Живой (ЛП) - Уайлд Джессика (читать онлайн полную книгу .txt) 📗

Капитан Боуман был разочарован, когда понял, что ребенок, которого он взял под свое крыло, теперь был потерян. Я жутко боялся, что потеряю его уважение, лишившись своего.

— Ты выглядишь так, будто собираешься отказаться.

Голос Грэйс не помог моим нервам. Она была наглядным примером того второго пункта в плане беспокойства, и от этого у меня начинала образовываться язва. Вы бы подумали, что человек, который был на линии огня, видел, как большинство его друзей были убиты, и почти сгорел дотла, не очень боялся бы. Но она приводила меня в ужас. То, что я чувствовал, когда она была близко, стало наркотиком. То, от чего мне и в голову не пришло бы отказаться.

— Не-а, я в порядке, — сказал я, прочистив горло, когда мой голос «сломался». Если бы для нее уже не было очевидно, как я нервничал, то теперь она знала это.

Мы провели все утро, подготавливая дом к визиту капитана. Ну, большую часть работы сделала она, а я старался помочь, чем мог. Мама говорила ей не беспокоиться об этом, но Грэйс настаивала и сказала маме еще ненадолго остаться в больнице с Митчем, а мы позаботимся обо всем. Не думаю, что Эмма Тэтчер могла бы любить Грэйс больше, чем она уже любила.

От мысли о моем младшем брате, лежащем на больничной койке, у меня все дрожало. Я не помню, как я добрался до больницы той ночью. На самом деле, я немногое помню из того, что произошло после телефонного разговора с моим отцом. Единственное, что я с уверенностью знаю, что Грэйс была там, и она проникла в мою грудь и охраняла мое сердце. Сердце, которое, как я чувствовал, с каждым днем разбивалось все больше и больше

Избавиться от страха нелегко, но Грэйс сняла его с моих плеч, как будто смела пыль с полки. Как только мы сделали тот первый шаг — выехали из дома, избегать этого уже было моим делом. Я прошел через ад за ту пару ночей в больнице, не мог понять, будет ли мой младший брат на самом деле в порядке. Я не спал, почти не ел, и каждый звук в той холодной больничной палате уносили меня к первому дню, когда я очнулся после ранения в Германии. Я чувствовал боль, слабость от бесполезного снотворного, панику от того, что не знал, был ли я единственным, кто выжил, или нет.

Я слышал, как члены семей других пациентов приходили в палату Митча с улыбкой в голосах. Смехом. Облегчением, что с их братом, сестрой, сыном или дочерью будет все в порядке.

Что хуже всего? Я был зол из-за этого. Они и понятия не имели, как много было потеряно. Они понятия не имели о списке имен, в котором уже были их жизни.

Я не мог терпеть, когда слышал счастье других, когда так много моих братьев никогда больше не улыбнутся.

Именно мысли о Грэйс не давали мне кричать на них. Именно мысли о Грэйс не давали мне полностью лишиться этого. Она была светом в одной лишь тьме, которую я видел.

Теперь мы были в ванной, я без рубашки и с лицом, покрытым кремом для бритья, а Грэйс стояла надо мной, ожидая, когда я успокоюсь. Она видела мою борьбу, и у нее было невероятное терпение. Она никогда не давила, просто позволяла мне разобраться со своей болью.

— Меррик?

— Я в порядке, — негромко сказал я.

— Что бы ты ни говорил, я обещаю, что не порежу тебя бритвой, — она дразнила улыбкой в голосе.

— Это не проблема.

— Хорошо. Потому что я это уже делала раньше.

Мгновенная ревность стиснула грудь при мысли, что она прикасалась к другому мужчине. Мне хотелось найти этого парня и разбить его лицо в кровь.

— Кто? — я щёлкнул зубами, крепко стиснув кулаки, чтобы держать себя в руках.

— Когда я заменяла в гериатрии некоторые пациенты, за которыми я ухаживала, были мужчины (прим. Гериатрия — частный раздел геронтологии, занимающийся изучением, профилактикой и лечением болезней старческого возраста). Они хотели хорошо выглядеть для медсестер постарше, которые там работали, — сказала она с тихим смехом. — Я приходила рано и помогала им бриться, потому что им сложно было управляться с бритвой.

Я не знал, чувствовать облегчение или восхищаться ею. Это заставило меня понять, что Грэйс была не просто хорошая сиделка, она была более сочувствующей, чем я думал в начале.

