Пленение Селии - Валентайн Мицци Сцерето (библиотека книг бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Когда стало ясно, что банану грозит опасность превратиться в пюре, он вынул из липких рук Селии то, что осталось от него, и давал ей есть маленькие кусочки, удивляясь и восторгаясь; что она не поднимает шума. Наоборот, она, похоже, наслаждалась каждым кусочком, ее пухлый рот широко открывался, прося еще. Сэр Джейсон положил оставшиеся кусочки на ее вытянутый язык и обнаружил, что с его пальцев слизывают все липкие крошки. Когда последние кусочки фрукта были прожеваны и проглочены, губы Селии безмолвно говорили о том, какое экзотическое удовольствие они вкусили. Казалось, они покрылись лаком щедро собранным бананом от стольких сочных экскурсий в ее прелестные глубины. Сэру Джейсону очень хотелось поцеловать эти мерцающие губки, которые истосковались по его любимому фрукту, после того как тот достаточно долго промокал в изящном влагалище Селии.
Использовав целый ролик пленки, он снова зарядил фотоаппарат, подавляя еще одно желание: воткнуть в Селию второй банан. Однако эта трапеза не будет разделена, ибо сэр Джейсон сам пожелал съесть каждый сочно покрытый лакомый кусочек. Каким теплым и влажным казался этот фрукт на его ладони, он сохранил такой приятный аромат от посещения переполненной маленькой щели. «Она вне всякого сомнения с большим удовольствием отведала этот фрукт», — думал сэр Джейсон, уткнувшись лицом между бедер Селии. Его ноздри раздувались от мускуса с банановым привкусом. Это была всего лишь закуска, теперь настало время подавать следующее блюдо…
Когда сэр Джейсон передал Селии гроздь винограда, она не нуждалась в дальнейших инструкциях. Их взгляды встретились, и ее голубые глаза светились пониманием, что будет дальше. На этот раз они не дрогнули и продолжали сверлить его. Издаваемый ею интимный аромат удовлетворял его как вода измученного жаждой путника. Сэр Джейсон был так доволен тем, что открыл новую способность своей пленницы вести себя распутно, что развязал ей одну руку, избавляя ее от уз шелковых кандалов, о чем она его так много раз молила. Сэр Джейсон знал, что она не любит ограничений и подозревал, что это как-то связано с ее детством; она о чем-то подобном намекала Колину, который в пьяном угаре выболтал эти личные откровения. Ограничения, навязываемые ей сэром Джейсоном, представляли собой форму наказания, хотя и более возвышенного характера, чем то, что какая-то старая директриса школы могла бы определить.
Щедрость сэра Джейсона нашла вознаграждение.
Развязанная Селия не бежала от своего пленителя, а словно ребенок, стремящийся угодить, принялась поочередно запихивать маленькие виноградинки в свое влагалище, пользуясь средним пальцем, чтобы продвинуть их поглубже. Когда она заполнила виноградом щель, все еще липкую от банана, — мягкие остатки были подслащены ее собственными медовыми секрециями, — сэр Джейсон мог восхититься тем, как хорошо она справилась с этой задачей. Последняя виноградинка виднелась из кремовой щели, принявшей форму округлившихся от удивления губ… или от восторга.
Фрукты внутри Селии успокаивали своей прохладой, но не настолько, чтобы охладить поднимавшийся жар, пока она стремилась добиться благосклонности сэра Джейсона. Не имело значения, насколько ей придется унизить себя, чтобы добиться этого; она потеряла волю бороться с ним, а теперь хотела всего лишь быть с ним заодно, отдать себя его неотразимой силе, которую источала каждая его похотливая пора. Жестокие выходки сэра Джейсона стали для нее такой же пищей, какой была она сама для его неиссякаемой похоти. Селия хотела, чтобы лихорадочный огонь в его глазах разгорелся как вселенский пожар, который пожрет ее целиком, охватит тело, словно пламя высохшую траву в поле. В ее животе начинался тот самый странный трепет всякий раз, когда он бросал на нее взгляд, вызывая не менее напряженную реакцию клитора. Селия больше не могла отрицать наличие таких симптомов, ибо стоило ей посмотреть вниз живота и увидеть, что когда-то скромный бутон припух и порозовел больше прежнего, а из гладких половых губ высовывалась гораздо большая часть, чем изящный кончик, словно пребывая в состоянии вечного возбуждения.
