Шрамы Мафии (ЛП) - Грэй Хардин (читать полную версию книги TXT) 📗

  - Да, лучше спросить, чем предполагать.

  - Ты согласна с моей идеей, босс.

  - Перестань меня так называть. - Она скривилась и наморщила красивый носик.

  Я протянул руку и коснулся ее лица. - Ты шокируешь меня до чертиков, ты это знаешь?

  - Твой план был лучше. К тому же он не может продолжать это делать.

  Я кивнул. - Итак, ты выступила и взяла на себя ответственность.

  - Я сделала это.

  Просто глядя на нее, я заводился. Мне хотелось, чтобы она сейчас вернулась со мной. Я бы отнес ее прямо в постель. Снова в постель.

  Мне нужно было поговорить с моим отцом и Клавдием после того, как Рафаэль поговорил с ними сегодня, до тех пор мне бы очень хотелось поиграть с ней.

 Я опустил голову и прижался губами к ее губам. Она поцеловала меня в ответ, прижавшись к моему телу. Я воспользовался возможностью потереть руками ее грудь, наслаждаясь ощущением ее твердых сосков.

  Чувствуя, как мой член натягивает брюки, мне пришлось отстраниться. - Я возьму тебя сзади, когда увижу тебя завтра. Я приду пораньше.

  - Я с нетерпением жду этого.

  Я опустил руку на ее сладкую задницу, больше чем с нетерпением жду завтрашнего дня.

  Я с нетерпением ждал времени, когда она действительно станет моей.

  Этого я и хотел.

  Я смотрел, как папа наливает еще один стакан виски. Мой отец пил скотч только тогда, когда был зол.

  Клавдий взглянул на меня через всю комнату, вытянув ноги на журнальном столике. На нем были байкерские ботинки и кожаные штаны, облегавшие его ноги.

  Он и папа вернулись почти час назад. Мы собрались в гостиной, я думал, мы поговорим, но ничего не было сказано.

  Просто пили.

  Я пил пиво.

  Честно говоря, все, что я хотел, это мою девочку. Вот и все, и если бы она была здесь сейчас, я был бы с ней. Не смотрел, как эти двое дают обет молчания.

  - Итак, мы когда-нибудь поговорим? - мой голос нарушил тишину.

  - Па сказал Рафаэлю, чтобы он пошел на хер. - Клавдий ухмыльнулся и начал громко смеяться. - Ты должен был видеть его лицо, брат.

  Отлично, что это значило?

  - Па, - подумал я, нужно посмотреть, как он себя чувствует.

  Папа посмотрел на меня усталыми глазами. - Я не знаю, когда буду готов к разговору, сынок. Это очень важно.

  - Разговор помогает. - Я слышал это в каком-то благополучном месте.

  - Тэг был моим очень хорошим другом. Очень хорошим. Он ценил своих сыновей больше всего на свете, и услышать, что гнев Рафаэля убил их, меня глубоко ранит это. Я не хочу быть аутсайдером, но я понимаю. Если бы кто-нибудь что-нибудь сделал с кем-либо из вас, они были бы мертвы. Вот и все, они были бы мертвы.

  - Я знаю. - Я понимал, почему Рафаэль воздержался от того, чтобы рассказать ему, но теперь я мог сам увидеть влияние этого.

  Я не мог представить, что он, должно быть, чувствует.

  Клавдий взял свой новый телефон и набрал номер.

  - Кому ты звонишь?

  Мы должны были поговорить.

  - Кассандре. Она мне понадобится сегодня вечером.

  - Разве ты не можешь пропустить сегодня шлюх? - Па ударил стаканом по столу.

  Ага, он был зол и, вероятно, пьян. Он ненавидел это слово, и я сомневался, что когда-либо слышал, чтобы он называл женщину так раньше. Даже если она этого заслуживала.

  Клавдий заправил прядь волос за ухо и положил телефон рядом с собой.

  - Проехали. Но можем ли мы поговорить, если мы пытаемся разговаривать? Я не из тех, кто сидит и смотрит в глаза.

  Па пристально посмотрел на Клавдия и повернулся ко мне. - Люк, в чем дело?

  - Па, мы можем отбросить внешний мир на несколько минут и перестать быть слугами Рафаэля? - Мы были такими с тех пор, как приехали в Чикаго. Казалось, что все, что мы делали, - это удовлетворяли все потребности Рафаэля, чего бы он ни хотел. Он звонил, мы отвечали. Никакого личного времени. Конечно, Рафаэль привел нас туда, где мы были сегодня, но это не значит, что он владел нами. - Я хочу, чтобы ты рассказал о своих чувствах.

