Все впереди - Брэдфорд Барбара Тейлор (читать онлайн полную книгу TXT) 📗

— О, извини меня, пожалуйста, Мэл, дорогая, — сказала она, еще слегка всхлипывая. — Прости меня, что я так себя веду, но это самая забавная вещь, которую я слышала за последнее время. Твой отец и я? Господи, нет. Я для Эдварда слишком практична, слишком приземлена и слишком прозаична. Ему нужен кто-то намного более беспомощный и более нежный, чем я. Ему нужна романтическая, идеалистическая женщина и немного с чудинкой. Да, именно так можно описать Гвенни.

— Гвенни? Кто такая Гвенни?

— Гвендолин Рисс-Джонс. Она — мой большой друг, театральная художница, и все время, когда она не занята в Лондоне подготовкой какой-нибудь постановки или шоу на Вест-Энде, она живет в замке шестнадцатого века в поместье в Уэлш-Маршес. Она впечатлительна, очаровательна, забавна, замечательна и — да-да — с большой чудинкой.

— Она папина подруга?

— Совершенно верно. К тому же она ему была полезна. — Диана кашлянула и после паузы добавила: — И боюсь, что именно я их познакомила.

— У них это серьезно?

— У Гвенни серьезно, я знаю это точно. Она совершенно сходит по нему с ума. Очень сильно влюблена. — Диана откинулась на спинку стула, склонив голову набок, взгляд ее стал задумчивым. — Я думаю, что Эдвард относится к ней серьезно тоже, но определенно не могу сказать. Вот почему я и спросила вслух, не собирается ли он жениться?

— Может быть.

— На самом деле, трудно сказать.

— Он давно ее знает?

— О! Около четырех лет, что-то вроде этого.

— Понятно.

Через мгновение Диана спросила:

— Скажи мне кое-что. Откуда вы с Эндрю взяли, что я связана с твоим папой? Что за нелепая мысль!

Тогда я рассказала ей о том, как Эндрю нашел летом то письмо. Я объяснила ей, как мы рассуждали, анализировали ее поведение в его присутствии, пришли к выводу, что оба вели бы себя иначе, если бы не были в компании друг друга. В результате мы пришли к выводу, что у них роман.

У Дианы хватило такта посмеяться.

— Если вы думаете, что я веду себя как-то особенно в присутствии Эдварда, вы совершенно правы. Я действительно веду себя иначе при нем, потому что я в большей степени становлюсь просто женщиной, а не матерью, не бабушкой. Я становлюсь сама собой. Я имею в виду, что это подобно тому, как я веду себя, когда нахожусь одна. Без тебя, без Эндрю, без близнецов. С ним я веду себя более естественно. Знаешь, в личности твоего отца есть что-то такое, что заставляет каждую женщину чувствовать себя… легко и…

— Кроме мамы, — перебила я ее.

— Ты права, дорогая. И, как я говорила, у него есть дар, способность заставить женщину чувствовать себя более привлекательной, более женственной и более желанной. Эдвард может заставить женщину поверить, что она особенная, нужная, когда он поблизости, даже если она и не является объектом его интереса. И он очень галантен, говорит лестные вещи. На самом деле, это трудно объяснить. Я бы сказала так: твой отец — в большой степени мужчина, настроенный на женщин. Он обожает женщин, любуется ими, уважает их, и, я полагаю, это отчасти все объясняет. — Она перегнулась через стол и закончила: — Все дело в отношении, его отношении.

— Он женится на… Гвенни? Каково ваше мнение, Диана?

— Я сказала тебе: я не знаю. — Она поджала губы, снова задумалась, но только на долю секунды. — Если он соображает хоть чуть-чуть — то женится. Он будет с ней счастлив, это я точно знаю.

— Интересно, будет ли он с ней открыто появляться теперь, когда мама развелась с ним и вышла замуж?

Диана бросила на меня удивленный взгляд.

— Он не особенно держал в секрете свои отношения с Гвенни в прошлом. В действительности он вообще не делал из этого тайны. По меньшей мере, здесь в Лондоне. Наверное, он не упоминал о Гвенни при тебе, чтобы не задеть твоих чувств.

— Может быть.

— Я уверена, что именно поэтому, — убежденно сказала Диана.

