Эволюция чувств (СИ) - Морьентес Диана (читаем книги бесплатно .TXT) 📗
— Покурить, — ответил он неприветливо.
Вышел на улицу и тут же «стрельнул» сигаретку у случайного прохожего. Наташа, как на поводке, следовала за ним.
— Курить вредно, — аккуратно вставила свое слово девушка.
— Я сам решу, что мне делать, ладно?! — рявкнул Макс, словно перепутал ее с Костиком. И вздохнул, поняв, что она не виновата в том, что он ругается с другом.
Ей стало обидно от его грубости, но девушка знала, что это неспроста. Предложила ему компромисс:
— Давайте, я не стану спрашивать, в чем дело, а Вы не будете мне грубить? Вы покурите, и мы поболтаем о чем-нибудь нейтральном.
Наташа стояла рядом и поглаживала его по плечу. Мужчина согласился, хоть и без особого энтузиазма. Ему стало приятно и легко на сердце от того, что она не сделала из его поведения проблему.
— Пойдем вон туда, в парк, — попросил он, и зашагал в темноту ночи. Наташа послушно отправилась следом.
Переходя через дорогу, ослепляемая фарами, тревожно дернула его за рукав:
— Максим Викторович, остановитесь, пусть машины проедут.
— Не бойся, они нас не заметят, — «успокоил» учитель и взял ее за руку.
Забрались в беседку неподалеку от дороги. Максим присел на перила беседки и медленно и размеренно курил сигарету, а Наташа стояла рядом и исподтишка разглядывала его. Надеялась, что в темноте он этого не заметит. На нем был темно-синий облегающий свитер со сквозной «молнией», немного расстегнутой сверху, и его фигуру можно было представить довольно правильно. Наташа первый раз поймала себя на том, что интересуется телосложением взрослого мужчины, а не мальчишек из класса, за которыми девчонки обычно наблюдают на физкультуре. И мужское тело ей все-таки нравится больше, чем пацанское, главным образом, потому, что плечи у мужчины крупнее и шире, чем у пацана-школьника. Он кажется надежнее, чем любой школьник.
Когда Максим подносит сигарету к губам, и тлеющий пепел освещает руку и лицо, Наташино внимание целиком переключается на его пальцы. Интересно, о каких чертах личности говорит привычка держать сигарету указательным и большим пальцами, а не между указательным и средним? Красивые пальцы. Аккуратные ухоженные ногти. Огонек отражается в его глазах и напоминает блеск во взгляде.
— Нравлюсь? — вдруг спросил он с улыбкой.
Наташа, наверно, покраснела. Кивнула ему смущенно, ведь не отрицать же это! Он погладил ее по волосам свободной рукой.
— Тебе не жалко тратить на меня время?
— Нет, — ответила девушка уверенно. — На кого же тогда его тратить?! Я никого лучше Вас не знаю.
— Ты и меня особо не знаешь.
— Я Вас чувствую. Этого достаточно.
Максим не очень понял, что это значит, но на интуитивном уровне поверил: этого, действительно, достаточно. Хотя, возможно, именно это он и обозначил недавно словами «она меня легко понимает». Затушил об перила остаток сигареты и метко забросил окурок в мусорку.
— Холодно, да? — спросил он, глядя, как Наташа, оставив кофту в клубе, старается побороть зябкую дрожь. — Иди сюда.
Идти ей никуда было не надо, она и так стояла на минимальном расстоянии; Максим обнял ее обеими руками, крепко прижав к своей груди, и Наташа с охотой пристроилась у него на плече. Даже объективно стало теплее, не говоря уже о том, что осознание этой желанной близости греет душу.
— Когда решишь ехать домой — скажи, я тебя отвезу, — напомнил учитель, и Наташа, чуть отстранившись, заглянула ему в глаза.
— Мне здесь хорошо, — сказала она тихо. — А там — плохо. Вам завтра рано вставать?
— Нет, буду спать до обеда. Просто о тебе беспокоюсь.
— Я сама о себе побеспокоюсь. Можно, я сама выберу, что мне лучше?
Максим неохотно кивнул и, поглаживая ее по спине, робко признался:
— Я не уверен, что ради нескольких часов со мной стоит жертвовать отношениями с мамой.
— Давайте, как-нибудь обойдемся сейчас без моей мамы? — потребовала Наташа, ясно дав понять, что берет лидерство на себя.
Парень ничего не ответил, да и вообще разговаривать уже не хотелось. Когда она рядом, к тому же в его руках, желание только одно: заботиться о ней, согреть, защитить. Боясь спровоцировать его на очередной отказ, Наташа лишь сдержанно прижималась лобиком к его подбородку, и они так и стояли, тесно сомкнувшись и беседуя вполголоса — звенья одной цепи.
