Подлинное искупление (ЛП) - Коул Тилли (читаем книги онлайн бесплатно .TXT) 📗

— Я тебе не безразличен? — в его голосе послышались нотки недоверия.

— Нет, — ответила я и почувствовала, как он расслабился.

— Ложись, — сказала я и, подавшись назад, потянула его на каменный пол.

— Охранники, — пытаясь сопротивляться, произнес он. — Они вернутся. Тебе нельзя здесь находиться. Тебя накажут.

— Все в порядке, — ответила я.

На его лице застыло хмурое, озадаченное выражение. Признание уже было готово сорваться с кончика моего языка, но увидев, как его глаза слипаются от усталости, я сдержалась. Вместо этого я сказала:

— Когда они вернутся, брат Стефан и сестра Руфь нас предупредят.

Казалось, мой ответ, его успокоил. Не отпуская моей ладони, Райдер опустился на пол. Я легла рядом с ним. Райдер обнял меня своей сильной рукой, и моя голова легла ему на грудь. Было очень непривычно лежать вот так. Но я не противилась. Я почувствовала, что хочу этого больше всего на свете.

В этой камере, с истинным Пророком нашей веры я была, как дома. Я поняла, что это единственное место, где мне хотелось бы сейчас находиться. Престранная ситуация.

Я взглянула на руку Райдера, на вытатуированные у него на коже рисунки, и провела пальцем по дьявольским изображениям.

— Райдер? Откуда у тебя на руках эти жуткие образы? Кто их тебе сделал?

Райдер замер всем телом.

— Хармони, есть вещи, которые ты обо мне не знаешь. Нехорошие вещи… неправедные поступки, которые я совершил. Места, где я бывал.

У меня по спине пробежала дрожь страха и беспокойства. Подняв голову, я уставилась в смущенное лицо Райдера. У меня тоже было прошлое, о котором я не могла и не хотела рассказывать. Но мне не давал покоя один вопрос, ответ на который мог кардинально изменить мои чувства к Райдеру.

— Райдер, ты… ты когда-нибудь пробуждал ребенка? (Прим. Обряд пробуждения см. Глоссарий)

На лице Райдера застыло выражение неподдельного шока.

— Никогда. Я…

Он, словно стесняясь, опустил голову и добавил:

— Я чист, Хармони. Я никогда ни с кем не спал. Меня едва касалась женщина.

Его прекрасные черты лица ожесточились.

— И я бы никогда не взял ребенка. Это гнусно и аморально. Да никакая вера в Бога не могла бы оправдать такого.

Непосильный груз свалился у меня с плеч. Воодушевлённая его признанием, я немного приподнялась, так что мои губы оказались прямо над губами Райдера. Я была потрясена отразившимся в его глазах восхищением. И поняла, что запомню этот взгляд навсегда.

— Ты замечательный, — прошептала я. — Может быть, ты и согрешил в прошлом, но сейчас ты искупаешь свою вину.

Райдер покачал головой. Он открыл было рот, чтобы возразить, но я остановила его очередным поцелуем. Сначала Райдер напрягся, однако вскоре расслабился и его губы осторожно задвигались под моими губами. Когда я отстранилась, меня, как никогда прежде согрело вспыхнувшее в глазах Райдера чувство.

— Мне… мне понравилось целоваться, — призналась я, и была вознаграждена улыбкой. Настоящей, искренней улыбкой.

Это зрелище покорило моё сердце.

Клеймо «окаянная» могли носить только женщины. Но если бы его давали мужчинам, Райдера непременно объявили бы таковым. Все в нем было прекрасно. Я видела, что он так не считает. Более того, буквально во всем, что он говорил и делал, я видела его откровенную ненависть к себе. Видела ее в его пристальных темных глазах.

Но когда я положила голову ему на грудь, и Райдер прижал меня к себе своими сильными руками, я просто это почувствовала. Эту заботу от человека, который пытался убить своего единственного брата, чтобы уберечь меня от его жестокости и спасти от публичного позора.

Такое меня ожидало будущее. Я всегда знала, что моя судьба будет не из лёгких и никогда не тешила себя иллюзиями. Поэтому прямо сейчас, я наслаждалась этим ощущением, успокаивающими объятьями этого мужчины. Пока еще это возможно.

