Три килограмма конфет (СИ) - "Нельма" (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Я опешила и тут же обернулась, удивлённо уставившись на неё, однако Ната заинтересованно следила за происходящим в фильме и выглядела спокойной, словно последние неожиданные слова принадлежали вовсе не ей, а лишь моему чрезмерно разыгравшемуся воображению.
«Вот скоро и посмотрим, какой он», — промелькнуло в мыслях, но отвечать что-то подруге не захотелось. Не знаю, почему, но отныне во мне поселилась уверенность, что в нашем некогда крепком «тройственном союзе» врала не только я.
***
События следующих нескольких учебных дней заставили меня всерьёз допустить мысль о том, что Наташа могла оказаться права: Иванов действительно был не настолько плохим, как я привыкла о нём думать. Наше перемирие вступило в силу с понедельника, и с тех пор мы пытались как-то наладить общение друг с другом, дабы во всей красе продемонстрировать друзьям чудеса отличных (ну ладно, куда уж там, хотя бы приемлемых) отношений между нами. Только вот я испытывала к нему смесь страха и смущения, мешавших всем попыткам адекватного взаимодействия и тормозивших все мыслительные процессы почти до нуля, из-за чего неизменно впадала в состояние прострации в его присутствии. Впрочем, он тоже мялся и будто жеманничал, вступая со мной в диалог, то ли чувствуя себя неуверенно, то ли таким образом показывая, насколько ему неприятно моё общество.
В итоге удалось найти какое-то слабое подобие компромисса, опустившись до словарного запаса уровня Эллочки-людоедки в наших разговорах, ограниченных еле выдавливаемым из себя «привет», тихим «пока», нелепыми вопросами вроде «а сколько сейчас времени?» или «интересно, какая завтра погода?» и огромным количеством междометий. И я видела, как сильно порой ему хотелось вставить какое-нибудь едкое замечание, но приходилось переступать через себя и молчать, поджимать или кусать губы, крутить что-нибудь в пальцах или постукивать по полу ногой, утыкаться в телефон, лишь бы отвлечься от распирающего изнутри желания высказаться.
Тяжело было не заметить эти моменты, ведь я сама использовала такие же методы, чтобы оставить при себе все приходящие на ум шуточки, а именно теперь мой мозг с восхитительной частотой придумывал остроты одна лучше другой и выдавал мысленные комментарии буквально на каждую сказанную Максимом фразу.
Зато и мои подруги, и Слава выдохнули с облегчением, убедившись, что им больше нет необходимости каждую секунду ожидать начала боевых действий между нами. Наверное, именно поэтому все посчитали отличной идеей встречаться как можно чаще, будто специально испытывая на прочность наши хлипкие попытки удержаться в нейтралитете и не развязать ненароком новый Карибский кризис.
— Поль, может быть, твои родители передумают? Хочешь, я сама с ними поговорю? — канючила Наташа, уже третий раз за последний час настойчиво предлагая свою помощь в переговорах. Меня же пугала такая перспектива, ведь при всём уважении к прямолинейности подруги и её боевому характеру, дипломатических талантов она явно была лишена.
— Не думаю, что это поможет, — мой ответ на все предложения подруг по вызволению меня из-под домашнего ареста оставался неизменным независимо от того, насколько хорошие идеи они подкидывали. Само собой, не потому, что мои родители настоящие деспоты, вознамерившиеся держать дочь взаперти как принцессу из сказки, а лишь потому, что мне не хотелось прикладывать усилий для освобождения. Проще отсидеться дома под отличным предлогом наказания, чем тратить нервы на совместные походы куда-либо в компании прилично осточертевшего за эту неделю Иванова.
— Слушай, ну что случится, если ты выйдешь на три часа в кино? Мы ведь так хотели попасть на этот фильм, — Колесова заглянула мне в глаза, пытаясь изобразить щенячий взгляд, которым умело пользовалась Марго. Вот только у миловидной хрупкой Анохиной выходило по-настоящему жалобно, а вот Натка, с заострёнными чертами лица, курносым носом и миндалевидными зелёными глазами, походила скорее на подцепившую конъюнктивит лисицу.
