Размытые линии (ЛП) - "habitual_lady" (книга регистрации .txt) 📗
Он нетерпеливо дергает меня за подол футболки, я поднимаю руки и позволяю ему стянуть ее через голову с гораздо большей легкостью, чем когда он ее надевал. Он стонет от удовольствия при виде моего, по общему признанию, красивого бюстгальтера, и где-то в глубине моего мозга, я задаюсь вопросом, действительно ли я надела это для Брэндона, или я все время надеялась, что это будет Джастин, который оценит, что я потратила слишком много на темно-синий бюстгальтер с очаровательными розовыми бантиками.
Джастин прижимается губами к моей шее, и мне кажется, что я слышу, как он произносит мое имя, но потом я начинаю думать о его губах на шее и о восхитительных мурашках, которые появляются в результате. Мне нужно, чтобы он был голым.
Мои пальцы неуклюжи, почти рвут пуговицы на его рубашке, но он, кажется, не возражает. Только когда я наконец расстегиваю пуговицы, я обнаруживаю, что он под ней одет в дурацкую майку, и дергаю ее с легким рычанием разочарования.
Он одаривает меня быстрой улыбкой и поцелуем, прежде чем снять последний оставшийся слой между мной и его обнаженной грудью.
Удовлетворенная, я кладу руки ему на плечи и наклоняюсь вперед, нежно целуя его всего на мгновение, прежде чем мои руки и губы сойдут с ума, касаясь каждой части его теплой кожи, до которой я могу дотянуться. Он немного смеется над моей настойчивостью, когда мои пальцы двигаются к его джинсам.
— Господи, Паркс.
В ответ я бросаю на него взгляд, прежде чем подойти к кровати, слегка покачивая бедрами, и ставлю одно колено на кровать. Быстрый взгляд через плечо подтверждает, что он наблюдает за мной, и голодное выражение его лица заводит еще больше.
Стоя на четвереньках, я медленно продвигаюсь к середине кровати, затем снова оглядываюсь через плечо. Джастин не нуждается в дальнейших приглашениях. Через несколько секунд он обнажен, а потом оказывается на кровати позади меня, его руки медленно гладят по моим бедрам, его большой палец едва скользит под линию трусиков.
— Господи, — бормочет он.
Его руки блуждают по моей спине, затем спереди, прежде чем он медленно расстегивает лифчик, позволяя бретелькам скользнуть по плечам. Его руки оказываются на моей груди прежде, чем я успеваю отбросить бюстгальтер в сторону.
— Джастин… — это просьба.
Он отвечает, скользя рукой вниз по моему животу, без колебаний двигаясь под моими трусиками, пока один палец не скользит полностью внутри меня. Его дыхание такое же хриплое, как и мое, он добавляет еще один палец, и моя спина выгибается вверх в отчаянной попытке приблизиться.
Он трогает меня пальцами в течение нескольких мучительных минут, пока ни один из нас не может больше этого вынести. Он достает презерватив из ящика моей тумбочки в рекордно короткие сроки, а потом даже не снимает с меня стринги, а просто оттягивает их в сторону и толкается вперед.
Одна рука сжимает мои волосы, оттягивая голову назад, так что я задыхаюсь, в то время как его другая рука держит мои бедра, пока он погружается в меня снова и снова.
Мои пальцы скользят вниз, слишком возбужденная, никакого смущения, и я касаюсь себя.
— Да. Паркер, да.
А потом он резко вскрикивает, и я тут же оказываюсь рядом с ним, опускаясь на локти, когда меня сотрясает дрожь.
Я чувствую, как обе его руки скользят по моей спине, пальцы касаются моей грудной клетки, его горячее и тяжелое дыхание касается влажной кожи моей спины.
Через несколько мгновений он исчезает (я научила его выбрасывать презерватив в ванной), и пока он уходит, я кое-как подтягиваюсь на кровати так, чтобы моя голова нашла подушку, хотя у меня не хватает сил натянуть одеяло до конца.