  - Я чувствую себя преданным, сынок. Я больше всего выражает мои чувства.

  - Итак, мы в игре или нет? - спросил Клавдий.

  Если бы Амелия не участвовала, я бы спросил то же самое.

  - Вы двое, вы в игре. Я… все еще на заборе, - фыркнул папа.

  «Папа, если не брать в расчет Рафаэля, я забочусь об Амелии. - На самом деле я еще не говорил с ним о ней.

  Он приподнял брови и внимательно посмотрел на меня. - Ну, черт возьми, ты пошел и влюбился в девушку?

  Клавдий снова засмеялся. - Ты так поздно понял, папа.

  - Как я могу знать об этом, если мне не сказали?

  - Я говорю тебе сейчас. И ты мне нужен. - Я кивнул.

  - То, что сделал Рафаэль, было настолько неправильным. Люк, ты знаешь, через что я прошел с твоей матерью.

  - Я знаю. Мы оба знаем, и это время мы никогда не забудем.

  - Папа, я знаю, ты возненавидишь меня за то, что я говорю это, но если я поймаю какого-нибудь парня, который ебется с моей женщиной, он мертвец, - вмешался Клавдий, к большому разочарованию папы.

  Боже, мой брат выбрал худшее время.

  - Итак, вы думаете, что он поступил правильно? Тэг должен был потерять своих сыновей и практически свою жизнь?

  - Я не говорю этого. Это было досадно, но я не думаю, что Рафаэль хотел именно этого. - Клавдий выпрямился. Что-то в его поведении изменилось. - Мне показалось, что он просто хотел, чтобы их забрали федералы, например, посадили в тюрьму, а потом все пошло не так. Он ни в коем случае не хотел, чтобы его жена была убита. Подумай об этом. Это был план, который полностью провалился. По крайней мере, мужчина показал, что у него есть яйца. Это было больше, чем то, что ты сделал, когда узнал, что мама ушла от нас. Ты ничего не сделал, кроме как продолжил жить этой дерьмовой нормальной жизнью, а мы остались и страдали вместе с тобой.

  Клавдий встал, волосы перелетели через плечо. Голубой глаз стал темнее, а его щеки покраснели.

  Он никогда не говорил этого раньше, но я знал, что он всегда обижался на Па за наш неудачный опыт в Лос-Анджелесе. Хотя на каком-то уровне я понимал, что папа просто пытался жить нормально, надеясь, что мама вернется к нам, Клавдий подумал, что ему следовало занять более жесткую позицию и, по крайней мере, попытаться вернуть ее. Он подумал, что папа был трусом, который смирился и заткнулся, а затем убежал, поджав хвост, когда выдохся.

  Может быть, часть меня тоже так думала. Мы остались с ним, потому что любили его. Когда мы вернулись в Чикаго, нам было за двадцать. Любой из нас мог уйти задолго до этого. Особенно Клавдий.

  Сейчас не время поднимать этот вопрос. Хотя я видел сходство в ситуации. Наша мама и жена Рафаэля не сильно отличались. Они поступили одинаково.

  - Успокойся, чувак, - попытался я, но Клавдий бросил на меня суровый взгляд, показывая, что у него есть ранг по старшинству.

  - Это проблема. Мы ни о чем не говорим. Мы просто делаем. Конечно, давайте забудем о нас и о том, что случилось с мамой, как обычно, и…

  - Она была беременна, - внезапно сказал папа.

  Мы оба мгновенно повернулись к нему головами.

  - Что? – спросил я.

  - В день отъезда она сказала мне, что беременна, и ребенок не мой. В ее словах не было печали. Было очень ясно, чего она хотела. Конечно, мы поругались, а потом она ушла, но никогда я не позволял ей просто уйти.

  - Почему ты нам этого не сказал? - Клавдий плюнул.

  - Потому что теперь вы можете стать взрослыми мужчинами, и да, вы были бы достаточно взрослыми, чтобы понять, что произошло в пятнадцать и тринадцать лет, но для меня вы оба были моими маленькими мальчиками. Моими детьми. Я должен был позаботиться о вас и убедиться, что вы знаете, что у вас есть родитель, который всегда будет рядом. Не смотря ни на что. Я хотел вернуться сюда сразу после этого, но подумал, может быть, если бы мы остались в Лос-Анджелесе, было бы лучше. Я думал, она может вернуться ко мне. К нам. Это тоже было неправильно. С моей стороны было глупо не видеть, что мы ей не нужны. Так что это на мне, и я несу за это полную ответственность. Думаю, мое сердце просто взяло верх.