Замуж не напасть - Кондрашова Лариса (лучшие бесплатные книги TXT) 📗
— С каких это пор начальники работают простыми швейцарами?
— С тех самых, как встречают женщину своей мечты!
— А жена для этой цели уже не годится? — говорит наугад; она не знает, женат ли он, но пробный шар попадает в лузу.
— Уже доложили! — хмыкает он. — Я, кстати, этого никогда не скрывал! Мы должны быть в ответе за тех, кого приручаем, но что поделаешь, мужчину всегда тянет на свеженькое!
Евгения обходит его, как неодушевленное препятствие, и идет через холл, раздумывая на ходу: «Грамотный нынче пошел охранник! Экзюпери цитирует. А о женщине говорит как о… говядине!»
Она проходит мимо кабинета президента и, помедлив, осторожно стучит.
— Входите, Евгения Андреевна! — весело отзывается он из-за двери.
— Вы сквозь стены видите? — смущенно спрашивает она.
— Я мог бы заинтриговать вас своей суперпроницательностью, но, во-первых, я видел в окно, как вы идете, во-вторых, только вы можете так осторожно стучать. Это признак неуверенности?
— Скорее неуверенность просителя.
— Не хочу даже слушать! Что значит «проситель»? Если обращаетесь к руководителю предприятия, значит, у вас возникла какая-то проблема. Это вовсе не значит, что вы заранее должны чувствовать себя обязанной!
Он поднимается из-за стола и усаживает ее в кресло.
— Я чувствую себя неуютно, когда женщины стоят. Наверняка ваша просьба — какой-нибудь пустяк!
— Мне нужен один день…
— Вот видите! Я вам его уже дал!
— Понимаете, я осталась без отпуска, а тут появилась возможность на три дня съездить на море.
— Вы можете не объяснять. Одного дня вам хватит?
— Хватит! — Она вскакивает с кресла, но он усаживает ее обратно.
— Женя, — говорит он по-товарищески, как когда-то, — прими совет старого друга: избавляйся от преклонения перед начальством. Конечно, я твой работодатель, но то, что я буду тебе платить, все равно меньше вклада, который ты внесешь в процветание фирмы. Я умею выжимать из людей соки, такой вот новоявленный паук. Ты отличный архитектор. Я видел твой дипломный проект — это шедевр!
— Мой дипломный проект? — изумляется Евгения. — Но как…
— О, такие мелочи я пока могу! О своих помощниках я стараюсь знать побольше, включая их семейные обстоятельства.
Она смущается.
— Ну, в холостячках вы не засидитесь, — опять переходит он на официальный тон. — И помните, из нас двоих сотрудничество выгодно больше всего мне!.. Какой день вы хотите взять?
— Пятницу.
— Счастливо отдохнуть!.. А как продвигается ваше знакомство с проектами?
— Я считаю, — она осторожно подбирает слова, — они… немного устарели.
— Плохо вы усваиваете мои уроки, Евгения Андреевна! Разве вы не уверены в своем мнении?
— Уверена.
— Так отстаивайте его! Небось у вас уже наметки кое-какие есть?
— Есть, — улыбается она его прозорливости.
— Продолжайте работать в этом направлении, а, скажем… во вторник на следующей неделе, посвежевшая и отдохнувшая, вы придете ко мне с докладом. Якши?
— О'кей! — смеется она.
К своему кабинету Евгения не идет, а летит, как на крыльях, и поет «арию» Цыпленка из мультфильма: «Какое все красивое, какое все зеленое!»
Открывает дверь и замирает от удивления: на ее столе стоит огромный букет диковинных оранжево-пятнистых лилий. Где он такие взял? Кто он — Евгения догадывается. Говорить об этом с ним — только лишний раз напрашиваться на неприятности. Или откажется, или схамит чего-нибудь. То есть она, конечно, настолько его не знает, но очень живо себе все представляет. Что делать в такой ситуации? И тут ее осеняет. Она набирает телефон главного бухгалтера:
— Ирочка, это Евгения. Доброе утро. Как ты относишься к лилиям? Любишь? Отлично. Понимаешь, мне шеф утром букет презентовал, — на ходу придумывает она, — а у меня на лилии аллергия. Что, Лада зайдет?
Она снимает букет со стола и ставит на тумбочку у двери.
— Какие красивые! — ахает Лада.
