Осенние звёзды - Бенуа Ольга (книга жизни TXT) 📗

— Красота уходит, дети, если они есть, вырастают, и с чем остается семья? Мужчина достиг высот, стал космонавтом, например, а жена как была клушей, так и осталась. Конечно, курица в бриллиантах — тоже хлеб, да только перед друзьями, коллегами, партнерами мужику хочется блеснуть своей второй половиной, а не навешанными на ней бирюльками. И если жена с мозгами, то должна понимать: у нее есть только один шанс не быть замененной на новую красивую игрушку — попытаться стать самодостаточной личностью. Сегодняшний мир — это не только тарелка, кастрюлька. Ведь почему-то мы гордимся достижениями своих детей или мужей, а мужикам в этом отказываем, — закончила она, стараясь поймать ускользающий взгляд официанта.

Народу в «Попугае» было немного. Официанты болтали за барной стойкой, ожидая сигнала посетителей. Сидеть им строго воспрещалось. В свое время владелец заведения поездил по Европе и был поражен работой австрийских кафешек, где при наличии даже одного гостя работники продолжали чинно стоять возле бара и ждать указаний, а не отправлялись на кухню чаи гонять. К тому же, если во время «ничегонеделания» одну часть работников занять уборкой, протиркой посуды или приемкой товара, разумеется, в подсобных помещениях, а не на глазах публики, то можно прилично сэкономить как на уборщицах, так и на рабочих, передав часть денег официантам в виде премиальных. Рафаэль Маркович был строг, но справедлив, экономил на людях, но не на их зарплате.

— В чем-то ты права. Когда у Николая монография вышла, его в Китай приглашали на семинар, я тогда так радовалась за него, приятно было, что из всего коллектива клиники пригласили лишь троих, и мой муж оказался в этой тройке.

— С чем не согласна? — напряглась Лариса. Подозвав официанта, без слов, жестом попросила повторить напиток. Наталья в порыве бережливости заказала сок.

— Меняется человек при этом, становится, как машина, офисный планктон, когда работа на первом месте, а жена, семья — где-то между тарелкой и диваном.

— Над отношениями, климатом в семье работать надо. Просто так только в шалаше рай, и то до первого дождика.

Спорить с подругой у Светланы не было настроения. По опыту было известно, что в вопросах семьи и брака ее точка зрения менялась кардинально в зависимости от контекста. То надо было все бросать и бежать без оглядки, доверившись чувствам, и если любовь умерла, нет смысла держаться за семью, то с жаром доказывала обратное. Светлана прислушивалась к себе и удивлялась, что разговоры, посиделки и подружки в настоящий момент отошли для нее на тот самый второй план, о котором она только что говорила.

Она в очередной раз переживала встречу с Александром, вспоминала тепло его руки при прощании. Он заворожил ее своим голосом, очаровал. И этот шарф, который по стечению обстоятельств подходил под цвет ее глаз. Разве способен угадать мужчина с цветом, если плохо знает женщину? А может, просто совпало, и остальное — это плод ее воображения, фантазия, порожденная жаждой душевного тепла и комплиментов. Это напоминало весенний ветер в начале ноября, когда создается ощущение, что зима решила задержаться, а осень завела интрижку с апрелем. Погода меняется по три раза на дню, как настроение у беременной или кормящей, от радостно-восторженного до раздраженно-истеричного. Утром заморозки, к полудню дождь, а к началу вечера солнечная тишина и весенний ветерок, который бывает только в конце зимы.

— Значит, я пиявка, — грустный голос Валентины прозвучал довольно громко в воцарившейся за столиком тишине.

— Валюш, да при чем тут ты, — закричали все разом.

— Ну как, вот вы по-умному рассуждаете, что только восьмичасовой рабочий день превращает обезьяну в человека и делает из домохозяйки женщину. Что умирающие семейные отношения можно реанимировать повышением зарплаты, новым назначением, трудовыми успехами. Человек просто вырос из данных отношений, как из детского пальто, и даже если оно шито в самом дорогом ателье, никакая гордость, что сам великий Армани ночей не спал, когда его кроил, не заставит человека надеть его снова.

