Очарованная - Чиотта Бет (книги хорошего качества .txt) 📗
Лулу, облизнув губы, с трудом сглотнула. В ее глазах промелькнуло нечто похожее на узнавание.
— Вот и связь обнаружилась. — Это означало, что Боги тоже присутствовал на детской вечеринке. Десять против одного — Дителли связаны с мафией. — Тот парень подходил к вам на празднике? Вы знаете его имя?
Лулу, которую явно переполняли эмоции, покачала головой.
— Нет. Он стоял среди мужчин, подбадривая детей, когда мы устраивали соревнования: ребята бегали наперегонки на руках и ногах животом вверх, по-крабьи. Эта компания привлекла мое внимание: очень уж они расшумелись. Хотя тот человек ничего не выкрикивал. Он просто наблюдал. За мной. — Лулу приложила ладонь ко лбу. — Я не подумала тогда ничего плохого. Люди всегда на меня смотрят. Я же артистка. Хотя…
— Что?
— Ничего.
Но кое о чем она решила не рассказывать. Мерфи, готовый уже было приступить к подробному допросу, остановился, поняв, что толку от этого не будет. Он почти видел, как она возводила вокруг себя защиту, строила сказочные замки, сооружала крепостные стены, отгораживаясь от всего безобразного и дурного рвом.
Лулу снова подошла к перилам и устремила взгляд на море.
— Бедлам какой-то! Подобное не случается с такими людьми, как я.
Мерфи вспомнил своих родителей, честных и простодушных.
— К сожалению, случается.
Лулу медленно обернулась. В ее ореховых глазах вдруг водоворотом закружилось подозрение.
— А как вы оказались втянуты в это?
Мерфи давно ждал, когда же она наконец спросит у него об этом, пытался предугадать, как она воспримет сказанное им — ослабит свою защиту и впустит его внутрь или, наоборот, окончательно замкнется. Эта тоненькая, хрупкая женщина бросала ему вызов лишь одним своим существованием. Она была полной его противоположностью, являя собой образец душевной красоты. Чувства Мерфи просто вибрировали от страстного желания завоевать ее и завладеть ею.
Не один Боги увяз.
— Вчера я получил сообщение о том, что вы в опасности. Эта информация пришла мне от моего верного друга. Учитывая особенности его профессии, я имею серьезные основания полагать, что ваш поклонник каким-то образом связан с преступными структурами.
— Понятно. — Губы Лулу изогнулись в скептической усмешке. — И чем же этот ваш друг занимается?
— Он специальный агент ФБР. Задействован в программе по борьбе с организованной преступностью. — Мерфи оторвал взгляд от ее соблазнительных губ, силясь унять разбушевавшийся тестостерон. Какого черта? Он же в конце концов не мающийся юнец, переживающий период полового созревания. Уже два месяца, как стукнуло сорок. Два месяца назад закончился средний возраст, черт подери.
— Он сейчас законспирирован, и это все осложняет. Я не могу разыскать его, не могу попросить поддержку у властей, не поставив под удар его дело и, что важнее, его безопасность. Поэтому, пока он не предоставил мне более существенную информацию, придется нам действовать крайне осмотрительно.
Лулу, приподняв брови, уперлась кулаками в бока.
— Агент ФБР и гангстер. Мамочки! Да это, пожалуй, будет похлеще моих лунных сказок!
Не обращая внимания на ее сарказм, Мерфи продолжил:
— У нас две возможности. Самое простое решение — это отменить все запланированные вами выступления до получения дальнейшей информации. Я смогу более эффективно обеспечивать вам безопасность, если вы не будете появляться на людях.
— Вы что, рехнулись? — вскинулась на него Лулу. — У меня обязательства, договоренности! Меня ждут дети. Об этом даже не думайте, Мерфи!
Именно этого Мерфи и ожидал.
Лулу, озябнув на сильном ветру, обхватила себя руками.
— Даже если я и поверила в этот бред, прятаться лишь потому, что какой-то придурок увидел во мне воплощение своей мечты, я не собираюсь!
Мерфи пришло в голову, что он, наверное, неправильно понял слова Софи о ее сестре. Лулу, как видно, и не думала пасовать перед трудностями. Она боролась. И в этом был такой драйв! Мерфи посмотрел в противоположную от моря сторону. Флора с Флаффи и мужчина, подстригавший живую изгородь, во все глаза пялились на них. А еще он заметил знакомый голубой «линкольн», совсем недавно останавливавшийся возле соседнего с домом Лулу особняка. Сидел ли Сэм Марлин в машине? Или прятался где-то за деревом? А может, шатался где-то возле променада? Как там выразилась о нем Софи? Любитель поглазеть. Одно только предположение, что этот мерзкий тип шпионит за Лулу, укрепило Мерфи в его намерениях.