— Сходите без меня, ничего страшного. Не хочу лишний раз злить родителей, чтобы мне позволили сходить на Новогоднюю вечеринку.
— Это бесчеловечно! Что за феодальные замашки в современное время? Ещё бы на цепь тебя посадили. Или вшили бы под кожу отслеживающий чип, — расходилась она, наглядно демонстрируя причины, по которым я старалась свести общение между Натой и своей мамой до минимума.
— Кстати, уверена, им понравилась бы эта мысль, — я улыбнулась и полезла в сумку за учебником по обществознанию, до начала которого оставалось всего несколько минут. Одноклассники постепенно подтягивались в кабинет с перемены, весело переговариваясь, и у меня кольнуло в груди от чувства лёгкой зависти.
Я упорно ругала себя за подобные моменты, ведь никто не вынуждал меня ругаться с Максимом, чтобы потом бояться выйти в коридор и случайно встретиться там. Причём теперь, когда нужно было изображать беззаботное общение с ним и никак не упоминать странные события минувшей пятницы, находиться рядом стало более волнительно, чем в прежнем состоянии ожидания ссоры.
И уж тем более никто не подталкивал меня влюбляться в Диму, который с умилительной преданностью бегал к своей девушке на каждой перемене, а так как училась Светка в математическом, занимавшемся через стенку, я постоянно ощущала гнетущее присутствие поблизости этой раздражающе сладкой парочки. Не знаю, что было хуже: полный презрения взгляд, которым она провожала меня каждый раз, когда Романов, нацепив очаровательную улыбку диснеевского принца, здоровался со мной, или везение постоянно натыкаться на них, тискающихся у стеночки и по всей видимости пытающихся выжрать друг другу мозги через рот.
В общем, у меня имелся целый список причин, по которым хотелось как можно реже перемещаться по гимназии, а бедная Наташа вынуждена была перейти в затворничество вместе со мной, но, к счастью, хотя бы не задавала больше неудобных вопросов.
Вместе с увесистым учебником, с громким хлопком опустившимся на парту, что-то мелкое и блестящее вывалилось из моей сумки и свалилось прямо под ноги Колесовой, тут же нагнувшейся за непонятным предметом.
— Полька, ты вернулась к допингу? — хихикнула она, многозначительно приподняв брови и протягивая мне шоколадную конфету в золотистом фантике. Я нахмурилась, но конфету забрала и покрутила в руках, не понимая, откуда она могла взяться.
— Наверное, мама положила. Она до сих пор настаивает, что мне стоило бы набрать пару килограмм, — я уже хотела опустить конфету обратно в сумку, когда заметила на дне край ещё одного фантика, соблазнительно поблёскивающего под стопкой тетрадок, и подвинула свою внезапную находку обратно Наташе. — На, съешь лучше ты.
***
Я никогда не играла в покер и, если честно, не понимала эти сцены повисшего над столом напряжения, когда каждый игрок пристально изучает любые тени эмоций на чужих лицах, но при этом до последнего старается удержаться от проявления собственных чувств, прежде чем сделать следующий ход.
Но чёрт, примерно так я ощущала себя, сидя на обеде в школьной столовой. Мы все собрались за одним столом: Наташа сидела рядом и жевала пирожок, с кем-то переписываясь в телефоне, по другую сторону от меня Рита со Славой увлечённо спорили о чём-то, склонившись над тетрадями, и я, не вслушиваясь, по наитию догадывалась, что речь у них идёт снова о французском. А напротив сидел Иванов, и вот он-то как раз в полной мере обеспечивал весь подобающий напряжённой игре антураж.
Откинувшись спиной на стул, он постукивал пальцем по краю столешницы и бросал на меня долгие изучающие взгляды исподлобья, которые невозможно было не заметить даже с учётом того, что я принципиально не смотрела на него, оглядываясь по сторонам в поисках чего-нибудь достойного долгого рассмотрения, но на эту роль как назло не подходили ни выкрашенная серой краской колонна поблизости, ни выстроившаяся к буфету очередь из учеников, ни группка щебечущих за соседним столом девчонок на пару лет младше (кстати, явно всеми силами пытавшихся привлечь внимание того же Максима).
