Олимпийский лёд: Обещание (СИ) - "EvgenyaTrofims" (прочитать книгу .TXT, .FB2) 📗
— Твою же мать! — Ева откинулась назад, задирая голову и пытаясь успокоить подступившие слёзы, — Почему ему поставили так мало? Долго считали? Поставили на пересмотр всё, что могли поставить?
Артём беспомощно пожал плечами, хлопая глазами и смотря на оценку. Разве это может быть правдой? Этот прокат годился на мировой рекорд. Но судьи так не считали.
«3. Timur Pankratov, RUS Total: 101.49»
Дима хлопал глазами. Он остался первым после короткой?.. Он остался первым после короткой!
— Да! — он выдохнул это громким шепотом. Смог. Он смог стать лучшим сегодня.
Саша зачарованно смотрел на экран. Он стал выше Тимура в короткой программе? Это невозможно… Просто невозможно. Он спит. Да. Спит.
— Тимуру Панкратову ставят на четыре балла, чем Александру Суркову и на шесть ниже, чем Дмитрию Панкратову! Техническая бригада ставит недокрут на лутце, неверное ребро на обоих лутцах и какой-то минус на тулупе в каскаде.
— Я уверена, что ребра у него были правильные! Все было докручено!
— Будет протест! — Тимур кричит это Еве, спустившейся вниз, к месту, куда ещё пускали людей с аккредитациями. Она кивает. Протест. Это не может быть правдой. Просто не может быть правдой.
— Тимур, иди сюда, — Денис Русланович подзывает его к техническому специалисту.
Протестом они задерживают выход следующего спортсмена, но иначе поступить не могут. Возможно, они кому-то испортили прокат, но надо уметь собираться. Тимура сейчас мало волновал кто-то ещё.
— Что происходит? — суматоха поднялась везде. В том числе на трибунах с национальной командой. Катя заглянула вниз, на Тимура, стоящего около технического специалиста.
— Занизили. Ему в последний момент поставили везде пересмотр и сняли непонятно за что, — Вероника тяжело вздохнула, тоже смотря вниз.
— Что такое? — Даша протиснулась к ним, миновав кучу народа с трибун, опускаясь на свое бывшее место, — Почему такой низкий балл?
Девочки пожали плечами. Действительно не знали.
— От нашей страны подан протест на баллы, посмотрим, что на это скажут технические специалисты…
Тимур и Денис Русланович стояли чуть поодаль от судей, бурно обсуждая ситуацию. Роман стоял чуть ближе, готовый всегда включиться в обсуждение проблемы, если понадобится.
— У меня не может стоять сто один балл, — Тимур качал головой, отрицая ситуацию полностью. Закрытая поза. Постоянные движения «нет», слова… Все говорило о том, что он просто поверить в это не может, — Я минимально получал сто четыре. Но не сто один. Сто четыре!
— Я знаю, знаю, давай подождем, — непонятно кого Денис Русланович успокаивал больше, себя или спортсмена. Да просто не могло такое быть!
— Нужно уметь проигрывать, — Альбина Валерьевна тут как тут. Тимур просто натянуто улыбнулся, отворачиваясь.
Проигрывать, когда ты это заслужил, он умел. А проигрывать, когда ты был по праву лучшим, не в его стиле.
— Протест отклонен!
— Что с ним?! — Тимур выходил из себя, поворачиваясь на Романа, — Ещё один!
Ева тяжело вздохнула. Почему это именно с ним? Разве он заслужил чем-то такое отношение от судей, от вселенной? Выступающий с болезнью, делающий практически максимум, и получающий заниженные оценки.
Второй протест приняли, но Денис Русланович уже чувствовал, что ничего не изменится. Его оставят со сто одним баллом, и шанс накатать эти баллы в произвольной. Он не говорил это Тимуру пока что. Не хотел расстраивать. А Ева, которую он видел краем глаза… Просто самое трогательное, что он мог видеть. Она как самый преданный человек Тимура стояла и смотрела, как это все происходит, без возможности подойти ближе, успокоить своего мужа… Любви чище Денис ещё не видел. И не чувствовал.
Лирическое отступление было вне темы, но он просто задумался, смотря на хрупкую фигуру.
— Денис, — Роман коснулся плеча коллеги, — Что думаешь?
Ушаков осмотрелся, оценивая то, что Тимур их не слушает.
