Опасные тайны - Робертс Нора (читать хорошую книгу TXT) 📗
– А как бы ты поступила на моем месте?
– Не знаю, – ответила Келси после недолгого размышления. – Но не думаю, чтобы у меня хватило духа вышвырнуть человека из его собственного дома.
– Даже если он сел играть на деньги, которых у него не было?
– Даже в этом случае.
– Значит, у тебя мягкое сердце. Мы заключили сделку, – снова сказал Гейб, – которая удовлетворила нас обоих. Благодаря тому, что я играл, не имея почти никаких шансов, я получил то, о чем мечтал всю жизнь.
– Хорошенькая история. Ты, наверное, познакомился с несчастным Биллом Канингемом на ипподроме?
– Нет. Во всяком случае, это не была наша первая встреча. Я работал на него.
– Здесь? – Келси положила вилку на стол. – Ты здесь работал?
– Я прогуливал лошадей после тренировок, сгребал навоз, чистил сбрую. На протяжении трех лет я был одним из конюшенных мальчиков Канингема. Тогда у него была неплохая конюшня. Разумеется, сами лошади его никогда особенно не интересовали – для него это были просто деньги. Что касается людей, которые за ними ухаживали, то о них Билл заботился еще меньше. Наши комнатки были не больше, чем собачья конура, – тесные, грязные, душные. Билл не верил, что можно получать отдачу от капитала, вложенного во что-то, что он считал ненужными усовершенствованиями.
– Но навряд ли ты денно и нощно думал о том, как бы отобрать у него дом и начать в нем жить.
– Да, подобные мысли нисколько не мешали мне спать по ночам. В конце концов я ушел от Канингема и некоторое время трудился в «Трех ивах». Вот это настоящая коннозаводческая ферма. У старого мистера Чедвика был, что называется, подход; есть он и у твоей матери. Когда я уходил оттуда – мне было тогда семнадцать лет, – я мечтал о том, что в один прекрасный день я вернусь сюда с карманами, битком набитыми деньгами, и куплю либо «Три ивы», либо ферму Канингема.
– И твоя мечта сбылась.
– Можно сказать и так.
– А чем ты занимался, пока… пока тебя здесь не было?
– Это уже другая история.
– Справедливо. – От еды и шампанского Келси слегка разомлела и сидела, опершись подбородком на руку. – Готова поспорить, ты ненавидел этот дом а-ля мыс Код.
– Каждый его камень, каждую балку и каждый гвоздь, – подтвердил Гейб.
Келси расхохоталась и, откинувшись на спинку кресла, снова взяла в руки бокал.
– Ты начинаешь мне нравиться, – заметила она. – Надеюсь, ты все это не выдумал.
– Не выдумал. Как насчет десерта?
– Я больше не могу. – Келси с шутливым стоном отодвинулась от стола и поднялась, чтобы обойти комнату. – Когда я впервые увидела твой дом, мне показалось, что он выглядит по-провинциальному вызывающе. Думаю, я была права.
Она на мгновение закрыла глаза.
– Последнее место, откуда можно было повернуть.
– Что?
– Ничего. – Келси тряхнула головой и подошла ближе к окнам. – Наверное, это особенное чувство – глядеть в окно, видеть все эти просторы и знать, что все это принадлежит тебе.
– А какой вид открывается из твоих окон?
– Вид на ресторан, на крошечный торговый центр с дорогим и безвкусным бутиком, а также на превосходную бакалею. Моя квартира совсем недалеко от центра Вашингтона. Я думала, что так мне будет удобнее.
Гейб подошел к ней сзади, положил на плечи руки и повернул лицом к себе.
– Но это оказалось не так.
– Нет. – Легкая дрожь охватила Келси, когда его руки поднялись вверх по ее шее.
– И что ты собираешься делать дальше?
– Я еще не решила.
Его ладони коснулись щек Келси, а пальцы запутались в волосах.
– Я решил.
Гейб наклонился к ней. Его губы оказались мягкими, осторожными, а поцелуй – легким, почти воздушным, дававшим обоим возможность отступить. Но Келси не отступила. Отступить ей не давали вкус его губ на ее губах и несильная, тупая, но явственная боль, порожденная ее желанием.
Она не отступила, она шагнула вперед и обвила руками его шею с безрассудством человека, бросающегося в пропасть. Их губы слились в горячем и страстном поцелуе.
