За широкой улыбкой (СИ) - Резниченко Ольга Александровна "Dexo" (читать книги .txt) 📗
- И что? – обмер, прекратив дразнить.
Стереть капли с лица и с негодованием уставиться наконец-то этому паршивцу в очи. Неосознанно морщусь:
- Это вы тут паритесь! А мне холодно будет. И неприятно.
- Ну, хочешь, я согрею? – глумится. Живо закрыл воду, убрал дождик.
Смущенно прячу взгляд, уводя в сторону.
- Опять ты, да? – обижено дуюсь.
Шаг ближе.
Робкое движение - и обнял за плечи, отчего тепло тотчас разлилось по моему телу, током прошибая до самых пят. Побежали мурашки по коже. Нервически сглатываю слюну.
Желание с каждым разом все сильнее, а доводов против остается все меньше и меньше, и вес их тает словно воск свечи.
Шумное, возбужденное его дыхание волнами обдавало меня, вовсе увлекая в сладкий, беспечный дурман.
Наконец-то осмеливаюсь подвести взор и уставиться ему в очи.
Долгие, трепетные мгновения зрительного боя – и неспешно, робко потянулся ко мне, сильнее сжав в своей хватке. Мигом отворачиваюсь, пытаюсь увильнуть:
- Гриш, не надо…
Но его губы уже слишком близко, а тяга настолько велика, что даже вся вселенная, казалось, сейчас начнет обратный ход. Сама уже решаюсь я: уверенный, смелый, отчасти грубый рывок – и впиваюсь ему в уста. Живо подхватывает Еремов движение – и сам уже проявляет страстный, пылкий напор. Тотчас врывается в мой рот своим языком, откровенно взывая к близости. Возбужденно застонала. Словно ждал – в момент обхватил меня за ягодицы и сильно стиснул. Ловкое движение, подхватывая меня себе на руки, отчего не в силах устоять, противостоять – обвилась ногами вокруг его поясницы. Шаги на ощупь – пока вовсе не уткнулись в огромную деревянную лаву. Повалил на настил. Мигом проник снизу под простынь, забираясь уже и под сами кружева.
- Гриш! Еремов! – отчаянно, испуганно дернулась я под ним. Силой убираю, отталкиваю, вынимаю его руки из запретных мест. – Гриш, пожалуйста! Не надо!
Обмер, ошарашено выпучив на меня глаза. Молчит.
- Пожалуйста… - тихим, отчаянным голосом шепчу. А на глазах со страху вмиг застыли слезы.
Проглотил скопившуюся слюну.
Вдруг затаил на секунды дыхание – а затем шумный, болезненный выдох.
Проморгался.
Несмело отступил назад, давая возможность и мне встать, поравняться на ногах рядом.
Но не выпускает все еще из плена.
- Это всё из-за этого… - кивает головой на меня. – Да?
Испуганно подвожу взгляд. Глаза в глаза. Дрожу предательски:
- Из-за чего?
- Из-за того, что под простыней.
Тотчас виновато, пристыжено опускаю очи. Не дышу.
Тягучие, жуткие минуты тишины: когда ни он, ни я не хотим уступать собеседнику.
- Ну? – не выдерживает первым Еремов.
И снова безмолвствую. Не в силах в голос сознаться.
Но и не надо: всё интерпретирует и без того верно сам.
- Дай я посмотрю, - вдруг неуверенное движение и слегка дернул у меня на груди уголки белой простыни.
- Что? – словно молнией меня пронзило. Сжалась испуганно, скрестив руки, удерживая самое драгоценное. Глаза в глаза.
- Всё равно это когда-то произойдет, - вовсе не жалея меня, режет дальше.
Волнение уже буквально до судорог пробивает конечности. Силюсь провалиться со страха и стыда сквозь землю.
- С чего такая уверенность? - неосознанно, отрешенно, словно в дурмане утонувшая, шепчу.
Обвился вокруг руками шеи и притянул к себе, буквально силой укладывая мою голову себе на грудь. Глупое, пугливое сопротивление – и сдаюсь. Обмякла в трепетном тепле и заботе.
- А разве не так? – немного помолчав, отозвался. - Тома… - насильно отстраняет, вынуждает взглянуть в глаза: – Я тебя безумно хочу. Как и ты меня… И мне неважно, что у тебя там, - кивает головой мне на руки. – Что ты там прячешь. Это только тебя останавливает, но не меня. Мне важно лишь, что ты чувствуешь ко мне и как поступаешь. И всё. Остальное – х**ня. Понимаешь?
