Твой маленький монстр (СИ) - Лари Яна (читать книги онлайн полностью без регистрации txt, fb2) 📗
— Скорее был, — ухмыляется мой собеседник и, замявшись, добавляет: — Он был моим другом. Хорошим другом, вот и интересно стало, как пацан его поживает. Так кто вы ему?
— Сестра.
— Он разве не единственный ребёнок в семье?
— Сводная, — разговор продолжает меня нервировать, поэтому я быстро оглядываюсь и с облегчением выдыхаю, заметив приближающегося отца.
— Батя твой? — мой жест явно не укрылся от внимания незнакомца. Он щурит глаза и, стерев с лица фальшивую улыбку, спрашивает уже на полном серьезе, с долей потрясения в голосе: — Ты дочка Владимира Снежинского?! Вот это поворот…
— А что в этом такого?
Но отвечать мне никто не собирается, мужчина тихо цедит сквозь зубы что-то матерно-невразумительное и стремительно удаляется.
— Кто это был? — недовольно хмурится поравнявшийся со мной отец.
— Псих какой-то. Не забывай, где мы находимся.
— Пациенты за ворота не выходят.
Папино замечание кажется мне резонным.
— Значит бывший.
Сто пудов, какой-то повёрнутый на чужих детях чудик. Подумаешь, отца моего узнал, городок то небольшой, может и пересекались где-то. А фамилию Рината услышал от медсестры.
Поражённая поведением незнакомца, я считаю своим долгом найти ему объяснение и, как только мне это удаётся, пытаюсь выкинуть его из головы. Только неприятное лицо никак не идёт из памяти, крутится в подсознании, как навязчивый мотив давно надоевшей песни.
Расплачиваться тебе
Я лежу вытянувшись во все свои метр восемьдесят, прямо на жёсткой парковой скамейке и безучастно смотрю в небо. Заурядное затянутое свинцовыми тучами осеннее небо. Ни хмурое, ни радостное. Никакое. И сам я никакой. Овощ. Как обычно меня тяготит апатия, вызванная назначенными врачом антидепрессантами. Много он понимает, помешанный на своём фикусе, лысеющий коротышка. Не удивлюсь, если и с растением он тоже ведёт свои псевдо-доверительные беседы.
Доверие…
Чёрта с два они его от меня дождутся. И врачи, и сдавшая меня сюда мать, и Карина. Особенно Карина.
Всё же прикинуться пай-мальчиком мне удалось на славу, благо под действием местных чудо-таблеток это оказалось совсем не сложно. Меня должны выписать уже на следующей неделе, а там уж оттянусь по полной. Не важно, как именно, в танце или в хорошей драке, главное спустить пар, погасить свой внутренний пожар, чтобы какое-то время не реагировать на неприкрытый вызов в васильковых глазах и колючие ухмылки. Хотя бы внешне.
В клинике с этим всё просто — никакого соблазна. Жаль только время тут тянется невыносимо медленно, ползёт улиткой, оставляя за собой липкое уныние с синтетическим привкусом лекарств. Но сегодня вызванное ими отупение сыграло мне на руку, я смог оценить его по достоинству сразу, как только появилась она — моя лживая сводная сестра. Оказывается, если отбросить в сторону эмоции, я вполне способен вытерпеть присутствие Снежинской, и даже нормально поговорить, без поисков подвоха и попыток просчитать её выгоду. Мне было всё равно, а потому легко и просто, жаль длилось это не долго. Ровно до тех пор, пока Карина не упомянула наш поцелуй.
Я тысячу раз пожалел о нём. Ворованная, запретная ласка переполнившая паутину вен густым кипящим зноем, отличающаяся от всего, что было до. Она отравой проникла в кровь, превратив весь мой внутренний мир в токсичную пустыню, где порастают мхом и разлагаются былые ценности и идеалы. И в этом искорежённом аду лишь одна госпожа — она, моя сводная сестра, а я грешник, корчащийся от жажды, которую в силах утолить лишь её губы и менять что-либо бессмысленно. Простить-то я её простил, но головы больше терять не буду. Не позволю играть собой.
— Катись к чёрту, Снежинская, — с широкой улыбкой обращаюсь в пустоту. Ведь если повторять себе что-то достаточно часто, в это можно поверить — так говаривал мой кумир, Мохаммед Али, а у него можно поучиться не только тому, как правильно держать и наносить удар.
