Когда командует мужчина - Линц Кэти (лучшие бесплатные книги .txt) 📗

— И главное дело — нарваться на арест!

Выдернув руку, которую он держал железной хваткой, Хиллари пошла к машине и, не дожидаясь его, сама открыла дверцу.

Секунду спустя Люк уже сидел на водительском месте.

— Я не была под арестом, — надменно бросила она, отвечая на его последнюю реплику.

— А что, привод в участок иначе называется? Тебя доставили туда в полицейской машине.

— Это называется ложью и клеветой, — ответила она. — Мог бы сначала разобраться, что к чему.

— А чего тут разбираться? Ты ввязалась в уличный скандал, и тебе еще повезло, что легко отделалась.

— Сколько сочувствия с твоей стороны, — саркастически усмехнулась она.

— Ты могла серьезно пострадать, тебя могли ранить. Я не о чувствах твоих говорю, а о мышцах и тканях, о синяках и сломанных костях. Просто не верится, что ты вот так легкомысленно, подвергаешь себя опасности.

— Да не подвергала я себя опасности! Просто выполняла свою работу.

— Слишком опасная у тебя работа. Я не знал, что должность юрисконсульта в каком-то объединении потребителей обязывает связываться с полицией.

— Это не «какое-то объединение потребителей», — сердито передразнила его Хиллари. — Это Общество защиты потребителей. И не вздумай требовать, чтобы я бросила работу. Никаких команд! Ты слышишь меня?

— Половина Ноксвилла тебя слышит, включая и фонарные столбы, — отозвался он. — Очень, нужно орать во весь голос?

— Да, очень. При твоем упрямстве, твоей крепколобости — хоть кол у тебя на голове теши — только криком тебя и проймешь.

— Чего ты злишься? У тебя на это нет причин, — заявил Люк.

— А у тебя, стало быть, есть?

— Есть, черт возьми. У меня в голове не укладывается, как можно было так не рассчитать время? Как ты могла ввязаться в эту историю, когда знала, что мне нужно забрать из аэропорта Энгуса Робертсона и его жену? Я же объяснил тебе, как это важно для меня в деловом отношении.

— Обо мне ты не думаешь. Разъярился, потому что тебе — ax-ax! — причинили неудобство. Твои «деловые отношения» волнуют тебя не в пример больше, чем я.

— Я же примчался, чтобы тебя выручить! И не оставил обтирать скамьи в полицейском участке.

— И от меня, полагаю, требуется рассыпаться в благодарностях?

— Никоим образом. Боже упаси. Какая благодарность, когда ты так замечательно провела время, флиртуя с этим красавчиком.

— Я ни с кем не флиртовала! Какая чушь, просто уши вянут. У меня был ужасный день. Мало удовольствия раскатывать в полицейской машине. Только каталась я не потому, что проштрафилась.

— А почему? Ведь ты мне так и не объяснила.

— А ты меня спрашивал? — огрызнулась она.

— Вот сейчас спрашиваю.

— Я ездила предостеречь пикетчиков. Меня послал к ним шеф. Потребители из нескольких объединений пикетировали магазин, который торгует так называемыми предметами личного пользования.

— Наркотиками, короче говоря, — скривил лицо Люк. — Твой шеф, значит, послал тебя участвовать в протесте против торговли наркотиками.

— Не совсем так.

— А как?

— Я и пытаюсь тебе объяснить. Это большой универсальный магазин, в котором в числе прочего продают разные патентованные средства, и все якобы законно, а если кто использует эти средства как наркотики, администрация считает, что магазин за это ответственности не несет. Один из организаторов сегодняшнего пикета не стал дожидаться официального разрешения. Мы об этом узнали, и я отправилась предупредить членов нашего общества, вошедших в пикет, чтобы они не принимали в нем участия без официального разрешения. К сожалению, я опоздала. Хозяин уже успел вызвать полицию. Только я прибыла, как пикетчиков окружили, и всех нас доставили в участок. Ну и чтобы растолковать, что к чему, понадобилось время. Я как раз объясняла дежурному офицеру…

— То есть этому красавчику, который пялил глаза на твои ноги? — уточнил Люк.

Хиллари его реплику проигнорировала.