Я вдруг поняла, что внезапно она встала на защиту моего отца. Но он не нуждается ни в какой защите от меня, я всегда его любила, и сейчас люблю. В конце концов, его супружеские битвы с матерью уже давно в прошлом. Я выросла с тех пор. Кроме того, именно я считала, что они должны были развестись много лет тому назад. Я никогда не понимала их поведения.

— Он когда-нибудь приезжал с Гвенни в Штаты? В Нью-Йорк?

— Не в Нью-Йорк, насколько я знаю. Тем не менее, я уверена, что она была с ним, когда он читал курс лекций по археологии в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе в прошлом году.

— Сколько ей лет?

— Что-то около пятидесяти трех или пятидесяти четырех, не больше.

— Она когда-нибудь была замужем? Расскажите мне что-нибудь о ней, Диана.

Диана кивнула:

— Разумеется. Нельзя считать неестественным с твоей стороны подобное любопытство. Но особенно и рассказывать-то нечего. Она была замужем за Лоуренсом Уилтоном, актером. Как тебе, возможно, известно, он умер около двенадцати лет тому назад. Детей нет. Она очень славная женщина, интересуется археологией, искусством и архитектурой. У нее очень много общих интересов с твоим отцом. Я думаю, ты одобришь Гвенни.

— Я бы хотела, чтобы он доверял мне настолько, чтобы рассказать о ней, — пробормотала я, опустив глаза.

Остаток устриц я доела молча.

Диана опустила ложку в суп и сделала несколько глотков.

— Боюсь, что он совсем остыл, — пробормотала она.

— Давайте закажем другой, — предложила я и повернулась, чтобы позвать взглядом официанта.

— Нет-нет, — возразила Диана. — Это в самом деле вкусно. Он не потерял своего вкуса. Он теперь похож… на суп вишисуаз, и это очень хорошо.

Я кивнула и выпила большой глоток белого вина.

Моя свекровь не сводила с меня глаз и продолжала меня изучать.

Затем она произнесла тихим, озабоченным голосом:

— Ты знаешь, твой отец всегда был очень сдержанным и тактичным человеком; я сужу по тому, что о нем говорят, и по тому, что я знаю о нем лично. Он никогда не афишировал связь со своей… леди. А ты всегда должна помнить, что старые привычки — самые стойкие. И это касается всех. Эдвард джентльмен, и он скромен. Он не умеет быть другим. Я полностью уверена, что он полагал, что поступает правильно, не говоря тебе о Гвенни и не представляя тебя ей, и прочее. Я уверена, что он не хотел тебя расстраивать.

— Я полагаю, что вы правы, — согласилась я, но втайне была обижена на своего отца.

Я повернулась и стала смотреть в окно на подернутое дымкой серое небо, но на самом деле ничего не видела. Я была разочарована тем, что он не понял, что я смогла бы разобраться в этом, не понял, что я смогла бы все осмыслить — и Гвендолин Рисс-Джонс, и его потребность немножко быть счастливым в тот период его жизни. Мне было тридцать три года, я была замужем и имела детей, слава Богу. Я уже была зрелая взрослая женщина, а не маленькая девочка.

13

Многокомнатный номер-люкс в «Клеридже» был не слишком большим, но очень удобным, а его гостиная, обставленная вещами викторианской эпохи, оказалась одной из самых восхитительных комнат, которые я когда-либо видела.

Особую прелесть придавал ей действующий маленький камин, царственно расположенный в углу возле высоких окон. Окна были задрапированы бархатными темно-лиловыми шторами, очень красиво присборенными, они подчеркивали нежные сизо-серые, обитые шелком стены, а на полу лежал роскошный восточный ковер золотистого цвета.

Перед отделанным белым мрамором камином были расставлены мягкая софа, покрытая лиловым шелком, и гармонирующие с ней кресла вместе со старинным кофейным столиком; над камином висело зеркало в китайской оправе, в котором отражались французские каминные часы из мрамора и золоченой бронзы с купидонами с обеих сторон от циферблата.

Там были еще викторианский письменный стол, китайский сервант, заполненный старинными фарфоровыми блюдами, а также разные маленькие столики красного дерева. В действительности, настолько подлинным был декоративный замысел, что я почувствовала себя перенесенной в другую эпоху.