Как много ощущений… Она уже забыла, что так может быть. А может, никогда и не знала. В их объятии не было ни сдержанности, ни робости. Наоборот, оно было неистовым, диким, страстным, бросающим вызов негромкой музыке и неяркому пламени свечей. Какие бы мысли ни блуждали у нее в голове, Келси изгнала их все до единой, не оставив для Гейба ничего, кроме ощущения, запаха, вкуса, которые смешивались друг с другом, словно какой-то экзотический наркотик. Он должен был чувствовать напряжение ее тела, как она чувствовала на своем лице его учащенное дыхание, когда он с жадностью прижал ее крепче к себе. Его желание – острое, как отточенная сталь, – проглянуло сквозь маску светского лоска, которую обычно носил Гейб, и обнажило его безрассудную и дерзкую натуру.
Он отчаянно хотел дотронуться до нее. Его руки скользнули вниз, торопясь обогнать друг друга в стремительной гонке, где главным призом должно было стать обладание, и Келси выгнулась под его прикосновениями, так же сильно желая все большего, и большего, и большего… Скорее, скорее, хотела она поторопить Гейба, боясь, как бы он не замешкался и не дал ей возможности задуматься и найти все аргументы за или против.
Потом его рука скользнула по ее лицу, отводя волосы назад, за ухо. Точно таким же небрежным движением Гейб коснулся волос Наоми какой-нибудь час или два назад. Эта картина вспыхнула перед мысленным взором Келси, словно ослепительное солнце.
Стыд и ужас, охватившие ее, могли сравниться разве что с двумя жестокими и сильными ударами по лицу. Келси отшатнулась, жадно хватая ртом воздух.
– Не надо! – Она чуть не упала, когда Гейб снова потянулся к ней. – Не прикасайся ко мне.
Она все еще чувствовала на губах вкус его губ, все еще хотела его.
– Как ты мог? Как я могла?!
– Я хочу тебя, – хрипло произнес Гейб, сражаясь со своими инстинктами, которые повелевали ему броситься вперед и завладеть тем, что чуть было не досталось ему. – Ты нужна мне, а я нужен тебе.
Это было правдой, чистой, как родниковая вода, и Келси поспешила нанести ответный удар.
– Я не кобыла, которую можно стреножить и подготовить к употреблению. И я приехала сюда не затем, чтобы ты смог проверить, как много дочь унаследовала от матери.
– Поясни. – Гейб засунул руки глубоко в карманы, чтобы помешать им выйти из повиновения и начать действовать самостоятельно.
– Я не собираюсь ничего объяснять! Слава богу, у меня достаточно здравого смысла, чтобы не дать этому зайти слишком далеко. У тебя нет никаких представлений о порядочности.
Решительным движением головы Келси отбросила назад свои длинные волосы. Ярость, подпитываемая острым ощущением вины, не давала ей остановиться, и голос Келси хлестал его, словно бич.
– Что ты себе позволяешь, Слейтер? Или для тебя это просто игра? Завлечь к себе дочь, напоить-накормить, а потом посмотреть, так ли она хороша в постели, как и ее мать? А может быть, ты с кем-нибудь поспорил? Сколько ты поставил на меня, Слейтер?
Гейбу потребовалось несколько мгновений, чтобы собраться с мыслями для ответа. Когда он наконец заговорил, ни лицо его, ни голос не выдавали охватившего его гнева.
– Ты думаешь, Наоми спит со мной?
– Я это знаю.
– Я польщен.
– Ты!.. Что ты за человек?!
– Ты не можешь этого даже представить, Келси. Я сомневаюсь, что в своем уютном и спокойном мирке ты когда-либо встречалась с такими, как я. – Он шагнул вперед и положил ладонь ей на затылок. Это был способ отомстить, ход слабый и бесчестный, но именно таким, слабым и подлым, Гейб ощущал себя в эти минуты.
Спина Келси непроизвольно напряглась, ее тело снова затрепетало.
– Убери свои руки! – выкрикнула она.
– Но тебе же нравится, когда я к тебе прикасаюсь, – негромко сказал он. – Сейчас ты просто боишься. Тебе нравится, но ты боишься. Ты думаешь, что? тебе делать, если я потащу тебя наверх. Но зачем, черт побери, все эти трудности, если мы можем устроиться и здесь, на полу?
