Даже если ты уйдешь (СИ) - Султан Лия (читать полные книги онлайн бесплатно .txt, .fb2) 📗
После обеда пошли гулять по территории. Свежий и бодрящий воздух кружил голову, под ногами скрипел снег, и он же лежал на ветках деревьев и елей, как пушистый хлопок. Щеки горели и алели от жгучего мороза, но в душе Эсми все расцветало, когда, забыв о шишке, она наблюдала за тем, как ее любимый мужчина лепит с детьми снеговика. Руфат с Лейли катали один шар, а Муслим помогал Ситоре. Девочка тянулась к нему, что-то спрашивала и шутила.
-Эсми, ты не хочешь слепить третий шар? - спросил раскрасневшийся мужчина.
-Нет-нет, мне и так хорошо, - засмеялась она. - У вас и без меня отлично получается.
-Лентяйка! - пожурил Муслим. - Тогда поищи нам шиши для глаз и носа.
-Это пожалуйста, - Эсми развернулась и пошла по протоптанной тропинке к ёлкам. Шишки - так шишки. Вот только поиски затянулись и она уже подумала, что надо было пойти в дом и там отыскать что-нибудь для глаз. А для носа и ветка сойдет.
-Эй, Эсми, - она услышала за спиной голос Муслима и обернулась. А он в это время дернул за верхнюю ветку и на них повалил пушистый снег. . Белая вязаная шапка, волосы, пуховик, ресницы - всё было усыпано им. Эсми закричала от ножиданности, рассмеялась и ударила кулачком по груди Муслима. Он притянул ее к себе и посмотрел так, что стало даже жарко.
-Ну что ты, как ребенок, - она смахнула снежинки с его лица черной перчаткой.
-Зато ты, наконец, смеешься.
-Хорошо, что дети нас не видят.
-Я оставил их внизу со снеговиком.
-Стратег, - похвалила она.
-Так хотел поцеловать тебя. Сил нет, - прошептал он в паре миллиметров от ее губ.
-Давай целуй…пока никто не видит.
И он поцеловал, заставив снова забыть обо всем плохом. Потому что всё будет хорошо.
Потом они спустились к детям, приделали к снежной бабе глаза и нос, а Ситора сняла свой шарф и обмотала им творение. Руфик одолжил перчатки, которые повесили на руки-ветки. А Муслим, так уж и быть, пожертвовал шапкой.
До сих пор непонятно, кто первый начал, но фотосессия у снеговика закончилась игрой в снежки. Визжали на весь лес, привлекая внимание других гостей. В какой-то момент Муслим с Руфатом и Ситорой начали играть против слабых и забросали Эсми с Лейли, которым пришлось только так отбиваться. А когда выдохлись, закончили и решили погреться в кафе, девочка сама подбежала к Эсмигюль, обняла и тихо сказала:
-Спасибо, что любите моего папу.
Эсми погладила ее по голове и ответила:
-И тебе спасибо.
Время проведенное в “Лесной сказке” на несколько дней заставило Эсми успокоиться и усыпило ее тревожность. Но в пятницу утром ей позвонили из клиники и сообщили, что ее анализы уже готовы и врач хотела бы с ней поговорить. Бросив всё, Эсми помчалась в больницу и уже через сорок минут сидела в кабинете маммолога.
-Пришла ваша биопсия, Эсмигюль, - ровным голосом сообщила Елена Геннадьевна.
-Так, - женщина нервно сглотнула. - Ложная тревога, да?
-К сожалению, нет. Опухоль злокачественная. Это рак.
-Не может быть. Это ошибка. Давайте я пересдам.
Глаза ее мгновенно наполнились слезами, горло сковал болезненный спазм, словно колючей проволокой обвили. Эсми зажала рот ладонью , чтоб не закричать. Она ведь готовила себя к тому, что все будет хорошо, твердила себе эти слова, как мантру, поверила в них…
-Мне очень жаль, но и онкомаркер тоже показал рак. Теперь я должна передать вас онкологу для дальнейшего лечения.
-Нет, нет, - твердила она, не слушая, и раскачивалась на стуле. - Не может быть.
Но Эсми уже ничего не слышала, кроме гула в ушах. Она просто не верила. Не хотела верить, что это случилось с ней. Ведь она здорова. У нее ничего не болит. Она ничего не чувствует. И если бы она не попала на осмотр, то так бы и не узнала. Это случайность. Роковая случайность.
Так началась первая стадия принятия - отрицание.