— Полицейский все понял и десяток пикетчиков отпустил. Правда, наши в беспорядках и не участвовали. Тем не менее организатор и его воинственные последователи своего добились — привлекли внимание средств массовой информации.

— Час от часу не легче. Значит, если я сегодня в одиннадцать включу телик, то увижу в последних новостях твою физиономию?

— Возможно, — ответила Хиллари. Пока она объяснялась с репортером, телевизионщики, как она заметила, снимали вовсю, не жалея пленку.

— Замечательно! — Люк представил себе, как Энгус Робертсон — человек, консервативный до мозга костей! — включает «ящик» и видит на экране Хиллари, которая участвует в буйной сваре. Великолепно, ничего не скажешь!

Прежде всего, конечно. Люка беспокоила безопасность Хиллари. Но ему как-то сподручней было выражать свое беспокойство не напрямую, а возмущаясь, например, ее поведением. Срывая на ней злость, он тем самым заглушал гложущую его тревогу — мысль об опасности, которой она себя подвергает, не давала ему покоя.

— Ну, в чем еще дело? — спросила она, заметив, как его лицо исказилось гримасой.

— В том, что ты подписала контракт со сворой фанатиков.

— Не хочешь же ты сказать, что оправдываешь этих торговцев наркотиками? — возмутилась Хиллари.

— Естественно, нет, — резко ответил он. — Я хочу сказать, что меня не устраивает, когда тебя вмешивают в подобные дела. Незачем рисковать собой.

Хиллари попыталась успокоить его.

— Наша организация, как правило, не участвует в протестах такого рода. — И далее объяснила, что ее шеф как раз предложил ей довести это до сведения ТВ и прессы, что она и сделала в кратком заявлении.

— Как правило? Может, прессу это убедило, а меня не очень.

Уязвленная его саркастическим тоном, Хиллари бросила на Люка уничтожающий взгляд.

— Подведем черту: я на это приключение не набивалась и тебя за мной приезжать не просила.

— Ты — моя жена. Что, по-твоему, я должен был делать? Бросить тебя гнить в тюремной камере?

— Я не была в тюремной камере.

— Вот этого я не знал, когда отец позвонил…

Хиллари мгновенно вскинулась:

— Ах, вот откуда растут ноги! Значит, тебе позвонил твой дорогой папаша?

— Он видел, что произошло. По крайней мере как тебя сажали в полицейскую машину.

— И он, конечно, туг же кинулся звонить тебе? Да уж, как не позвонить! — Хиллари знала, что офис Маккалистера где-то поблизости, но считала маловероятным, что пикет у магазина привлечет его внимание. Судьба в этот день явно была против нее. Ей решительно ни в чем не везло.

— Если тебе нужно найти виноватого в том, что ты опаздываешь на аэродром, к своему бесценному партнеру, вини своего отца, — произнесла Хиллари. — Он, а не я, поднял тарарам.

— Не его, а тебя увезли в…

— Упомяни еще раз полицейскую машину, и я тут же, посередине Алькон-шоссе, выпрыгну из твоего пикапа, — предостерегла она. — Да будет тебе известно, пострадавшая сторона здесь я.

— Да будет тебе известно, мы уже почти на территории аэропорта. Ты не могла бы для разнообразия сделать приятное лицо, когда мы встретим этих Робертсонов?

— Непременно, о мой повелитель! Как вам угодно — чтобы я поклонилась им в пояс или сделала книксен? — спросила она с сарказмом.

— Хиллари… — В его голосе послышались нотки, предупреждающие, что терпение у него иссякает.

Ах так! У нее оно иссякло тоже. Гнев, вызванный высокомерным тоном, который он взял с того момента, как забрал ее из участка, все нарастал и сейчас, пока Люк парковал машину, приближался к точке кипения.

Прежде чем выйти, он переоделся — сменил рубашку, в которой был, на новую, белоснежную, лежавшую все это время в целлофановом пакете на заднем сиденье, поверх натянул коричневую кожаную куртку, а когда они входили в здание ноксвиллского аэропорта, вытащил из кармана галстук и молниеносно водрузил на положенное ему место.

— Надеюсь, мы их еще не упустили, — пробормотал Люк. — Опоздали на десять минут! — Взгляд, которым он одарил Хиллари, ясно говорил, чья это вина.