— Эй, парень, не хочешь подвинуться? Разговор есть.
Не без удивления кошусь в сторону нависающего надо мной мужика. Этот коренастый и угрюмый тип мне шапочно знаком. По словам всезнающего Жорика из соседней палаты, он лечится здесь от наркозависимости, причём далеко не в первый раз, и, судя по упрямому выражению лица, не в последний. Что такому человеку может понадобиться от меня, понятия не имею, но взыгравшее любопытство берёт верх над праздностью, и я принимаю сидячее положение.
— Я весь внимание, — получается немного насмешливо, да и ладно, я всё ещё сильно сомневаюсь, что ему есть чем меня заинтересовать.
— Держи, — он протягивает мне серебристо-серую визитку, на ней фамилия и инициалы: «Лещинский О. В.», чуть ниже номер телефона, больше ничего.
— Зачем мне это?
Мужик неприятно похрустывая костяшками пальцев, пристально вглядывается в моё лицо, будто хочет в чём-то убедиться. Будь я в другом состоянии, заволновался бы, а так — любопытно, не более.
— Думаю, тебе будет интересно узнать, как на самом деле умер твой отец. Выпишут — позвони по этому номеру. Договоришься о встрече.
Его слова застают меня врасплох. Я почти уверен, что наркоша блефует. Отец был пожарным, он героически погиб, когда мне было всего два года, спасая ребёнка из объятого пламенем дома.
— А что мешает рассказать об этом сейчас?
— Позвонишь — узнаешь. И да, не советую тянуть.
Всё это неожиданно. Мой собеседник явно не из любителей потрепаться, нагнал тумана и ушёл, а я теперь думай, врёт он или же правду говорит. Отца я совершенно не помню, да и мама не особо любит о нём рассказывать. Когда я подрос и начал задавать вопросы, показала фото, на котором я сижу с заплаканным лицом перед небольшим, праздничным тортом. Они с отцом стоят по бокам от меня и помогают задуть свечку-единицу. В том, что молодой человек со снимка мой отец, сомнений нет — мы похожи как две капли воды, те же черты, глаза, цвет волос. Будто я вернулся в прошлое, на свой же, первый день рождения.
Маме всегда было сложно сдержать слёзы, рассказывая о нём. Думаю, он был ей очень дорог, а я, не желая причинять ей лишнюю боль, постепенно перестал лезть с расспросами. Спрятал фотографию в самый конец альбома, под старыми школьными снимками и больше не доставал. К чему, если его светлый образ навеки выжжен в сердце? Теперь какой-то сомнительный тип, утверждает, что всё было иначе. Я не могу проигнорировать эту встречу, хотя бы потому, что руки так и чешутся хорошенько врезать тому, кто смеет порочить память моего отца.
Я позвоню, господин Лещинский, можете не сомневаться.
Ожидание раздражает даже больше, чем пронизывающий ледяной ветер, норовящий забраться под куртку. Запахнув её плотнее, продолжаю угрюмо вышагивать вдоль аллеи, проклиная свою дурацкую привычку приходить раньше времени. За полчаса ожидания я замёрз как собака, что, кстати, тоже порядком подбешивает. Надеюсь, у Лещинского веские причины, чтобы назначить встречу в заброшенном парке, на самой окраине города. Судя по телефонному разговору, он взрослый, серьёзный мужчина, не гопник и не псих, так почему было не встретиться в уютном кафе, как нормальные люди? Хотя о чём это я? Определение «нормально» всё менее применимо к моей нынешней жизни, пора бы привыкнуть.
Надеюсь, дома моего отсутствия не заметят, не особо хочется объяснять куда я свалил на ночь глядя, прямо в день выписки пока женщины накрывают праздничный стол (нашли, что праздновать). Не то, чтобы меня сильно волновало чье-то мнение на этот счёт, просто не хочу расстраивать мать раньше времени напоминанием об отце. И врать ей тоже не хочу, тем более речь, скорее всего, идёт о каком-то недоразумении.
Мне навстречу идёт долговязый незнакомец в тёмном пальто, в руках у него зонт-трость, но, несмотря на начинающий накрапывать дождь, мужчина его не раскрывает. Достаточно нелепо, чтобы предположить, что передо мной таинственный господин Лещинский.
