Мои палачи (СИ - Блэк Дана (читать книги полностью без сокращений TXT) 📗

— Твоей жене, — она окидывает меня кратким, убийственным взглядом, — надо выпить таблетку. Или поесть, наконец, нормально. Тогда и плохо не будет.

— Мам…

— Артур, ничего не слышу, — она подталкивает его в спину. — Ты у нас сколько не был? Сказано — за стол, не зли меня. Я за салатами.

Артур матерится себе под нос. На ухо мне шепчет:

— Она не отстанет. Двадцать минут посидим, ладно?

Хмыкаю.

Ни черта не ладно. Пятничные посиделки затягиваются на километры времени, Олли обязана обсудить все, что случилось за неделю. Политика, общество, и что в этот раз на Землю точно упадет астероид.

Таблоиды твердят об этом каждый месяц.

— Я не пойду. Даже на минуту, — дёргаюсь, завидев накрытый стол. — Отпусти. Я звоню в такси.

— Родная, перестань, — он устало вздыхает. — Мы начали заново. И скандалом ты ничего не добьешься. Или хочешь всей семье доложить? Хочешь?

— Ты почему такой гандон? — толкаю его в грудь.

— Милая, — он оглядывается на кухню. Перехватывает мои пальцы и сжимает до хруста. — Я тебя прошу. Приди в себя. Дома поговорим.

Он тащит меня вперед. Бесполезно упираюсь, капроновые носки скользят, и я по-глупому качусь за ним. Гладкий светлый пол с подогревом — огромная скворода на огне, на часах над камином восемь вечера — в аду начинается бал.

— Сядь, — Артур двигает стул. С силой давит мне на плечи, заставляя подчиниться.

— На улице ливень! — из холла доносится крик Марины. — Алан, может, машину в гараж загнать?

От звуков его имени вздрагиваю.

Он как раз садится напротив. Слушает отца и смеётся, слегка запрокинув голову. Ловит мой взгляд. Улыбается. Зубы белые, как у рекламных моделей, на подбородке ямочка.

— Как дела? — спрашивает через стол, не дождавшись ответной улыбки.

— Твоими молитвами, — цедит Артур, пристраиваясь рядом.

Он смотрит на Артура, лицо словно гипсовый слепок нечитаемое, но улыбаться перестает.

— Алан, машину не будем загонять?

Его шею обивает рука Марины, скользит к воротничку поло, поправляет. Так нарочито, поднимаю глаза.

Заметила. Что я открыто пялюсь на ее мужа.

А я не он, эмоции скрываю с трудом. Самый старший, самый умный и, наверное, даже самый красивый, либо все дело в мужской притягательности, которая с возрастом раскрывается сильнее.

Такой хороший.

И такой гадкий.

Отвожу взгляд. По правую сторону от него рассаживаются Настя с Андреем. С салатами возвращается Олли.

— Всем приятного аппетита, — желает глава семьи.

Аминь.

— Держи, — Артур сует мне вилку. — Вон там, похоже, запеченая рыба, как раз для тебя. Положить?

— Ой, погодите, а что с салатом? — поражается Олли. — Кто тайком на кухне ел?

Смотрю в пустую тарелку. Они оба сидят напротив, и кожа горит от взглядов. Вокруг слишком громко звенит посуда и разговоры, и свет очень яркий, я как под прожектором.

Вилка валится из рук. Медленно сползаю со стула. Шарю по полу. Свисающая скатерть заманчивая, хочется залезть туда и переседеть этот фарс.

Семейный ужин.

Кого они обманывают.

Не могу отделаться от чувства, что под столешницей заложена бомба. И стоит мне открыть рот, она сразу взорвётся.

Всех нас закидает осколками.

Нахожу вилку. Зубчиками веду по полу, повторяя мелкие линии в рисунке.

Артур наклоняется. Шипит:

— Прекрати. Живо вставай.

За воротник блузки, как котенка за шкирку, он тянет меня наверх, и я в какую-то секунду вижу себя со стороны, мною вертят, как вздумается, так быть не должно, хватит.

— Марина, — резко обрываю беседу о прелестях блюд. — А где твой папа?

— Дома, — Марина в удивлении сводит брови. — А что?

Смотрю на Алана. Он пьет вино, изучает меня поверх бокала. Я сейчас нарываюсь, но они сами виноваты, и, чтобы не передумать, тараторю.

