Идеальная химия (ЛП) - Элькелес Симона (электронная книга .txt) 📗

— Дай мне хотя бы одну причину, почему я должна это сделать?

— Потому, что если ты этого не сделаешь, я сам тебя вытащу. Поверь мне, mujer.

Он кладет мои ключи в свой задний карман и выходит из машины. Мне ничего не остается, как следовать за ним.

— Слушай, если ты хотел обсудить наше средство для согрева рук, мы могли сделать это по телефону.

Он встречает меня позади моей машины. Мы стоим нос к носу непонятно где.

Есть кое-что, что беспокоит меня сегодня весь день. Раз уж мы оба тут, я могу спросить.

— Мы целовались прошлой ночью?

— Да.

— Ну, это не было запоминающимся, потому, что у меня не осталось ни единого намека на это в памяти.

Он смеется.

— Я пошутил. Мы не целовались. Он наклоняется ближе. — Когда мы поцелуемся, ты запомнишь это. Навсегда.

Ох, хотелось бы мне, чтобы его слова не заставляли мои колени подгибаться. Я знаю, мне нужно бояться, я в пустынном месте, наедине с членом банды разговариваю о поцелуях. Но я не боюсь. Глубоко в душе я знаю, что он намеренно не причинит мне вреда и не будет ни к чему принуждать.

— Почему ты похитил меня?

Он берет меня за руку и подводит к месту водителя. — Залазь.

— Зачем?

— Я научу тебя правильно водить эту машину до того, как двигатель сдохнет от злоупотребления.

— Я думала, ты злился на меня. Почему ты мне помогаешь?

— Потому, что я так хочу.

Ох. Я совсем этого не ожидала. Мое сердце начинает теплеть, потому, что уже долгое время никто не старался заботиться обо мне, особенно, чтобы просто помочь. Хотя…

— Это не потому, что ты ожидаешь, что я буду потом тебе чем-то обязана?

Он качает головой.

— Правда?

— Правда.

— И ты не сердишься на меня из-за того, что я сказала или сделала?

— Я в бешенстве, Бриттани. Из-за тебя. Из-за своего брата. Из-за многих вещей.

— Зачем тогда ты привез меня сюда?

— Не задавай вопросы, на которые ты не готова получить ответы, окей?

— Окей. Я сажусь на место водителя и жду, пока он занимает место пассажира.

— Ты готова? — спрашивает он, пристегнувшись.

— Угу.

Он наклоняется и вставляет ключ в зажигание. Как только я отключаю ручной тормоз и завожу машину, она немедленно глохнет.

— Ты не переключила ее на нейтралку. Если ты не вжимаешь сцепление, машина будет глохнуть стоя на скорости.

— Я знаю это, — говорю я, чувствуя себя полной дурой. — Это ты заставляешь меня нервничать.

Он передвигает ручник на нейтральную скорость для меня.

— Нажми левой ногой на сцепление, а правой на тормоз и переключись на первую, — дает инструкции он.

Я нажимаю на газ и отпускаю сцепление, машина дергается вперед.

Он выставляет руки перед собой, хватаясь за бардачок.

— Остановись.

Я останавливаю машину и ставлю ее на нейтралку.

— Тебе нужно найти сладкую точку.

Я смотрю на него.

— Сладкую точку?

— Ага. Знаешь, когда сцепление срабатывает. Он жестикулирует, используя свои руки, как имитацию педалей. — Ты слишком быстро его отпускаешь. Найди этот баланс и оставайся там… почувствуй его. Попробуй еще раз.

Я переключаю машину опять на первую скорость и отпускаю сцепление, нажимая на газ.

— Подержи его… — говорит он. — Почувствуй сладкую точку. Задержись на ней.

Я медленно отпускаю сцепление и держу ногу на педали газа, но не надавливаю на нее.

— Думаю, я поняла.

— А теперь отпусти сцепление полностью, но не прессуй газ.

Я пытаюсь, но машина дергается и глохнет.

— Ты бросила сцепление. Не отпускай его слишком быстро, — говорит он, абсолютно невозмутимо. Он не расстроен, не злится и не рвется покончить с этим. — Тебе нужно слегка поддать газу. Не вжимай его, просто дай достаточно, чтобы она начала двигаться.

Я делаю то же самое снова, на этот раз машина движется вперед без дерганья.

Мы на взлетной полосе, едем со скоростью десять километров в час.

