Его Высочество Ректор (СИ) - фон Беренготт Лючия (список книг .txt) 📗
Слова сообщения мгновенно расплылись, и я поняла, что слезы застлали мне глаза. Убрав телефон в карман, я физически чувствовала, как пустеет и леденеет мое сердце.
Соблазняй кого-нибудь другого… соблазняй кого-нибудь…
А если я не хочу? Не хочу никого больше соблазнять! Вообще! Никогда!
Кинув так и не съеденный банан на стол, я захромала к выходу. Уже у двери случайно оглянулась, уловив на себе внимательный взгляд Катьки Самойловой, но мне было наплевать. Пусть подозревает.
В этот момент я хотела только одного – догнать его, извиниться и заставить вернуться. Не в аудиторию. Ко мне.
Глава 12: ВСЕ КОНЧЕНО?
Нашла я его довольно скоро, хоть и оказалось, что без костыля передвигаюсь не так быстро и безболезненно, как хотелось бы. Все-таки медсестра была права.
На счастье, доктор Кронвиль никуда не уехал, а всего лишь сидел в своем кабинете двумя этажами выше, и, судя по тому, с каким усердием он читал перевернутую вверх тормашками книгу, ждал меня.
- Прости, пожалуйста. Я больше так не буду, - с ходу, прям с порога выдохнула я. На ногу уже невозможно было наступить, и я стояла, как цапля, поджав ее и опираясь о косяк двери.
Медленно, будто нехотя он отложил книгу, скользнул по мне взглядом, остановился на больной ноге и нахмурился.
- Почему ты без костыля?
Я пожала плечами, пошатнулась и поморщилась, стараясь удержать равновесие.
- Забыла в аудитории…
Вот. Пусть почувствует себя виноватым – пришлось его догонять, когда и ходить-то трудно. Он вздохнул и встал со своего кресла. Подойдя ко мне, обнял за талию, завел внутрь кабинета и закрыл за нами дверь.
- Идем, - и подвел меня к креслу, в котором я сидела уже сто раз, отчитываемая за плохое поведение, усадил в него и сам сел напротив, в такое же. – Послушай…
О-о. Плохо дело. Обычно со слов «послушай» начинаются разговоры из рода «это все не из-за тебя, это из-за меня». Я помотала головой и закрыла уши ладонями. Не хочу слушать.
- Анжелик, - он придвинулся ко мне ближе и взял меня за руку, освобождая одно ухо. – Ты мне очень нравишься… Но, понимаешь… сейчас, там, на лекции, когда ты все это вытворяла… я кое-что осознал. Ты все еще ребенок. Не важно, чем мы с тобой вчера занимались. Неважно, что ты далеко не девственница. У тебя мозги… детские. Совсем. И это не изменится еще лет пять, как минимум. Понимаешь? Это все… неправильно. Так нельзя.
Не удержавшись, я всхлипнула – и впрямь по-детски – и отвернулась от него. Неужели все кончено? Так глупо, что невозможно поверить.
- Я отдам тебе компромат… - зачем-то пообещала я, вытирая щеку тыльной стороной ладони. Ага, компромат, который уже, наверняка, в грузовом самолете, по дороге в Москву.
Он покачал головой.
- Это ничего не изменит. То есть, изменит в том плане, что никто не будет больше за тобой охотиться и угрожать твоей жизни…
Ну, и черт с ним! Распустила сопли, дура! Вырвав его руку из своей, я встала и заковыляла к выходу. Грудь вдруг сдавила непомерная тяжесть, по мере удаления от него все плотнее и плотнее сжимающая сердце. Интересно, ему тоже плохо? Я обернулась.
Да нет, сидит все там же – в кресле для посетителей. Не пошевелился даже. Ну, что ж, вот тебе и ответ на твой вопрос, девочка. Или, погоди, как он тебя назвал – «ребенок»?
Развернувшись, я хотела выйти из кабинета, но комната вдруг пошла кругом, уши заткнуло плотной, звенящей ватой, а пол поплыл куда-то в бок…
***
… Анжелик… Анжелик, ты меня слышишь? – крепко прижимая к себе за плечи, доктор Кронвиль щелкал у меня перед лицом пальцами.
Я что, грохнулась в обморок от того, что он дал мне от ворот поворот? Мне?! Да я сама, кому хочешь… Не понимая, как такое могло произойти, я зажмурилась и как следует проморгалась. В ушах до сих пор звенело.
