе и сама без крыши над головой останется.
Альбина Яковлевна вернулась на кухню и начала убирать со стола. Привычные домашние хлопоты успокоили натянутые нервы и, ставя на место вымытую посуду, она даже подумала: не пойти ли переговорить с Феденькой по поводу работы? Конечно, такие разговоры ей дорого стоят, но сын должен понимать, что его ждет, если родители больше не смогут его содержать.
— Мама!
— Ой!
Альбина Яковлевна чуть не выронила из рук чашку, так бесшумно подкралась к ней дочь.
— Да не пугайся ты заранее! — поморщившись, сказала Стаська. И велела:
— Отца позови. Я хочу с вами поговорить.
— А Федя? — испуганно спросила мать.
— А Федя пускай посидит в детской. Потом сама ему все растолкуешь. В перерывах между агуканьем.
И дочь уселась за стол. Разложила на нем красивые холеные руки и холодно уставилась на мать.
— Я жду, — напомнила она.
Альбина Яковлевна метнулась в глубину просторной квартиры. Без стука влетела в спальню, затрясла мужа, лежавшего на кровати.
— Быстрей! Иди на кухню!
— Зачем? — спросил тот, не вставая.
— Стаська велела! Быстрее, она ждет!
И так же бегом вернулась обратно. Села напротив дочери и впилась взглядом ей в лицо, пытаясь понять, что же их ждет… Казнить, нельзя помиловать… Или казнить нельзя, помиловать?
Торопливо вошел муж, как всегда прячущий глаза. Сел на стул и замер, ожидая, что скажет дочь.
— Значит, так, — сразу взяла быка за рога Стаська. — Я хочу, чтобы мы совершили родственный обмен. Завтра принесу договор, вы его подпишите. Мою квартиру в Медведково меняем на вашу. Я прописываюсь здесь, вы втроем — там. Жить пока будете здесь. Потом посмотрим.
— Это ничего не даст, — сразу ответил Евгений Павлович. — Та квартира не покроет и третьей части долга.
— Неважно, — нетерпеливо ответила Стаська. — Забрать мою квартиру твои кредиторы не смогут по закону.
— Заберут не по закону, — ответил отец и пожал плечами. — Не будь наивной…
— Я договорюсь об отсрочке, — быстро сказала Стаська. — Это не твои проблемы… Я хочу, чтобы эта квартира была моей, Взамен я решу твои проблемы. Но только в том случае, если вы поступите так, как я говорю.
— Что ты собираешься делать? — спросил Евгений Павлович, переглянувшись с женой.
— Неважно. Ваше дело — подписать бумаги, которые я принесу. И сделать так, чтобы ваш ущербный сынок их подписал. Все остальное вас не касается.
— Как это «нас не касается»? — попробовал возмутиться отец. — Речь идет о нашей жизни! Как же я могу не интересоваться…
— А ты поинтересовался моим мнением, прежде чем удариться в свои авантюры? — спросила Стаська, сузив красивые глаза.
— Стася! Ты же моя дочь!
— Хватит! — отрубила дочь. — Времени нет, так что кончай свои игры в короля Лира. Я тебе ничем не обязана. Полцарства ты мне не дарил…
— Господи… Ты моя дочь? — повторил отец, но уже с вопросительной интонацией.
— Сама поражаюсь. Впрочем, отцовство вообще родство сомнительное. Не дергайся, мама, я шучу… Короче: вы передаете мне права на эту квартиру, я взамен отдаю вам мою и делаю так, чтобы ее у вас не отобрали.
— Две смежные комнаты взамен четырех раздельных…
— Предпочитаешь остаться вообще безо всего? — поинтересовалась дочь, вставая из-за стола. — Ради бога! Тебе крыша головой обеспечена годика на четыре-пять, а вот где будут жить твоя жена с сыном, видимо, уже не важно. На мою двушку можешь не рассчитывать: я ее завтра же продам. Итак?..
— Женя, делай так, как она говорит, — впервые подала голос Альбина Яковлевна.
— Но, Аля…
— Делай, как она говорит! — металлическим голосом отрубила жена и повернулась к дочери:
— Я все подпишу. И отец тоже.
— И Федька, — напомнила Стася.