— Ну хорошо. Тогда в действие вступает план Б. — Сняв свою куртку, Мерфи завернул в нее Лулу и прижал к себе. — Вы сходите со сцены. Отныне вы не свободны и не доступны. Вы всем, кому можно, объявите о своем новом бой-френде.
Лулу удивленно посмотрела на него.
— Но у меня же нет бой-френда, — проговорила она сдавленным шепотом.
— Теперь есть. — Мерфи запустил руки в ее волосы и, прежде чем она успела крикнуть «Не надо!», «Помогите!» или еще что-то подобное, что пришло в ее очаровательную головку, прильнул к ней в поцелуе и словно прикоснулся к солнцу. Мерфи ласкал и покусывал эти мягкие губы, отдававшие жевательной резинкой и апельсинами, до тех пор, пока Лулу не вздохнула и не ответила ему. Он настойчиво проник внутрь языком и почувствовал, как Лулу застонала.
Она крепко вцепилась в Мерфи. Скользнула холодными проворными ручками ему под рубашку и вонзилась ногтями в его мускулистую спину. Еще теснее прильнув к нему, она приготовилась к смертельной атаке, обхватила его ногу своей и тесно прижалась к его восставшей плоти. Ей хотелось большего, и Мерфи был готов дать ей это — прямо здесь и сейчас, на этом дощатом променаде.
Его кровь устремилась в пах, подталкивая схватить принцессу и скрыться с ней за дюнами. Но голос разума остановил его.
Взяв ее лицо в свои руки, Мерфи слегка отстранился и приник лбом к ее лбу. Для того, чтобы успокоить дыхание и предательскую дрожь, ему потребовалось огромное волевое усилие. Тем не менее он взял себя в руки.
Заряженная атмосфера. Зловещая тишина. Затишье перед бурей.
— Пожалуйста, принцесса, — тихо проговорил он. — Не ругайтесь на меня, не бейте меня по щекам, а также коленом в пах. Я хочу, чтобы и Флора, и вся остальная следящая за нами, затаив дыхание, публика поверила в то, что мы с вами любовники.
Так этот поцелуй был не более чем стратегическая уловка? Оглушенная биением своего сердца, Лулу постаралась изобразить спокойствие, которого на самом деле не было и в помине.
— Вам повезло: я талантливая актриса. — Она до настоящего момента и не подозревала насколько. По ее жилам растекалась расплавленная лава. Все самые потаенные части тела пульсировали и трепетали. Только одно могло бы сделать этот знойный поцелуй жарче — если бы они, как Берт Ланкастер с Деборой Керр в фильме «Отныне и во веки веков», качались в волнах прибоя. И все же голос Лулу звучал ровно, а лицо оставалось безмятежным. Ей даже как-то удалось скрыть сотрясавшую ее дрожь. В конце концов, на карте стояло ее достоинство.
Мерфи криво улыбнулся.
Лулу хотелось влепить ему пощечину. Но, всегда сдержанная, словно дипломат, она только сжала опушенные руки в кулаки.
— Не могу поверить, что мне что-то угрожает, но тут я, кажется, в меньшинстве. Так, значит, я теперь должна поддерживать эту дурацкую выдумку про бой-френда. — Лулу посмотрела в противоположную от берега сторону. Она увидела, как Флора, разинув рот, машет ей рукой, и скривилась. Часа не пройдет, как вся округа узнает об их публичном проявлении любви. Стиснув зубы, Лулу снова глянула на Мерфи. — Но вы ко мне не переедете.
— Данный уровень опасности делает необходимым обеспечение охраны двадцать четыре часа в сутки.
— Это ваше выраженьице скоро мне опротивеет. Почему бы не сказать «круглосуточно»?
Улыбка Мерфи стала еще шире. Он добрался до ее рук, утопавших в рукавах его куртки, и повел прочь от набережной.
— Если вы беспокоитесь о своей репутации…
— Конечно, я беспокоюсь о своей репутации, — процедила Лулу сквозь зубы, вдыхая запах кожаной куртки и одеколона. Куртка Мерфи, накинутая на ее тело, отчего-то страшно возбуждала Лулу. Подкладка хранила его тепло. А если завернуться в его простыню, что тогда она бы почувствовала? — Дети видят во мне образец для подражания, — сказала она, сдерживая готовое разбушеваться воображение. — И я должна служить им достойным примером. Я не могу открыто жить во грехе.