- Наверное, на больную ногу наступила… - пробормотала я, пытаясь высвободиться из его объятий. Но он не позволил, легко подняв меня на руки.
- Я отнесу тебя в лазарет.
Whatever... Я закрыла глаза и постаралась, как могла, абстрагироваться от всего этого кошмара. От ощущения его твердой груди под моей головой – прямо как тогда, кода он нес меня в Убежище. Господи, неужели это было только вчера?
Молча он пронес меня по пустому коридору и спустился на три этажа ниже – в цокольный. Не стуча, занес в помещение с прибитой к двери табличкой «Лазарет».
- Что с ней опять случилось? – устало вздохнула медсестра Дорис.
- Забыла костыль в аудитории и упала, - не вдаваясь в подробности, сухо объяснил доктор Кронвиль.
А ведь только сегодня утром, счастливо потягиваясь в своей постели, я беззвучно называла его Ник, перекатывая короткое имя на языке, как конфету…
- Я заберу тебя у черного хода вашего общежития ровно в четыре. Сможешь туда дойти? – тихо спросил он, когда Дорис отошла в подсобку – принести мне другой костыль. Я кивнула, с облегчением начиная чувствовать, что сильное обезболивающее, которое мне только что дали выпить, начинает работать, притупляя душевную боль.
Кронвиль провел по моей щеке пальцами и, будто не удержавшись, поцеловал в лоб. В лоб, Карл! И вышел из лазарета, оставив меня одну. На этот раз по-настоящему.
***
Как все-таки прекрасно, что таблетки, снимающие боль, еще и настроение поднимают! С помощью медсестры я спокойно дошла до общежития. Пару раз даже остановилась по дороге – понюхать только-только расцветшие розы и послушать соловья, щебечущего где-то в глубине нашего прекрасного парка. Уже в комнате Дорис дала мне строгий наказ никуда больше сегодня не ходить, таблетки принимать по одной каждые четыре часа и придерживаться до завтрашнего утра постельного режима.
Я согласно покивала и села на кровать, соображая, что именно мне надо сделать, чтобы не проспать время нашей с его высочеством… тьфу ты, с его милостью планируемой поездки в Лондон. На душе все еще свербело, но как-то вяло и почти безболезненно. Будто я всего-навсего получила от него плохую оценку за эссе. Ну, или выговор за плохое поведение. Ура «Перкосету»!
Пораздумав, я поставила будильник на 15:30 и уже почти завалилась спать… Как вдруг решила, что меньше всего хочу сегодня ехать в Лондон с человеком, который только что послал меня куда подальше. И еще меньше хочу возвращаться с ним из Лондона, если вдруг окажется, что мой разбитый телефон уже вне досягаемости. Могу себе представить, какое злобное шипение ждет меня на протяжении всего пути, если я вообще доеду до колледжа, а не окажусь в руках его высокопоставленных душегубов.
Я выключила будильник и позвонила в компанию такси, которая обслуживала наш пригород. Съезжу за компроматом сама. Если его уже выслали в Россию, куплю такой же телефон, сломаю его в дребезги, раскурочу память и представлю все так, будто это и есть тот самый поломанный телефон – как оказалось в процессе ремонта, полностью и безнадежно испорченный. Подкуплю даже работника мастерской (чем я хуже Самойловой?) – пусть даст мне что-нибудь типа справки с окончательным вердиктом. Авось Кронвиль и скушает.
Заказав такси к парадному общежития, я собрала сумку – на всякий случай, если вдруг придется задержаться в городе. А почему бы и нет? Я ведь даже не позвонила сначала в мастерскую именно из-за этого – просто хотелось свалить отсюда, и, скорее всего, я бы сделала это даже если бы мне вообще никуда не нужно было ехать. Удивлю, к примеру, Майлса и останусь у него на ночь. А если его нет – заночую у того же временно отставленного Стива. Или вообще в гостиницу пропишусь, отдохну, схожу в клуб, напьюсь с горя… Пусть господин ректор побегает, побеспокоится. Если у этого парня вообще были ко мне хоть какие-то чувства.
Машина приехала на удивление быстро, рыжий таксист помог мне спуститься с лестницы и открыл заднюю дверцу, сунув мой костыль на пол. Голова немного кружилась от обезболивающего, но мне же не рулить. А поспать можно и на заднем сиденье. Благо в таких вот моделях они широкие.