Она подняла мой подбородок своими нежными пальцами и спросила:

— Ты готов?

Ощущение ее теплого дыхания на моем лице заставило меня задуматься, заботило бы ее то, что она вся будет в креме для бритья, когда я, наконец, сорвал бы с ее губ поцелуй. Я был уверен, что на вкус они будут как сахар, и все бы отдал, чтобы взглянуть на них хоть разок.

Я кивнул головой, будучи не в том состоянии, чтобы разговаривать, и почувствовал, как она наклонилась ближе. Я представил себе, как расстояние между ее бровями превратилось в морщинку от сосредоточенности, а нижнюю губу она прикусила. Первое движение бритвой было медленным и спокойным, и пальцы моих рук, лежащих на коленях, начали дрожать.

Приезд моего командира на обед больше не был проблемой. А вот неполная эрекция, которую прямо сейчас я не мог скрыть, была.

Грэйс придвинулась ближе, переместив свое тело так, что она могла гораздо легче достать до моего лица. Она оказалась практически между моих ног, неожиданно касаясь моей травмированной ноги каждый раз, когда она промывала бритву.

— Расслабься, Меррик. Я тебя не порезала. Пока, — тихо засмеялась она.

Я вдыхал ее сладкий аромат, голова кружилась от возбуждения. Она понятия не имела, что делала со мной. Все те месяцы, когда я брился при помощи маленького зеркальца, приделанное к стене в моем шкафчике, жутко раздражало. Я ни хрена не мог видеть в той штуке. Теперь я в прямом смысле слова ни хрена не мог видеть, а она была передо мной и пахла своим особым запахом, была такой же нежной, какой всегда была, и все те воспоминания не казались такими ужасными.

Потому что теперь я испытывал что-то гораздо более мучительное.

Она поместила бритву под мой нос и умело сбрила грубые волосы над губой. Что бы она сделала, если бы я просто наклонился и завладел ее ртом? Я бы полностью промахнулся и не поймал ее губы или она пошла бы мне навстречу?

Она осторожно повернула мое лицо и начала брить с другой стороны. Я не думал, что то, что она бреет мне лицо, будет настолько интимным. На самом деле, я намеревался чертовски злиться, поскольку думал, что она не знала по-настоящему, что делала. У меня был выбор: я мог попросить маму, но я не хотел, чтобы она оставляла Митча.

— Почти закончила. Тебе также нужно подстричься, — ее голос был хриплым и сексуальным, и мне пришлось сдержать стон, когда от него у меня заструилась кровь к паху. — Я могу уложить их тебе так, чтобы они не свисали тебе на лицо, но я не очень хорошо умею стричь волосы.

— Звучит неплохо, — ответил я. Боже, если бы она не закончила так быстро, я бы сделал что-нибудь глупое.

Она подняла мой подбородок и осторожно побрила мне шею. Когда ее пальцы гладили мою кожу, чтобы проверить, не пропустила ли она какие-нибудь участки, я сглотнул комок в горле и совершенно проиграл битву.

Своей травмированной и оцепеневшей рукой я нашел ее запястье, медленно отодвинул бритву от моей кожи. От ее судорожного вздоха полувозбуждение превратилось в мучительно тяжелое желание. Кожа ее запястья была как шелк под моими пальцами, крошечные кости были такими хрупкими. Меня беспокоило то, что если бы я был слишком настойчивым, я бы сделал ей больно одним лишь прикосновением.

— Меррик? — выдохнула она, ее приятное дыхание ласкало мне подбородок.

— Грэйс...

Я чувствовал ее бешено скачущий пульс под моими пальцами и притянул ее ближе, пока не почувствовал жар ее лица, находящегося так близко от моего. Я поднял другую руку к ее талии и осторожно провел по ней вверх, пока не схватил ее за затылок. Она не боролась и не возражала, и я надеялся, что ее ускоренное дыхание расскажет мне, что она чувствовала то же сильное притяжение, что и я.

Мое пересохшее горло, наконец, нашло силы, чтобы говорить, хотя это был просто шепот.

— Я бы все отдал, чтобы прямо сейчас увидеть тебя, — я притянул ее лицо ближе, кончик ее носа прикасался к моему. Звук упавшей на пол бритвы ненадолго отложился у меня в голове. — Я хочу...