— Шефу преподнесли в оранжерее, — продолжает фантазировать Евгения и посмеивается про себя. — Наша фирма завершила у них вторую очередь…
Какую вторую очередь? Экономист-то, наверное, знает, что такой нет. Хоть бы врала правдоподобнее!
— А Валентин Дмитриевич передал их мне, и неудобно было отказаться. Не возражаете?
— Что вы! Мы с Ириной любим цветы. Да еще такие оригинальные!
Она забирает букет и уходит, а Евгения меняет воду в вазе с садовыми гвоздичками. Пусть этот букетик скромнее, но милее сердцу. Не то что лилии, каждый лепесток которых, кажется, излучает агрессию.
И вообще сейчас ей некогда отвлекаться на посторонние эмоции. Она захватила с собой несколько современных журналов по архитектуре Европы, журнал с разработками архитекторов Москвы и Питера и собирается писать свои замечания к проектам будущих строек века «Евростройсервиса».
На этот раз она идет обедать с Ириной и Ладой в то же самое кафе, где все равно сидят почти все работники фирмы.
— Значит, говоришь, букет Валентин подарил? — как бы между прочим спрашивает Ирина.
— Он, сердечный, — шутливо вздыхает Евгения, подозревая подвох, но смело идет ему навстречу.
— А он к нам заглянул и спрашивает: откуда такие красивые цветы? Считаешь, он такой забывчивый?
— Нет, память у него хорошая. Но не может же он при всех признаваться, что подарил букет своему референту. А вдруг Варвара узнает: неприятностей не оберешься.
— Варвара — она такая! — соглашается Ирина, а Лада вдруг прыскает. — Ты чего это?
Голос у главбуха строгий, но Лада тотчас делает постное лицо и равнодушно машет рукой:
— Ерунда, анекдот вспомнила.
— Расскажи, мы тоже хотим посмеяться! — настаивает Ирина.
— Не буду. Он с такой бородой, что даже позеленел от старости. Давайте лучше я Евгении Андреевне вкратце расскажу про них, здесь сидящих. Как говорится, ху из ху?
— Сама узнает со временем, — не соглашается Ирина, которую интересуют более насущные вопросы. — Как ты думаешь, букеты еще будут?
— А ты как думаешь?
— Я думаю, будут. У тебя же не на все цветы аллергия?
— Не на все. Я бы могла ими торговать, но в рабочее время не получится, а после работы мне жених не позволит.
— Так у тебя и вправду есть жених?
— А ты считаешь, я безнадежная фантазерка? Есть. Сегодня вечером могу познакомить.
— Пока не надо. — Ирина некоторое время молча ест, а потом, помедлив, сообщает: — У меня тоже был жених, но есть такие люди, которые живут по принципу: и сам не гам, и другому не дам!
— Обычная мораль собственника, чему тут удивляться? — пожимает плечами Евгения. — Причем собственника, в своей собственности не сомневающегося.
— Я тебе говорила, — роняет Лада.
— У каждого свой крест, — тихо говорит Ирина.
«Ты посмотри, воплощенная жертва и обреченность! — с раздражением думает Евгения. — Нашла себе страдание и носится с ним, как курица с яйцом! Видно, у человека нет других проблем!»
Все это, наверное, написано на лице Евгении, потому что Ирина вдруг взрывается:
— Что ты можешь знать?! — Она хлопает ладонью по столу, так что солонка подпрыгивает и переворачивается. — Хорошо тут косоротиться да рассуждать, когда у тебя жених на «вольво», а у меня двое детей, которых еще вырастить надо! Кто меня с двумя-то замуж возьмет?
Она всхлипывает так судорожно, что похоже, нервы у нее на пределе.
— Захочешь — возьмут, — тихо говорит Евгения.
— Я сейчас приду, — закусив губу, роняет Ирина. — Извините!
— Знала бы ты, как он за ней увивался! — вздыхает Лада; они словно сговорились не произносить имя возмутителя спокойствия. — Цветы, конфеты, комплименты, откровенные домогательства. Когда ты позвонила насчет букета, мы сразу догадались: те же приемы, тот же набор. Он какой-то садист. Казалось бы, добился — радуйся, но он тут же охладевает. У меня впечатление, будто он объелся женской верностью. Вот если бы Ирка крутила задом перед другими, наставляла ему рога… А такая у него и дома есть!