Глава 27. Гнев
Эсми не помнила себя. Как вышла из клиники, как, пошатываясь, шла по тротуару к машине, как на нее смотрели прохожие. Как потом села в салон и уже не сдерживаясь, рыдала, размазывая слезы и черную тушь по лицу. А в голове набатом звучало: “Это рак”, “Лечение нужно начать незамедлительно”, “Риск развития метастаз”.
-Почему? - сипло проговорила она, а потом прокричала. - Ну почему? За что ты меня так наказываешь, Господи? Что я сделала не так?
Но в ответ тишина. В салоне было очень холодно и, когда она выдохнула, то легкий пар маленьким облачком вылетел изо рта. Чтобы не закоченеть, Эсми завела двигатель и включила печку. А в это время на лобовое стекло одна за другой легли узорчатые мелкие снежинки. А она смотрела на них и всхлипывала, понимая, что как раньше уже не будет. Все ее старания, все мечты, все цели будто рассыпались. И осталось только три мысли: как проживут без нее дети, родители и Он. Тот которого она только нашла и уже потеряла.
Ни в цех, ни в магазин Эсми больше не возвращалась. Она не ответила на звонок брата, написав ему, что перезвонит позже. Не взяла трубку, когда на экране высветилось имя и фото любимого. В машине у больницы она просидела час. Потом все-таки решила ехать, но куда, и зачем так и не знала. Мутная пелена застилала глаза, но она на автомате все-таки доехала до дома и припарковалась не под окнами, как обычно, а дальше, чтоб дети не увидели. Вид у нее был удручающий, поэтому достав из сумки косметичку и влажные салфетки, она сначала стерла утренний макияж и нанесла на лицо увлажняющий крем, который всегда с собой носила.
-Мамуль, ты чё такая? - открывшая дверь Ситора изумилась, увидев мать. -Руфик, мамке плохо. Бегом сюда.
-Мам, что случилось? - из комнаты прибежал сын.
-Ничего не случилось, - шмыгнула носом Эсми. - Я просто простыла.
-Это после гор, наверное, - сокрушался Руфат, помогая ей снять пуховик. - Давай, иди в кровать. Мы тебе чай сделаем.
От их заботы и слов хотелось еще сильнее расплакаться и обнять их. Они смотрели на нее как котята, от чего сердце сжалось до нестерпимой боли. Еле дошла до комнаты, переоделась и, упав на кровать, спрятала лицо в подушке. В висках страшно стучало, каждая клеточка тела болела, а на сердце тайна лежала тяжким, неподъемным грузом.
“Как я им скажу? Что скажу?” - думала она.
Из кухни доносились голоса детей и шум. Эсми встала, вышла из спальни и держась за стену, дошла до ванной. Посмотрев на свое отражение, увидела опухшие красные глаза и испугалась. В дверь постучали.
-Да? - спросила она через дверь.
-Мамуль, твой чай готов, - сказала дочь.
-Я подойду на кухню.
-Оки, мы тебе там накроем.
Через пять минут она все-таки дошла до кухни, села за стол и наблюдала за тем, как суетятся дети. Горячий чай ароматно дымился на столе, печенье и конфеты лежали в ваз, а она смотрела, как они толкаются у мойки, как Ситора брызнула мокрыми пальцами в лицо Руфата, а он назвал ее сумасшедшей. Наблюдая за ними, Эсми вспоминала прошлое. Все плохое в этот момент забылось, осталось только светлое, где она еще совсем молоденькая смотрит на спящих младенцев и застывает с блаженной улыбкой на губах. Их первые шаги, слова, поцелуи - всё это досталось только ей. Увидела, будто это было вчера, как повела их в первый класс. Дедушка держал за руку Руфата, бабушка - Ситору. Назима взяли как носильщика, и он ковылял сзади с двумя букетами для учительницы. А Эсми шла впереди и всех снимала на телефон. Ее самые близкие. Что они будут делать без нее? И как им сказать, что может быть ее скоро не станет? Она боялась смерти. Она так хотела жить.
-Мам, поужинаешь? - дочка подошла к холодильнику и уже собиралась его открыть.
-Напомни, что я готовила? - сощурившись, переспросила Эсми.
-Мясо с картошкой.
-Нет, не буду. Только чай.
-Ма, а у тебя не температура случайно? - разволновался сын и подошел к ней.
-Нет, не думаю.
Руфат коснулся ладони ее лба и ахнул:
-Ма, ты горишь! Иди быстро ложись. Ситора, градусник неси.