В вазе еще остались фрукты, в Селии тоже. Самые мясистые вишни ярко сверкали на фоне темного дерева вазы, они казались отшлифованными драгоценными камнями. Селия повернулась, чтобы встать на четвереньки, предоставляя сэру Джейсону выбрать место, куда их поместить. Бледные округлости ее ягодиц были выпячены и соблазнительно раздвинуты, что определило его выбор. Как мог он устоять перед такой милой розеткой? Он и в самом деле сомневался, осталось ли вообще место в набитом до отказа главном проходе, и не понимал, как Селия снова извлечет оттуда виноград. Однако подобные опасения улетучились, ибо под рукой оказались другие, более интересные и безграничные возможности.
Забыв, о фотоаппарате, сэр Джейсон одну за другой вдавливал вишни в гофрированное отверстие ануса Селии, используя для этой цели, как и она средний палец. Сэр Джейсон справлялся с этим лучше, чем она с виноградом, поскольку его палец был длиннее, чем ее похожий на детский палец, и он проталкивал его до конца. Красновато-пурпурные шарики легко проскальзывали внутрь, ибо ее влагалище поделилось своей смазкой с более засушливым соседним пространством, словно ожидая, что позднее самому понадобится увлажнение. Сэр Джейсон так погрузился в свое занятие, что потерял счет вишням и добавил еще, наслаждаясь тем, как мускулистое отверстие проглатывает все одну за другой, пока не опустела ваза.
Селия вздрогнула от столь беспрецедентного вторжения в ее зад. Она испытала весьма приятное ощущение от того, что сэр Джейсон пальцем ввел в оба ее отверстия столь много объектов. Чувствительность в этих проходах обострилась, и она почувствовала загадочность внутренних сторон влагалища и прямой магистрали, пока виноград и вишня распирали их стенки. Некоторые области, похоже, больше пробудились от их присутствия, напоминая Селии о том, как трение ручки расчески возбудило ее в том особом месте, находившемся на полпути задней магистрали, и вызвало мощный и головокружительный оргазм, похожий на тот, который, как ей показалось, надвигался в данный момент. Приобретшие запах банана соки все еще держались на ее устах, и у нее возникло неожиданное желание поцеловать сэра Джейсона, глубоко проникнуть языком в его рот, чтобы он тоже отведал этого вкуса. Она нахмурилась, подумав, как это любопытно, что он никогда не предлагал ей свой язык, и с удивлением обнаружила, что раздосадована этим. В этом отношении он был так непохож на Колина, ибо возлюбленный дегустировал ее влажные преподношения, словно знаток нектара.
В тот вечер фрукты очень пригодились, но, к несчастью, исстрадавшийся пенис сэра Джейсона не нашел себе применения. Когда давление в заднем углублении Селии стало невыносимо и желание освободиться слишком большим, она извергла из своего ануса целый каскад вишен, издавая при этом нескромные звуки. Словно под аккомпанемент этому напряженные мускулы выдавили из влагалища несколько виноградин. Столь необычное зрелище избавления от фруктов заставило сэра Джейсона извергнуть семя прямо в брюки. Оно собралось в одном месте и стекало вниз по его бедрам, пропитывая брюки, купленные на «Сэвилл-Роу». Несмотря на спонтанный оргазм, ему хватило сообразительности взяться за фотоаппарат и зафиксировать последнюю картечь фруктов, которые вырывались из задницы Селии, окрашивая ее розовую впадину ярко-пурпурным цветом вишневого сока. Сэр Джейсон даже умудрился поймать рукой несколько вишен и обнаружил, что те сильно нагрелись. Он украдкой засунул одну из них в рот и, пока жевал, от восторга закрыл темные глаза.
Если бы только он мог прильнуть губами к окрашенному вишневым соком ободку и высосать эти освященные фрукты все до единого…
Многочисленные фотографии от этого сеанса будут показаны Колину с целью наставить ему рога и продемонстрировать, сколь огромна власть сэра Джейсона над предметом этих съемок. Видно было, что старший Хардвик может заставить прелестную Селию, делать все, что захочет, сколь бы унизительно или болезненно это ни было; ей все это нравилось, и она желала все что мог предложить его изобретательный ум. Тем не менее сэр Джейсон скрыл момент, когда сам тайком наслаждался фруктами. Его лицо вспыхивало, когда он вспоминал это, и горело так же, как и его язык, жаждущий отведать еще одну ягодку.
