Призрачное счастье - Веснина Елена (книги онлайн TXT) 📗
— Буду рада, если ты проявишь подобное быстродействие на рабочем месте, — одобрила Амалия.
— Мне пришлось сидеть в засаде долго. Но я ничего не высидела. Утром встала ни свет ни заря и приехала на то же место. И вот, пожалуйста. Посмотрите: она выходит из дома! На фото есть дата и время! Скажите, что можно делать с Сергеем Анатольевичем всю ночь у него дома? Вы полагаете, они слагали слоганы? — захохотала Татьяна.
— М-да. Юлия может себе позволить рисковать жизнью, потому что не знает истинной цены жизни.
Амалия просмотрела фотографии, собрала их стопочкой и сунула себе в стол:
— Татьяна, пусть эти фотографии находятся у меня. Ты же понимаешь, это — бомба. Я ни при каких условиях не дам им развалить фирму.
— С каким цинизмом Юлька влезла в еще не остывшую постель — и при этом имеет наглость корчить из себя святую невинность!
— Татьяна, полагаю, эта еще не остывшая постель и тебе очень нравилась, — напомнила Амалия.
— Я никогда не претендовала ни на что большее, так, знак внимания понравившегося мужика, — защищалась Татьяна.
— А кто-то претендует? — удивилась Амалия.
— Юлька претендует. Еще как претендует, — глаза Татьяны наполнились слезами. — Она проговорилась! Она попыталась обвинить меня в том, что я сплю и вижу себя в роли госпожи Никитиной. Она говорила о себе!
— Прелюбопытная логика. Я бы сказала, чисто женская, — покачала головой Амалия и, наклонившись к селектору, приказала: — Юлия, будьте так любезны, соберите коллектив. У меня есть новость для сотрудников.
В приемной Юлька подозрительно уставилась на Татьяну.
— Здравствуй, Юленька! Хорошо выглядишь, выспалась, что ли, в кои-то веки? — пропела Татьяна.
— Спалось отлично, надеюсь, и тебе виделись сладкие сны?
— Да уж, — согласилась Татьяна.
— А синяки под глазами откуда? Не бережешь себя, Танька. Отчет, что ли, на дом брала? В рабочее время не справляешься?
— Ты бы, Юлька, яд свой медикам сдавала. Змеиный яд — на вес золота.
— То-то, я вижу, не бедствуешь. Наверное, сдаешь постоянно?
Незнакомый мужчина, войдя в приемную, неуверенно оглядел сцепившихся барышень.
— Доброе утро! Я пришел к госпоже Гжегоржевской.
— Простите, как вас представить?
— Врач больницы скорой помощи, Ковальчук.
— Доброе утро, доктор, правда, у меня уже, считайте, день — я тут с шести утра, — обрадовалась Амалия. — Спасибо, что откликнулись на мою просьбу. Мой разговор не отнимет у вас много времени. Я попрошу вас не забывать о врачебной тайне. Никто, прошу вас, никто не должен знать об изменениях в состоянии здоровья Доминики Никитиной. Понимаете?
— Разумеется, — не возражал доктор.
— Никто, доктор, никто, кроме меня. Сообщайте обо всех малейших изменениях, равно как и о любых визитах в палату Доминики, и только мне. Я говорила с Никитиной. Состояние ее мне не понравилось. Как она?
— Сказать прямо? Подавлена. — Врач задумался на мгновение. — И дело не только в физических травмах.
— Какие моральные травмы имеются у госпожи Никитиной?
— Врачебная этика не позволяет мне обсуждать подобные вещи. Если она сама не сказала… — запнулся врач.
Но Амалия всегда добивалась своего:
— Не хочется напоминать, но именно я принимала участие в вашей судьбе…
— Ладно. Я… понимаю. Дело в том, что Никитина… — начал рассказывать врач и запнулся.
Олег Иванович Петров навестил детский дом. Он хотел поговорить с директрисой.
— Виктория Павловна, — начал Олег Иванович. — Понимаете, у каждого человека свой предел. Один даже подумать об окружающих плохо не смеет, ему это чуждо и противно. Кто-то физически не может соврать, не может украсть. Третий соврет и украдет, но не сможет убить.
— Олег Иванович, да вы философ, — усмехнулась Виктория Павловна.
— Я, Виктория Павловна, пишу диссертацию по судебной психологии, — пояснил, словно оправдываясь, следователь.