— Щетина не колется? — спрашивал он, целуя ее щечку-яблочко.
— Да почти нет, нормально.
А если и сильно «да», она все равно в этом не признается.
— Я так тебя люблю! — прошептала она с отчаянием, смущенно опустив голову.
Ощутив, как он взамен обнял ее крепче, вдохнула поглубже прохладного сладкого воздуха: не плакать! Ну как он может сдерживаться, весна же?! Наташа тянулась к нему каждой клеточкой своего тела, пытаясь спровоцировать на продолжение поцелуев, и он понимал, чего она хочет.
— Не спеши, — сказал он тихонечко. Наташа почти не расслышала, но послушалась.
В темноте не видно выражения его лица, но по коже скользит его легкое дыхание, а это значит, что он не отстраняется и не отворачивается.
— Я вообще не уверен, что могу разрешить себе это делать.
— А есть хоть одна причина, по которой нельзя? — Наташа почувствовала, как у нее сами собой нахмурились брови. — Потому что я мелкая? Или потому что волей судьбы мы обитаем в одной школе?
— Ты удивишься, но совсем не поэтому, — признался он и чмокнул ее в кончик носа.
Наташин оскорбленный тон моментально исчез:
— А почему тогда? Я не понимаю.
Согревшись, робко попыталась его обнять, котеночек: карабкается лапками по свитеру на плечо. Максим взял ее руки и по-хозяйски положил себе вокруг шеи.
— Знаешь, когда после свадьбы ты плакала в машине… Мне выше крыши хватило одного того дня. Я не хочу, чтобы ты так переживала из-за меня, но ничего другого из наших свиданий не выйдет. Ты будешь жалеть.
— Жалеть о том, что делает меня счастливой? — уточнила она в своей любимой каверзной манере.
Неподалеку по дороге шуршали машины одна за одной, прерываясь на время, чтобы дать парочке в беседке послушать шум листвы от ветерка. Из клуба еле-еле доносились низкочастотные биты, даже не громыхая, а всего лишь напоминая о себе. По тротуару иногда стучали каблучки и проходили мимо голоса веселой молодежи, а беседка так густо оплетена по-весеннему разыгравшимися лианами, что весь мир остается за ее пределами.
Он просил не спешить, и Наташа не спешила. Терпение довело ее до этой ступени и терпение же поможет шагнуть еще дальше. Наташа, пожалуй, впервые чувствовала себя с ним так спокойно и уверенно.
— Максим Викторович, — начала она совершенно серьезно, стараясь не превышать ситуацией установленный лимит громкости, — я не живу в розовых очках и не верю в любовь до гроба. Я прекрасно знаю, что люди расстаются, если понимают, что не подходят друг другу. И это нормально. И я отдаю себе отчет, что Вам может быть со мной не интересно, потому что я значительно младше… Но сейчас разве это важно? То, что было в зале, на танцполе… Я не пожалею об этом никогда! И то, что Вы меня сейчас обнимаете — я так мечтала об этом! Даже если завтра этого не будет, я останусь рада, что это было вчера!
Наташа, не стесняясь, смотрела ему в глаза — смелая девочка, и Максим ее внимательно слушал, слегка склонив голову на бок и глядя на нее с таким искренним интересом, которого Наташа не находила раньше ни в одном человеке на всей земле. Уяснив, что можно, продолжала философствовать:
— Я вообще считаю, что любовь — это не чувство, а комплекс отношений между людьми. Признаваясь кому-то, мы говорим «я тебя люблю», потому что это общепринятые слова, которые могут объяснить, какие именно отношения ты хочешь строить с этим человеком. Возможно, у нас с Вами никогда не будет таких отношений, если не будет какой-нибудь составляющей этого комплекса. Но это не означает, что между нами не должно быть просто романтики. Тем более, если мы оба этого хотим…
Максим не очень верил, что девочке может быть достаточно «просто романтики», обычно девочки хотят еще и замуж, но сопротивляться обаянию этого маленького человечка уже совсем не мог. С каждой минутой, проведенной в опасной близости от нее, «причин, по которым нельзя» становилось все меньше и меньше. Максим не любит те чувства, которыми не может управлять, и поэтому не доволен тем, что испытывает к Наташе. Она терпеливо ждала его действий, не настаивая на поцелуях и позволяя себе лишь «гулять» носиком по его лицу. Может, это лишь уловка? Она слишком уверенно себя ведет, словно понимает, что еще чуть-чуть — и он уже не сможет отказаться.
