Высота (СИ) - Коваленко Мария Сергеевна (библиотека книг бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Карина все утро откладывала разговор с Глебом. Вначале текучка с документами, потом проблемы у кассира. Ее вечно чем-то отвлекали, не давая возможности сделать самое главное — уволиться. Решение было принято заранее, и менять его девушка не собиралась. Уж лучше пополнить ряды бывших помощниц, сбежавших из-за интрижек со спортсменами, чем оставаться рядом с Булавиным. Как оказалось, он ничем не лучше. Напыщенный, лицемерный болван. Пусть только попробует задержать!
Собрав волю в кулак, она направилась к зданию администрации.
Зонтик немилостиво сдувало, а ноги в легких туфлях поскальзывались на мокрой траве. Она уже почти добралась до двери, когда та резко отворилась, сбивая с ног. Глеб в самый последний момент успел подхватить помощницу за талию, не дав свалиться в лужу.
— Отпусти меня, — зло прошептала она.
Булавин на секунду замешкался, еще крепче прижал к себе женскую фигурку. Почему-то сейчас это казалось особенно необходимым. Такая теплая, легкая, словно созданная для него…
— Не смей ко мне притрагиваться!
Глаза, казалось, метали молнии, а острые локотки больно били по ребрам и груди, вымещая обиду и накопившуюся злость. Он не сопротивлялся, боясь причинить боль. Принимал каждый удар, каждый тычок, как заслуженное наказание, но не отпускал. Слишком многое навалилось на него за короткие сутки, мешая нормально соображать.
— Предатель, подлец, сволочь, — Карина уже не сдерживалась. — Ненавижу!
Последние слова с болью отозвались в душе, но она имела право. Он знал, что поступил как трус, но иначе не мог. Даже сейчас других выходов не виделось. Просить ее остаться, пытаться объяснить собственное поведение, вымаливать прощение… А зачем? Случившегося не изменить, да и разве не этого сам хотел? Пусть девочка будет свободна от его безумной жизни. В голове ярким огоньком вспыхнул образ Риты. Она ведь тоже была так молода, полна сил, энергии…
Взять себя в руки и выпустить жертву оказалось нелегко, но сейчас ни на что не было времени. Глеб нехотя разжал объятия.
— Я увольняюсь, — тут же выпалила она, но уверенности в голосе почему-то не было.
— Хорошо.
— Когда и кому мне можно передать дела?
— Я сам все приму. Завтра.
Глеб не был похож сам на себя. Лицо белое, губы сжаты в линию, глаза горят. Она удивленно смотрела на него и ничего не понимала…
— Что-нибудь еще? — рассеянно спросил он.
— Нет.
— Тогда я пойду…
Он как-то неуклюже повернулся и, прихрамывая сильнее обычного, направился к ангару. Дождь крупными каплями лупил по широкой спине, волосам, но мужчина не обращал внимания. С каждым шагом, с каждым метром разрывал хрупкую нить между несбыточной реальностью и привычным суровым миром. Хватит с него и своей поломанной судьбы…
Карина медленно по стеночке осела на порог, закрыв лицо ладонями. Все получилось слишком просто, поверхностно. Будто не было той ночи и утра, не было поцелуев, страсти и общего восторга. А может так и нужно? По-взрослому, жестко и без наркоза. Расстаться, как отрезать, ампутировать кусочек души.
Слезы все-таки сдержать не удалось. Соленые предательские капли уже текли по щекам, когда рядом заскрипели половицы, и кто-то присел. В сгорбленном, дряхлом старике она не сразу узнала Кузьмича. Понурые плечи, всклокоченные волосы и незнакомые глубокие морщины у глаз никак не вязались с привычным образом ироничного жизнерадостного инструктора.
Но тот не обращал ни на кого внимания, смотрел вдаль влажными глазами и что-то шептал.
— Иван Кузьмич, с вами все хорошо? — отгоняя подальше собственные проблемы, спросила девушка.
Инструктор только сейчас понял, что не один. Прошла целая минута, пока он повернулся в ее сторону и дрожащими губами прошептал:
— Рита разбилась…
— Что? — оторопело переспросила Карина.
— Нашей безумной девочки больше нет…
Внутри старика словно прорвало плотину. Захлебываясь слезами, проклиная себя, небо над головой и ту самую глупую девчонку, что ушла от них сегодня, он заплакал навзрыд.
Кузьмич все еще шептал страшные слова, когда девушка сорвалась с места и, отбросив в сторону неудобные туфли, не задумываясь кинулась вслед за Глебом.