— Первый не допустит дурной мысли, второй не соврет, третий не убьет, а есть еще четвертый…
— Четвертых, по моим подсчетам, не более десятой доли процента в развитых странах и полпроцента в развивающихся…
— Олег Иванович, моя математика ограничена арифметикой. Я пересчитываю детей на прогулках и продукты в столовой. Мне этого достаточно…
— Виктория Павловна, четвертых не пугает убийство. Они. Могут. Убивать, — рубил слова Олег Иванович. — К таким людям относится Косарева. Я досконально изучил ее досье. На ней пока нет трупов… Но… Она любит деньги. А еще любит себя и никого, кроме себя. Для нее нет ничего святого, у нее нет привязанностей, нет друзей — только временные подельники. И даже дети…
— Вы хотите сказать, что Косарева может своих собственных детей…
— Для Косаревой дети — способ подзаработать, — вздохнул Олег Иванович. — А еще… Виктория Павловна, расскажите мне, что знаете об Артеме Боеве. Скажите, что он за человек.
— Ничего, кроме того, что он ухаживает за дочерью Анны Вадимовны, — развела руками директриса. — Я, Олег Иванович, знаю одно. Анна Вадимовна очень недовольна этим дочкиным увлечением. Артем намного старше, да и вообще.
— Вот и мне он кажется не вполне вызывающим доверие. Эти байкеры, знаете… слишком много им свободы дали. В такой среде могут быть и наркотики, и все, что хотите. Он сам признался, что у него связи с цыганами. Цитирую дословно: «Мне их барон должен».
Вы можете себе представить, что нужно сделать, чтобы вам задолжал сам цыганский барон?
— Но Артем нам помог с девочками. Они здесь, с нами, — осторожно напомнила Виктория Павловна.
— Мы-то ведь в милиции тоже не дремали, мы свое дело делали, а он вмешался, — возмутился Олег Иванович.
— И хорошо! И с пользой для дела!
— А может, он в сговоре с Косаревой — вам такое не приходило в голову? Увидел, что милиция на пятки наступает, что ему потом не отвертеться, и сделал вид, что он заодно с нами, — предположил следователь.
— Не может быть! — ахнула Виктория Павловна.
— Выводы делать рано, но бдительность нужно удвоить. Проверить весь периметр забора, ликвидировать лазейки. И еще. Прекратить посещения этого Артема, лишить его информации о детях. А мы за ним понаблюдаем.
На базаре появился Васька.
— Ого, не прошло и года, как нас посетил Василь Иваныч собственною персоной, — всплеснула руками Анжела.
— Здорово, Ламбада. Ритуля, привет снова. Не знаете, кого это тут вчера вылавливали? Говорят, приезжал ОМОН и кого-то искал.
Ритка с Анжелой ничего не знали, и Анжела приказала:
— А ну-ка, Васек, выкладывай, чего знаешь. Подходи, рассказывай, доставай, показывай.
— Говорят, ловили бабу какую-то, а забрали мужика и уехали, — прошептал Васька.
— А ну-ка, Васька, иди на разведку. Сходи, узнай и нам расскажешь.
— Ну, подруга, колись, — повернулась Анжела к Рите. — Чего ты там натворила? По твою душу, небось, ОМОН приезжал?
— Спятила ты что ли, Ламбада?
— А кто милицию на базар навел? Зеленые человечки? — возмутилась Анжела.
— Не нравится мне эта тема с ОМОНом-шмоном. — Крайне взволнованная Ритка начала решительно складывать палатку, закрывать торговлю. — Сматываю удочки, нечего тут ошиваться под пулями! И ты, Ламбада, лучше-ка собирайся, нам бы подальше от театра военных действий.
— Ритка, ты чего? Придет Самвел, горе будет, — запричитала Анжела.
— Меня голыми руками не возьмешь. Они Маргаритой Калашниковой подавятся. Ритка-автомат им зарядит такую очередь! — не слушала ее Рита.
— Ритка, Самвел за каждый прогуляный день штраф наложит! — испугалась подруга. — Тебе что, деньги не нужны? Так отдай нам с Зямчиком. Нам смокинг нужно покупать для свадьбы.
— Ты, Ламбада, совсем сдурела, если хочешь — дальше тут жизнью рискуй. Будут расстреливать в упор — прикроешься сковородкой. Могу тебе свои оставить. Если меня будут спрашивать, ты знаешь, что ответить.
— Так точно, твой адрес — не дом и не улица, твой адрес Альфа Центавра, далее везде, — фыркнула Анжела. — Ты там тоже, того, если что — зови, мы всем базаром выйдем.
