Люблю, убью, умру... - Тронина Татьяна Михайловна (читаем книги онлайн txt) 📗
— И что же мама? — взволнованно перебила ее я.
— Так вот — было два друга-художника, и с одним из них у твоей мамы закрутился очень серьезный роман. Сейчас попытаюсь сопоставить даты… — Алиса опять зажмурилась, а потом внезапно вытаращила глаза. — Боже мой, то был точно он, твой отец! Меньше чем через год родилась ты, я очень хорошо помню… Раньше мне было как-то все равно — кто, от кого, но теперь, когда с этим вопросом пришла ко мне ты…
— Вы помните его имя? — с надеждой спросила я.
— Да! У меня и адрес его где-то должен быть! Все дело в том, что мне очень нравился его друг — тот самый молодой человек, который рисовал пейзажи, и я, честно говоря, на кое-что надеялась… Но не получилось. Да! Ничего не получилось…
Она полезла в шкаф и достала оттуда тетрадь.
— Вот его адрес.
— Кого? — испуганно спросила я. — Того, кто вам нравился?
— Да нет же, его друга, с которым у твоей мамы был роман. Твоего отца. Голову даю на отсечение — именно он и был твоим отцом.
История была более чем правдоподобная при всей ее запутанности и наличии еще нескольких посторонних лиц, но тем больше она вызывала доверия. Надо же, я добилась от Алисы толку, несмотря на всю ее любовь к стилизации.
— О, дайте мне скорее…
— Вот — Брусникин Гена и телефон… У него еще мастерская была в самом центре!
«Выходит, на самом деле я Елизавета Геннадьевна Брусникина, — зачарованно подумала я. — Господи, неисповедимы пути твои… Может быть, мой отец даже не знает о моем существовании! Обрадуется ли он мне, когда я найду его? Надеюсь, что да. Ведь мне ничего от него не нужно…»
— Почему они расстались? — спросила я Алису, заканчивая разговор.
— Кто? Гена и твоя мама? Поссорились. Она на него обиделась.
Я чувствовала: мне непременно надо найти своего отца. Тем более — после ужасной истории с Аркадием Елисеевичем Синицыным! В этот раз, я была уверена, никаких эксцессов произойти не должно. Во второй раз мне не придется запираться в темной ванной комнате — хотя бы потому, что дважды в одну воронку снаряды не падают. Мой настоящий отец — тонкий, интеллигентный человек. Художник!
Я бросилась искать его на следующий день после того, как побывала у Алисы, не хотелось откладывать дело в долгий ящик.
Был ноябрьский дождливый вечер — темный и холодный. Какая-то неведомая сила вытолкнула меня из теплого уюта квартиры под противный и нескончаемый дождь. В метро все хлюпали носами и трясли мокрыми зонтиками — не самое лучшее время для прогулок, но меня это мало трогало.
Адрес указывал на один из переулков возле Бульварного кольца. Первоначально я обрадовалась, что не придется ехать далеко, на «спальную» столичную окраину, но потом поняла, что рано обрадовалась-, по переулочкам-то транспорт не ходит. Пришлось долго идти по мокрому бульвару, потом по многочисленным кривым и узким улочкам, сворачивая то вправо, то влево…
Некоторые старинные московские уголки бывают столь неожиданно безлюдны, что в них страшно заглядывать. Очень мало осталось таких мест, но пока они есть. Через годик-другой и здесь наведут порядок — снесут низенькие домишки с узкими окнами, поставят вереницей сверкающие стеклом банки и офисы, откроют рестораны и непременно — чистенькие аптеки, налепят золотых вывесок, а у мраморных лесенок займут свое место серебристые плевательницы и грозные охранники в черном… Хорошо это или плохо? Москва меняется. На смену Москве уютной, патриархальной приходит Москва двадцать первого века.
Я долго шла по узкой пустой улице, потом оказалась в темном глухом дворе, где качался единственный фонарь, освещая мокрый черный асфальт. Я ругала себя почем зря за то, что забрела в такое жуткое место, но, как ни странно, ноги продолжали нести меня вперед, в глубь двора, где вполне могла скрываться целая толпа маньяков различной специализации. Но адрес, который дала мне Алиса, указывал именно сюда.
В общем, я дошла до глухой стены. Она была разрисована граффити — зловещие сцены, живописующие ад. Черти, раскаленные сковороды, зеленые лица покойников, багровые языки пламени и все такое прочее. Самое интересное, что в стене не было двери. Лишь лестница, ведущая вниз. Прямо в ад.
Я посмотрела на железные перила, по которым стекали капли дождя, и стала спускаться вниз. Как будто мне надо было пройти сквозь все круги ада — до счастья, к которому я стремилась, добраться было нельзя.
Внизу лестницы обнаружилась железная дверь с кнопкой звонка. Я нажала на нее, не слыша самого звонка, и стала ждать.
Открыли мне сразу, без всяких вопросов. В освещенном проеме передо мной возник немолодой мужчина с короткой седой бородкой и равнодушными усталыми глазами. Сердце мое дрогнуло.
— Вы — Брусникин? — спросила я.
— Он самый. Проходите.
И я прошла внутрь, уже ни о чем не беспокоясь. Он Брусникин, он мой отец. Он защитит меня от всех страхов и будет провожатым в этом аду…
Я, конечно, сильно преувеличивала — внутри помещение выглядело очень прилично. Даже стильно — наверняка над ним поработал хороший дизайнер. Маминой подруге Алисе здесь бы понравилось — все было оформлено под лубяную старину: обшитые деревом стены, половички на полу, грубоватые светильники в виде персонажей русских сказок. Впрочем, много я разглядеть не успела — Брусникин повел меня по длинному коридору.
— Здесь гардеробная, можете скинуть плащик, И зонтик тоже здесь можно оставить…
«Интересно, есть ли у него семья? Вдруг нынешней его жене не понравится мой визит?»
Хозяин ни о чем не спрашивал меня. Словно давно ждал. Или предчувствовал…
— Вот сюда, здесь у меня мастерская.
После гардеробной я оказалась в большой зале, хорошо освещенной. У стен стояли картины.
— Ходите, смотрите… Словом, выбирайте, какой стиль вам нравится.
«Опять стиль! — с ужасом подумала я. — С ума, что ли, все посходили!»
— А… — растерянно произнесла я.
— Цена от манеры исполнения никак не зависит, — быстро произнес Брусникин, словно упреждая мои вопросы. — Акварель или масло — тоже значения не имеет. В любом случае — триста долларов.
— Э…