Пристальный, пронзительный взгляд, давлению которого просто невозможно было не покориться.
Несмело, покорно киваю.
- Так что… давай уже покончим со всем этим – раз и навсегда.
Стою, заледеневшая. Боюсь даже пошевелиться.
Но того и не потребовалось вовсе: силой хватает меня за руки и убирает их с моей груди.
Слезы тотчас подступили глазам и грохнулись вниз, стекая извилистыми дорожками по жгучему, покрасневшему от стыда и смущения, лицу. Решительное, окончательное действие – и разомкнул, развязал импровизированную одежину, оголяя все мои тайны для себя сполна. Оголяя… «мерзкую душу».
Нервически сглотнул.
Не шевелится более. Даже не моргает. Не дышит.
Лишь внимательно, с ужасом изучает все мои «письмена», сделанные рубцами и шрамами.
Долгая, жуткая минута – и внезапно потянулся рукой, дернув, скинув с плеча лямку бюстгальтера, а то и вовсе желая полностью стащить с меня белье.
- Не надо, - испуганно вскрикнула я, прикрываясь враз.
Однако в этот же миг постучали в дверь - распахнулась оная настежь.
- Вы там живы?
В страхе дернулась я, попытка спрятаться за спиной Гриши, но уже и сам он отреагировал – тотчас схватил, прижал к груди, скрывая в своих объятиях.
- Идем! - неистовым криком.
- Пардоньте, - попятился молодой человек, отворачиваясь. - Просто, Ерем, тебе там зае***и трезвонить… - бросил робкие оправдания на прощание и пулей убрался прочь.
***
Быстрый, ленивый взгляд на экран телефона – и отбить вызов, выключить звук.
А дальше было вовсе нечто странное и пугающее.
Хотя, чего странное? Именно этого я опасалась. Именно это и получила.
И как бы Еремов не «свистел» там о внутренней моей красоте, и о исключительной важности лишь «чувств и деяний», вернулся в зал ко всем своим знакомым совсем другим человеком. Ни веселья, ни задора, ни даже просто доброты, человечности.
Холодный, замкнутый, черствый, постоянно огрызается. А шутить в его сторону – вообще не вздумай.
Хмурится, злится на что-то, грузится тугими мыслями. Уже больше получаса ковыряется в своей рыбе, словно та застрявшая скотина в болоте.
- Гриш, что не так? – наконец-то не выдерживает Боря и бросает ему тихо.
- А? – уставился на него в непонимании Еремов, нехотя отрываясь от раздумий.
- Что случилось? Еще больше накрыло? Или дерябнул?
- Точно, - словно прозрел Григорий. Разворот к товарищам: – Колян! Слушай, там же вроде с прошлого раза еще пару бутылок водки осталось, верно?
Обмерла я, словно передо мной только что расстрельный взвод свои дула возвел. Не дышу.
- А… ну… вроде, - замялся тот.
- Алтухов, будешь? – кидает дружественный взгляд на мужчину Еремов.
- Ну, - скривился Виктор Семенович. – Я же уже говорил. Хотя… за такую встречу… Как говорится, грех не выпить. Так что, - улыбнулся, махнув рукой, – наливай!
Залпы.
----------------------
Глава 15. Потаенное
----------------------
***
Ко всему случившемуся мне только пьяного Еремова не хватало. Пьяного, злого. И неудовлетворенного. Меня больше не замечал. Даже косых взглядов не бросал, и на «случайные» касания, как впредь, не отваживался.
Сижу, гружусь уже и я. На глазах застыли слезы. Унижена, растоптана, но даже от стыда некуда спрятаться. Некуда и не как. Нельзя же просто взять встать и уйти. Или можно? Наплевать на всё и всех – и долой рвануть, куда глаза глядят. Или что?
Или сама виновата? Зачем, идиотка, согласилась на уговоры? Дура! ДУРА КОНЧЕННАЯ! Любви захотелось? Ну, так и играла бы! Зачем остановила? Зачем вообще всю ту песню завела? Надо было как с мужем, тогда еще, до развода: подпоить, свет выключить – а там уже неважно было бы ему: хоть швабру обнимать, хоть чучело.
Хоть раз - а все же счастье да перепало бы...
С*ка, идиотка конченная...