— Нажми сцепление, — говорит он мне и кладет свою руку на мою, чтобы помочь переключиться на вторую скорость. Я пытаюсь игнорировать его нежное прикосновение и тепло его руки, такие противоположные его личности, и пытаюсь сосредоточиться на задании.

Он очень терпелив, когда объясняет, как переключаться в обратном порядке, пока мы не останавливаемся у края взлетной полосы. Его пальцы до сих пор переплетены с моими.

— Урок окончен? — спрашиваю я.

Алекс прочищает свое горло.

— Эм, да. Убирает свою руку с моей и запускает ее в волосы, заставляя черную челку спадать свободными прядками ему на лоб.

— Спасибо, — говорю я.

— Да, мм, у меня каждый раз уши кровоточили, когда я слышал рев твоего двигателя на парковке школы. Я не сделал это, чтобы быть хорошим парнем.

Я наклоняю голову слегка вправо, пытаясь заставить его посмотреть на меня. Но он не смотрит.

— Почему это так важно для тебя, чтобы все думали о тебе, как о плохом парне, а? Скажи мне.

Глава 24

Алекс

В первый раз мы разговариваем как цивилизованные люди. Теперь мне нужно придумать что-нибудь, чтобы сломать эту ее защитную стену. Черт, мне нужно сказать ей, что-нибудь, что сделает меня уязвимым. Если она увидит меня уязвимого, а не полного придурка, я смогу надеяться на како-то прогресс с ней. И отчего-то я знаю, что она поймет, если я ей заливаю.

Я не уверен, если я делаю это для спора, для проекта по химии или просто для себя. При этом, я вообще не хочу анализировать то, что сейчас тут происходит.

— Моего отца убили у меня на глазах, когда мне было шесть, — говорю я.

Ее глаза расширяются.

— Правда?

Я киваю, мне не нравится говорить об этом, я вообще не знаю смог бы я, если бы захотел.

Ее наманикюренная рука закрывает рот.

— Я не знала. О, боже. Мне так жаль. Это должно было быть очень трудно.

— Да, — мне сразу становится лучше, просто оттого, что я говорю об этом вслух. Нервная улыбка моего отца превратилась в гримасу шока прямо перед тем, как он был застрелен.

Вау, я не могу поверить, что вспомнил выражение его лица. Почему бы его улыбка сменялась шоком? Эта деталь была абсолютно забыта до сих пор. Я все еще смущаюсь, когда я поворачиваюсь к Бриттани.

— Если я начинаю привязываться к чему-то, и потом это у меня забирают, я чувствую себя как в ту ночь, когда погиб мой отец. Я никогда больше не хочу так себя чувствовать, поэтому я заставляю себя не привязываться ни к чему.

Ее лицо наполнено сожаления, раскаяния и симпатии. Я вижу, она не притворяется.

Она все еще хмурит брови.

— Спасибо за то, что поделился со мной. Но я на самом деле не могу представить тебя не заботящимся ни о ком. Ты же не можешь себя постоянно программировать.

— Хочешь поспорить? — внезапно мне отчаянно хочется сменить тему. — Твоя очередь каяться.

Она отворачивается от меня. Я не настаиваю, чтобы она говорила, потому, что боюсь, что она замкнется и захочет уехать.

Может быть, это сложнее для нее, пролить свет на ее настоящую жизнь? Моя жизнь была настолько изуродована, трудно поверить в то, что у нее может быть что-то хуже. Я замечаю, как одинокая слезинка стекает по ее щеке, но она быстро смахивает ее рукой.

— Моя сестра… — начинает она. — У моей сестры церебральный паралич. И она заторможена в развитии. "Умственно отсталая", как называют это большинство людей. Она не может ходить, она использует звуковые аппроксимации и невербальные сигналы вместо слов, потому, что она не может говорить… — с этими словами другая слезинка стекает по ее щеке. На этот раз она не вытирает ее. У меня чешутся руки сделать это за нее, но что-то мне подсказывает, что лучше ее не трогать. Она делает глубокий взох. — И вот уже некоторое время она злится на что-то, но я не могу понять на что. Она начала цепляться в волосы. И вчера она вцепилась в мои так сильно, что вырвала кусок, моя голова кровоточила и моя мать сорвалась на мне.

Так вот откуда у нее эта таинственная залысина, совсем не от теста на наркотики.