Объятьями единственного мужчины, который проявил ко мне такую любовь и уважение.

Целомудренного Пророка с метущейся душой.

Душой, которую, как я верила, еще можно спасти.

Даже если моя уже была проклята.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Райдер

Моему телу хотелось спать, но разум не давал мне уснуть. К тому же, когда я смотрел на спящую у меня на груди Хармони, то понимал, что никогда не сомкну глаз. Мне хотелось всю жизнь пролежать на этом месте. Остальной мир может подождать, и меня не волнует, даже если он и вовсе канет в небытие… пока мы лежим здесь вот так, безмятежно.

Я погладил длинные светлые волосы Хармони. И, когда от моего прикосновения она затаила дыхание, у меня защемило сердце. Я почувствовал, как моих губ коснулась лёгкая тень улыбки. Но она тут же исчезла, как только я подумал о том, что ее ждет впереди. Иуда. Церемония. Очищение… жизнь в рабстве и ужасе.

Неожиданно я ощутил такой неистовый приступ гнева, что его было практически невозможно сдержать. Я изо всех сил старался не шевелиться, когда он, волна за волной, обдавал меня изнутри.

У меня не было возможности остановить Иуду.

Когда мне представилась такая возможность, я его не убил… У меня больше никогда не будет такого шанса. Я просрал свой шанс ее спасти.

Ее заберут у меня, и я ничего не смогу с этим поделать. Я крепче обнял Хармони. Внезапно я вспомнил о Стиксе и Мэй. Мне стало дурно, когда я задумался о том, что сделал им много месяцев назад. Должно быть, именно это чувствовал Стикс, когда я забрал у него Мэй и привез обратно в общину. Это грёбаное ощущение полной беспомощности от того, что ты можешь потерять любимого человека.

Неудивительно, что он мечтал меня убить.

Неудивительно, что Мэй меня не хотела.

Я провел рукой по щеке Хармони. Теперь я понял, что значит чувствовать такую связь. И я, бл*дь, не мог её потерять. Если это произойдёт, я не переживу.

Я все еще смотрел в прекрасное лицо спящей Хармони, когда вдруг начала приоткрываться дверь камеры. Я выпрямился, полностью уверенный в том, что это вернулись охранники, и мысленно приготовился сразиться с входящим. Кто бы это ни был, он держал в руках свечу. Её тусклое пламя освещало комнату гораздо лучше, чем яркая луна, свет которой пробивался сквозь маленькое окошко.

Мои глаза постепенно привыкли к новому освещению. У двери стоял мужчина, которого я часто видел в коридоре. Я немного успокоился, зная, что этот человек — опекун Хармони, человек, которому она доверяла. К которому относилась почти как к отцу.

Тихо, чтобы её не потревожить, мужчина подошел поближе. Он взглянул на лежащую у меня на коленях Хармони, и его лицо смягчилось. Он выглядел где-то лет на пятьдесят. У него были черные, как смоль, волосы и карие глаза. Почему-то он показался мне знакомым, хотя я не сомневался, что никогда раньше его не видел.

Мужчина — Хармони звала его братом Стефаном — встретился со мной взглядом. Кроме свечи, он держал в руке что-то еще.

Я нахмурился, увидев, что он присел и поставил свечу рядом со мной. Наклонившись, он вложил мне в руки папку. Я взглянул на Хармони — она крепко спала.

В тусклом свете свечи я открыл папку и посмотрел на первую страницу. Моя душа ушла в пятки. Передо мной предстала фотография моего дяди, Пророка Давида. Меня шокировало не то, что на ней было его лицо, а сама фотографии. Я пять лет прожил среди Палачей. У каждого из моих бывших братьев имелась такая фотография, висевшая на стене в здании клуба.

Фото арестованного полицией.

Со страницы с этой грёбаной фотографией на меня смотрел мой дядя. Я прищурился, чтобы повнимательнее ее рассмотреть. В руках он держал табличку с личной информацией. Я прочел его имя и побледнел.

«Лэнс Картер»

Я помотал головой, пытаясь понять, что все это значит. На папку опустился палец, и я взглянул на брата Стефана.

— Прочитай, — беззвучно, одними губами, произнес он. — Всё это.

— Охранники, — так же беззвучно ответил я.