В просторном ангаре сегодня было тихо. Когда Булавин вошел внутрь, Лешка уже заканчивал работу. Из-за неудобного положения затекла спина, но он не жаловался. Уже много лет бесшабашный самоуверенный Ферзь, не жалуясь никому, тайно переукладывал этот запасной парашют перед каждым сезоном, проверял стропы, перемычки и аккуратно складывал. Дело было почти закончено.
В гостевом домике его уже ждет молодая интересная девчонка. Она поможет отвлечься от дурной погоды и глупостей. Но сейчас, пока не приехала хозяйка парашюта, надо все успеть.
Глеб резко остановился на пороге и замер. Парашют Ладьи в Лешкиных руках он узнал сразу как и то, что мужчина с ним делает.
— Привет, шеф, — смущенно сказал парень. — Вы только Ритке не говорите! Мне так спокойнее…
Булавина словно волной прибило к глубокому дну. Вдыхать удавалось через раз. И почему они раньше не замечали подобного? Ладья и Ферзь… Ничего не было закончено, ничто не потеряло смысл.
— Леша… — слова застряли в горле.
— Да, шеф. Слушаю.
— Леш… Риты больше нет… — на выдохе тихо прошептал босс.
Тот понял все сразу, не переспрашивая, в миг, полностью. Руки безвольно упали вниз, лицо побелело. Боль такой силы прошила от головы до ног, что даже Глеб ощутил его ужас. Молодой мужчина менялся на глазах. За несколько секунд от привычного Ферзя не осталось ничего. Сейчас вместо него в ангаре стоял потерянный мальчишка с глазами полными отчаяния.
— Я должен ее увидеть, — хрипло прошептали посиневшие губы.
— Поехали.
Не успел Булавин развернуться, как в комнату вбежала девушка. Капли дождя стекали по одежде и босым ногам, образуя лужицу на бетонном полу.
Карина изо всех сил пыталась удержать дрожь, но зубы так и стучали, мешая говорить.
— Я… с вами… — по слогам произнесла девушка. Во взгляде ее не было и доли сомнения.
Глеб нервно провел рукой по волосам и махнул всем идти за собой.
Машина, преодолевая километр за километром, двигалась вперед. Железному мотору все было нипочем. Он делал свое дело, размеренно и четко, не обращая внимания на напряженную гробовую тишину в салоне. Что ему чужие страдания и смерти? Лишь ветер в лобовое стекло, лишь грязный асфальт под колесами, только скорость и движение.
Это его стихия, единственное предназначение. И как бы ни была велика человеческая жажда сравниться с этим железным монстром, такая дерзость стоила дорого.
Трое молчали. Под шум двигателя и перестук дождя, каждый погрузился в свои мысли, такие же непроглядно серые, как небо над головой.
Водитель крепко сжимал руль, направляя мощный автомобиль. Сегодня он не гнал. Спешить нельзя. Воскресить Риту ни им, ни врачам не под силу. Девчонка всегда добивалась чего хотела, а сейчас… Сдерживая бег, нога периодически жала на тормоз.
Оставалось оттягивать время собственной встречи, дать возможность мыслям придти в порядок и принять случившееся. Булавин еще крепче сжал руль и бросил взгляд в зеркало заднего вида.
Испуганная девушка и белый, как мел, мужчина. Неужели это Ферзь? Тот не мигая смотрел в окно остекленевшими глазами. Рядом, крепко держа за руку Лешку, вжалась в сиденье Карина. Ее больше не трясло, а платье понемногу обсыхало. Глеб направил еще больший поток теплого воздуха назад и задумался.
Что она чувствует, зачем рванула с ними? Ответы не находились. Булавин сейчас и себя понимал с трудом, что уж там о других говорить… Только ощущения, эмоции. В них, как ни странно, проскальзывала робкая радость от присутствия этой храброй девчонки. В одиночку переносить гибель близкого человека и наблюдать за страданиями другого не менее близкого — незавидная участь.
Здание городской больницы встретило их равнодушным спокойствием. Молчаливые очереди в приемном покое, жужжание кофейного автомата возле поста дежурного, хмурые сосредоточенные лица врачей. Трое неумолимо приближались к своей цели. Прохладные коридоры с тусклым, мигающим светом, выкрашенные в зеленый цвет, лестничные пролеты, вылинявшие плакаты на стенах. Они ни на что не обращали внимания. Широкоплечий мужчина, босоногая девушка, постаревший за час парень — всеми двигали разные причины, но когда впереди показалась та самая палата, сердца одинаково сжались у всех.
