Игрушка для мажора (СИ) - Рейн Карина (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно txt) 📗
Если он хотел послушную игрушку, то заглянул не в ту коробку.
В аудитории усаживаюсь в самый конец и открываю учебник по теории, чтобы хотя бы приблизительно знать, к чему готовиться. «Модели управления организацией», «Тенденции развития современного менеджмента», «Стратегическое управление» — звучит очень сложно и невероятно… скучно. Как вообще можно было выбрать такое направление подготовки?
Нет, не так — чей мозг надо съесть, чтоб понимать всё это?
Надеваю учебник на голову домиком — может, так буквы перекочуют в мою голову? — но это не срабатывает. Ярослав появляется в аудитории только после звонка — за секунду до преподавателя, кстати; он садится рядом, и я начинаю чувствовать себя так, будто проглотила кочергу: спина автоматически выпрямляется и немеет, потому что я даже шевельнуться боюсь. Но когда Александр Александрович начинает лекцию и наше знакомство с предметом, я легко переключаюсь и снова честно пытаюсь вникнуть в тему.
— Чего ты хочешь от меня? — вдруг слышу недовольный голос Яра — будто это я всё это время третировала его и ставила ультиматумы. — Чтобы я тебе в любви признался?
Фыркаю, и мне удаётся сделать это настолько безразлично, что я сама почти верю в то, что мне всё равно — хотя больше всего мне хочется разинуть рот от удивления.
— Ты можешь ненавидеть меня, сколько твоей душе угодно. Но если принял такой вариант отношений — будь добр, придерживайся его; я буду знать, что запросто могу получить лягушку в супе или кучу жидкой грязи в постели, но ты, по крайней мере, будешь постоянен. А не так, что сегодня ты меня защищаешь, извиняешься, даришь подарки и целуешь, а на следующий день ведёшь себя, как распоследний упырь!
Речь выходит очень эмоциональной и развязывает мне язык до такой степени, что я сдаю себя с потрохами; зажимаю ладонью рот, но уже поздно — Ярослав услышал то, о чём я говорить не собиралась.
— Ты знала… — обвиняющим тоном выплёвывает.
Мне снова становится страшно, но я делаю вид, что всё в норме.
— Ты разбудил меня, когда брал на руки, — безразлично пожимаю плечами — выходит так правдоподобно, что я готова себе аплодировать. — Нужно было быть чуточку нежнее, чем медведь гризли после зимней спячки.
— Надо было вообще оставить тебя на полу! — злится.
— Так что ж не оставил?
Я подначиваю его, но на самом деле мне правда любопытно — о чём он вообще думал? Вот только Поляков отвечать не спешит — достаёт откуда-то тетрадь и начинает конспектировать за преподавателем лекцию, отчего мой рот удивлённо распахивается.
Он предпочёл прикрыться учёбой?
— Очень по-мужски, — снисходительно улыбаюсь и следую его примеру. — Только не смахиваешь ты на прилежного студента — такая халтура!
— Не нарывайся, — предупреждает, копируя мой безразличный тон. — Ты ничего для меня не значишь.
— Оно и видно, — наигранно расстроенно вздыхаю.
Пальцы Ярослава так сильно стискивают ручку, что костяшки пальцев белеют, и этим он даёт мне подсказку о том, как нужно себя с ним вести.
Лучшая защита — это нападение.
На дом по теории задают найти и ознакомиться с законами, регламентирующими органы местного самоуправления, и я с тоской прикидываю, что мне придётся просидеть в библиотеке до завтрашнего утра, не меньше. На второй паре по методам принятия управленческих решений надо составить схему по подходам к управлению, а ведь я ещё вчера не сделала математику, и в голове ноль целых, ноль десятых идей о том, как это всё до завтра успеть. А если ещё и Ярослав откажется делать домашку, то я вообще из этой битвы живой не выйду.
После учёбы я плетусь в сторону библиотеки, с грустью осознавая, что половина моей жизни будет потрачена на бесконечную учёбу и борьбу за хорошие оценки. Зарываюсь в собственные мысли и торможу, только когда кто-то хватает меня за рюкзак. Поворачиваюсь, почему-то уверенная, что это Эвелина, но вижу перед собой Полякова.
— Далеко собралась?
— Вообще-то, у меня много домашней работы, если ты забыл, — бурчу и пытаюсь вырваться, но он не отпускает.
Яр закатывает глаза.