— Ты сказала, он повышение получил. Когда собирается обмывать? — сажусь удобнее, некультурно ставлю локти на стол, — такой прекрасный повод. Он ведь по званию старше вас Вагиз, вы, кажется, генерал-майор? А папа Марины теперь важная шишка. Наверное, влегкую может нагадить по службе? Ну, пусть не вам, но сыновьям вашим, да? Если бы Алан Марину обижал.

— Юля, ты что несёшь? — возмущается Олли. — Алан не обижает Марину.

— Да-да. Мы же просто болтаем.

— Не слишком удачная тема.

— А по-моему, очень даже. Что думаешь, Артур? Если бы твой брат начал изменять жене и…

Артур с грохотом двигает стул и встаёт, за руку вытаскивает меня из-за стола.

— Извините, жене нехорошо. Ей надо прилечь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 38

На улице волосы сразу мокнут, дождя много и он ледяной, а ещё ветер, насквозь продувает лёгкую одежду.

Потирая ладошки, забираюсь в машину. К шуму дождя примешивается крик Олли.

— Артур, на минуту!

Она вышла за нами, стоит под навесом, сложив руки на груди.

Артур раздражённо хлопает дверью. Бегом по лужам возвращается к дому.

Достаю из волос заколку, пальцами расчесываю намокшие пряди. Окно в капельках, оранжевых, подкрашенных фонарями, и две фигуры у дверей кажутся пупырчатами.

Они скрываются в доме.

Щас она будет полоскать Артуру мозг на тему моей выходки. И я бы гаденько похихикала, как злодеи в мультиках, самое время, но мне не смешно.

Из бардачка достаю упаковку леденцов с Кока-Колой и мятой, сую в рот сразу три, надо бросать курить. Дую на озябшие пальцы, блузка мокрой тряпкой тело облепила, фу.

Забираю с задних сидений сумку и с тоской смотрю на ливень.

Потом согреюсь. Нужно выйти. Добежать до шлагбаума, а там будка охраны, вызову такси и поеду.

Денег на карточке достаточно, на временную крышу над головой хватит.

Ногтем касаюсь брелока с ключами. Нет. Сяду за руль. Переться по ливню и темноте — не очень умно.

Чихаю.

Точно.

Хватаю брошенный свитер Артура. Стягиваю через голову блузку.

Открывается дверь. Меня окатывает сквозняком. На место водителя садится Алан.

Он вытирает ручьи воды, бегущие с волос по лицу. Смотрит на свитер в моих руках. На голую кожу в мурашках. На черный бюстик. И деликатно откашливается.

— Извини. Сексуальное белье.

Его низкий голос и хищное выражение лица не вяжутся с сожалением, что он меня в таком виде застукал.

Спешно влезаю в свитер, он щелкает пультом и ворота расходятся. Он плавно трогается с места.

Спокойный и уверенный профиль. Одна рука привычно и небрежно держит руль. Другой он достает из кармана брюк шоколадную конфету, даёт мне.

— У взрослых дяденек конфеты брать нельзя, — отвожу его пальцы от лица.

— У меня можно.

— Ты только что машину угнал. И меня похитил.

— Боишься меня?

— Так ты просто встал и ушел? При всех? А жене что сказал?

— Это важно? — он поворачивается.

У него мокрые ресницы, и капли бисером на коже, в мягком свете салона он теплый и уютный, как всегда.

— Ты без косметики ещё красивее. Замерзла? — он настраивает температуру.

— Поболтаем о погоде.

— Да, — он смотрит на проселочную дорогу, на косые штрихи дождя под фарами. — Ты хочешь о Марине поговорить? Но этого ведь никто не скрывал, — он жмёт плечами. — Наш брак — он для родителей. Породниться решили они, а мы с Мариной были не против. Династия, и все такое. Здесь не про любовь совсем.

Сую нос в воротник. Марина об этом говорила, но они три года женаты, и она-то теперь очень даже любит мужа. Возможно, что с самого начала любила.

— Марина с твоими расчетами не согласна.

— Я понимаю, — у него в кармане звонит телефон. Слушаем музыку пока не смолкает, и он продолжает. — У нас был спокойный, хороший брак. Я ее чувства уважаю. Я и не изменял ей ни разу за три года.

— А со мной не считается.

— С тобой вышло исключение.

— Дважды.

— Потому, что изменилось правило.

— Это ты говорил?

— О чём?

— Что духу не хватило тогда, год назад. Пока я замуж не вышла. И просил не отталкивать тебя теперь. Ты?