— Валюш, ты не приравнивай себя к бывшей Олега. Ты всю жизнь работала, сейчас у тебя перерыв, временный отпуск. Младшая немного подрастет, и ты прекрасно на полставки на работу выйдешь. Ты же знаешь, что в бухгалтерии все на опыте и старых кадрах держится, — трещала Лариса, не давая собеседницам опомниться. — Ты работу найдешь, только свистни. В конце концов, чуть подучишься, окончишь компьютерные курсы, и я тебя к себе возьму.

Валя улыбнулась, в очередной раз восхитившись, как легко умеет Лариса пропустить реплику собеседника, и вернуть тему разговора к изначальному, ее точке зрения. И скажи она подруге, что жизнь в настоящий момент ее абсолютно устраивает, что она счастлива в роли бабушки, общаясь с внучками, та вряд ли оценит, а главное, поймет. Вале не хотелось разочаровывать Ларису, объясняя, что для нее важно помочь дочери, которая хоть высыпаться периодически стала, а то была как загнанная лошадь. Она не понимала, как подруга ставит на первое место работу, спокойно рассказывая, как бывает тяжело Дашке за границей. Легко критиковать бестолкового зятя, но это ж твой ребенок, хоть и подросший, и в первую очередь ты родитель, а уже потом начальник. И твоя основная задача быть не где сложно на производстве, а где плохо твоей кровиночке. Ведь никакая работа, деньги, развлечения не смогут успокоить, если вдруг у твоего ребенка что-то пойдет не так.

— Кстати, Натуль, я Олегу посоветовала вашу контору и тебя лично.

— Хорошо, посмотрю завтра, где есть «окно».

— Ты им организуй все по-быстренькому, как нас с Костей. Квартиру покупал Олег. Я считаю, что честно будет без дележа, чтобы она на деньги согласилась.

— Ларис, давай я лучше сначала заинтересованные стороны лично выслушаю, а потом твои пожелания.

— Хорошо.

— Свет, а ты чего молчишь весь вечер? С Николаем у вас как? Может, вас тоже за компанию развести, поделить?

— Да ну вас, девчонки, — очнулась та, — чего я в свободной жизни не видела? Куда я на старости лет да в другой порт?

— А кто говорит о другом? Мы предлагаем тихую гавань, шхуна и бородатый шкипер с трубкой в зубах в кресле-качалке любуется на закат, а ты выходишь из пены…

— Если пивной, то я согласна, — Светлана решила подыграть, а про себя отметила, что вот он, подходящий момент, чтобы рассказать, что один импозантный мужчина считает ее привлекательной, что Париж — это всего лишь мечта, а он — живое обещание счастья. И он пригласил ее в ресторан. Не важно, что ресторан, похоже, накрылся. Главное, что пригласил. Утешиться этой мыслью получалось плохо, желание поделиться новостью отпало. Валентина, конечно, посочувствует, Лариска поругает за нерешительность, Наталья будет интересоваться биографией кавалера, а все вместе они будут ее жалеть, и тогда она просто разревется прямо здесь, и будет оплакивать горькими слезами свое несостоявшееся бабье лето, обещанную Лариской лебединую песню.

— Кстати, о Шекспире. Я обещала Коле сегодня пораньше прийти, он по вечерам мне уроки вождения дает, скоро пойду на права сдавать, — неумело стала она врать, собирая сумку. — Ну все, я побежала, всех целую.

Вскочив из-за стола, едва не опрокинув стул, она стремительно выбежала из зала, на ходу путаясь в рукавах пальто. На улице холодные капли дождя смыли первые выступившие слезинки, но горький комок в груди нарастал, и вот уже слезы двумя ручейками побежали по лицу, победив природное явление.

— Что это было? — нарушила молчание Наталья.

— Может, просто устала? — предположила Валентина.

— Так устала, что решила покататься по ночному городу с мужем? — Лариса поболтала остатки коктейля в стакане.

— Зря ты так. Николай вполне мог согласиться помочь жене с вождением.

— Конечно, — с пафосом ответила та, — если хоккей по телику отменили. Завтра позвоню, узнаю, с чего вдруг ей так домой захотелось, а сегодня я угощаю. Олег выдал деньги на хозяйство, но я думаю, это он мне за пристроенные вещи заплатил, как в камере хранения.