— В двадцать первом веке никто не сидит в библиотеках — для этого есть Интернет.
— У тебя он может и есть, а у меня нет, — упрямлюсь, но парень резко дёргает меня.
— А кто мешает попросить?
— А если я не хочу ничего у тебя брать? Если я не хочу даже лишний раз видеть тебя?
Он стискивает зубы и просто тащит меня за рюкзак в сторону парковки; я упираюсь, как могу, но когда тебя тянут спиной вперёд, тормозить процесс не очень-то удобно. Скидываю лямки рюкзака с плеч, и Поляков чуть не валится на асфальт.
Вот зрелище-то было бы, если б он не успел поймать равновесие.
— О’кей, домой будешь добираться пешком, — кивает он, хотя я и вижу, что он готов взорваться.
Развернувшись, он просто идёт к своей машине — вместе с моим рюкзаком; хочу было гордо продолжить свой путь, но вспоминаю, что все тетради и ручки остались у Ярослава, а тащить кучу книг домой не охота. Поэтому, проглотив свою гордость, вздыхаю и плетусь к машине тирана. Он молча ждёт, пока я усядусь, чему-то усмехается себе под нос — явно собой доволен — и выезжает с парковки. Когда мы подъезжаем к воротам, поворачиваюсь к окну и замечаю в отдалении Эвелину — она щурится, отчего сразу становится похожа на змею, и сминает в руках какой-то лист бумаги. Посылаю ей самую милую улыбку, на которую только способна, и машу рукой; в таком поведении нет ничего мудрого, но я просто не могу удержаться.
Во дворе дома выхватываю свой рюкзак с заднего сиденья и сразу иду в комнату, чтобы поскорее избавиться от Ярослава. Переодеваюсь и пытаюсь найти какой-то выход из ситуации — может, вернуться обратно и пойти в библиотеку? Но дверь в мою комнату распахивается, и я снова вижу Полякова — что-то его сегодня слишком много. У него в руках новенький ноутбук со всеми наклейками и в пупырчатой упаковке — и тонкий белый планшет — тоже с обёртками.
— Я ещё не успел их открыть, — безэмоционально комментирует свой приход. — Можешь использовать это для учёбы и чего угодно ещё, они теперь твои.
— Вот скажи мне — зачем? — хмурюсь. — Ты меня ненавидишь, но при этом всё равно помогаешь — почему?
— Потому что выбора у меня нет, — сгружает добро на край моей кровати. — Ты живёшь под моей крышей, значит, я должен дать тебе всё что нужно, потому что мой аккомодант не может быть худшей студенткой в группе.
Закатываю глаза, но я всё же не бессовестная, поэтому искренне говорю:
— Спасибо.
Яр прячет руки в карманах джинсов…
— Ага.
…И просто испаряется.
А я, заткнув гордость благоразумием, принимаюсь разворачивать подарки и радуюсь, как маленький ребёнок на Новый Год.
По теории и методам сделать домашку не составляет труда, когда есть откуда брать информацию, а вот математика… Я честно признаюсь, что перерыла весь интернет, чтобы решить дурацкие матрицы; квадратные ещё куда ни шло, а вот линейные — да если в них ещё и косинус с синусом — это просто финиш. Голова уже пухнет от этих чисел и буква, и я чувствую, что мне очень хочется плакать. Такое ощущение, что в промежутке между окончанием школы и поступлением в универ есть ещё какой-то параграф в математике — и я его пропустила.
От звука неожиданно распахнувшейся за спиной двери подпрыгиваю на стуле.
— Давай ты уже запомнишь, что обед в три, а ужин в семь, потому что я не собираюсь каждый раз ходить за тобой! — ворчит Ярослав, но я не обращаю внимания.
Мой лоб падает на поверхность стола, потому что я ненавижу математику, а мне с ней ещё два года страдать… И пока я думаю над тем, что в зимнюю сессию у меня будут просто космические проблемы, Поляков подходит ближе и нависает надо мной.
— Ты с этой ерундой разобраться не можешь? — весело фыркает.
Запрокидываю голову и посылаю ему убийственный взгляд.
— Так может сам попробуешь решить, раз такой умный?
Яр ухмыляется и уходит — ну, в общем-то, чего и следовало ожидать; я даже не успеваю снова проникнуться своим страданием, как он возвращается, волоча с собой стул. Оттискивает меня немного в сторону и усаживается рядом, прибрав к рукам ещё одну ручку из органайзера.