— Ничего не изменят. Мы будем катать с этими баллами.
Протест отклонили через пять минут, объявляя следующего фигуриста. Больше подать протесты было нельзя.
— Суки, — Тимур стукнул по стене, выходя с арены. Дима ликовал, Тамара Львовна вместе с ним, а Тимур чувствовал себя так, словно его размазали по этому же льду. Он сделал все, а ему плюнули в лицо и сказали «мы не поставим тебе то, что ты заслужил». Черт возьми. Третий. И обязан сделать свой максимум в произвольной. Два каскада 4–4! Несмотря ни на что.
Как вылетел в коридор сам не помнит. Как оказался рядом с Евой тоже, как безумно сильно стиснул её в объятиях… Его гладили по голове как маленького ребенка, отдавая всё тепло и заботу, которую она только могла. Тренеры решили их не трогать.
Ева что-то говорила, много говорила, пока они стояли в объятиях друг друга. Тимур сжимал губы и пытался успокоить свою злость, а она отвлекала его… Наверное. Он не запомнил.
— Ради себя я уже не хочу кататься, — прошептал Тимур. Ева вздрогнула, непонимающе поднимая голову на него. Нет-нет, так не может быть, он же не сдастся? — Я буду кататься ради тебя. Ведь ты — все, что мне дорого.
Ева должна была сказать что-нибудь. Ответить. Произнести что-то важное… Но так и не смогла. Она думала, что знает Тимура наизусть. Но он удивлял её каждым своим словом и поступком.
— В мире гораздо больше сдавшихся, чем проигравших. И лучше я с достоинством проиграю, возьму чертово серебро, бронзу, не возьму медаль вообще, но я не собираюсь отпускать эту ситуацию. Пусть меня запомнят как призера с великолепной программой, пусть я не буду Олимпийским Чемпионом, пускай! Значит так решила судьба, и бог судья этим арбитрам. А я сделаю всё.
Часть 12
— Тимур, здравствуйте, можно задать вам пару вопросов?
Рядом с его головой возник микрофон, а в непосредственной близости от него огромные глаза журналистки. И так настроение ни к черту, так еще и лезут. Прекрасно знают ведь, какой будет ответ.
— Я не даю интервью.
Ну разве это кто-то не знает? Панкратов тяжело вздохнул, перехватывая бутылку с водой и быстрее направляясь на лёд. Он опаздывал на десять минут, вынужденный вновь мерить температуру и ждать, пока подействуют таблетки. Самочувствие было средним, что морально, что физически. Конечно, он чувствовал жгучую обиду за то, что вышло именно так, но уже ничего нельзя было сделать. Можно было только выдать максимум в произвольной, что он и собирался сделать.
— Доброе утро, — весело поздоровался Тимур, заходя на ледовую арену. Денис Русланович обернулся на него, кивая. Роман сделал то же самое. Александр, делающий до этого прыжок, остановился, разворачиваясь по направлению к выходу на лёд, чтобы пожать руку Тиме. Дима, как и ожидалось, его появление проигнорировал. Он раскатывался в наушниках и, видимо, разогревался до начала тренировки, потому что сейчас катался в лёгкой кофте с рукавами в три четверти, что для температурного режима зала было безумно холодно.
— Привет, — Тимур пожал руку Саше, после того, как снял чехлы и выехал на лёд, — А что у девчонок за ажиотаж?
— Да Яся приезжает на соревновательные дни девушек как зритель, — пожал плечами Сурков, — Надо было на наши! Вот тут страсть, драйв… А у девчонок… Эх!
Он махнул рукой, шуточно поджимая губы. Тимур рассмеялся, запуская руку в волосы. Да уж, у них тут действительно страсти и драйв. И проблемы.
— Я вам сейчас устрою драйв. Поехали, через пятнадцать минут прокаты будут. Саша, катаешься первым. Тимур, через четверых после него. Работаем, дормоеды!
Тимур начал разминку.
«Яся», про которую говорил Саша, на самом деле Ярослава Калинина — младшая сестра Даши. Не удивительно, что она приезжает, родственники многих успели купить билеты. Сейчас ей шестнадцать и она уже три года тренируется в штабе Дениса Руслановича у Варвары Михайловны. В этом сезоне девушка не выступала совсем, получив травму бедра, но ранее она уже получала звание призера Чемпионата Мира среди юниоров и была отличной заявкой на следующую Олимпиаду.