Он возвращается и удивляет меня, заползая в постель позади меня. Да, мы засыпали вместе последние пару недель, но обычно это больше похоже на обморок от секса, а сейчас… Все по другому.
Преднамеренно.
Он притягивает меня к себе, и мне это нравится
— Спокойной ночи, Паркс, — говорит он сонным голосом.
Я улыбаюсь, впервые за сегодняшний день чувствуя, что всё в порядке.
Очевидно, сегодня мы избежали пули.
========== 20. Джастин ==========
Родители Паркер регулярно ездят на выходные на побережье Орегона. Они всегда арендуют одно и то же место, играют в одни и те же игры, едят в одних и тех же ресторанах.
Я пару раз ездил с ними, но не после колледжа. Как и семейные обеды Блэнтонов, я перестал ездить, как только Лэнс и Паркер стали парой. Но когда Паркер спрашивает, не хочу ли я поехать с ней и ее родителями на выходные после нашего неудачного эксперимента «займись сексом с другими людьми», я ухватываюсь за этот шанс.
В основном потому, что мне до смерти хочется уехать из Портленда. Дела на работе стали буйными после повышения, и так как я чувствовал себя немного раздраженным, я не знал, что еще делать. У меня такое странное тревожное чувство, как будто на горизонте грядут перемены. Мне нужен перерыв.
— Так… Джастин…
Мама Паркер берет морковку с разделочной доски, где мне было поручено нарезать овощи для салата, и грызет ее, прислонившись спиной к кухонному столу и изучая меня. Я продолжаю нарезать морковь аккуратными, ровными кругами и не смотрю на нее, безумно надеясь, что она не спросит меня о моих намерениях по отношению к ее дочери.
Паркер сказала, что она не говорила своим родителям о том, что у нас были сексуальные отношения, но Сандра Блэнтон всегда поражала меня.
— Я слышала, тебя можно поздравить, — говорит она.
Мой нож дрогнул.
— За повышение, — продолжает она, хватая еще одну морковку.
Ох.
— Да, спасибо.
Она смеется.
— Да ладно тебе! Ты говоришь так, будто это наказание.
— Это просто… не так уж и важно, вот и все, — я пожимаю плечами.
— Ну, Паркер, похоже, считает, что это очень серьезное дело. Она говорила об этом примерно тридцать минут подряд, когда позвонила нам.
Я поднимаю глаза и смотрю в окно, где Паркер и ее отец готовят барбекю. Здесь холодно и тоскливо, учитывая, что мы почти зимой на пляже, и она выглядит восхитительно в серой толстовке с поднятым капюшоном и рукавами, свисающими на несколько дюймов ниже кончиков пальцев.
— Твои родители, наверное, очень рады, — говорит Миссис Блэнтон.
Я снова смотрю на разделочную доску и тянусь за огурцом.
— Джастин… — в ее голосе слышится материнское предостережение. — Ты рассказал родителям?
— Не совсем, — бормочу я.
— Но почему? Родители живут ради таких новостей.
Родители вроде тебя, наверное.
И дело не в том, что мои родители не любят слышать хорошие новости о своих детях; просто я не думаю, что моя смена должности с менеджера по продукту на старшего менеджера по продукту будет считаться достойной поздравлений.
Не тогда, когда мой брат только что стал партнером в своей крутой юридической фирме, или когда моя сестра только что объявила, что она получает докторскую степень в Йеле в дополнение к своей юридической степени в Гарварде.
Миссис Блэнтон, очевидно, чувствует, что я не хочу говорить о своих родителях-или о моем повышении-и я благодарен, когда она меняет тему.
— Как у нее дела? — спрашивает она.
— У Паркер? — спрашиваю я.
Она добродушно закатывает глаза.
— А кто же еще?
— Зачем спрашивать меня? — я аккуратно режу огурец.
Миссис Блэнтон бросает на меня странный взгляд.
— Хм, может быть, потому, что ты уже добрых шесть лет ее лучший друг? Может быть, потому что ты живешь с ней. Или, подожди, я знаю, потому что ты приехал на наш семейный отдых…
Никакого упоминания о сексе. Отличного, потрясающего, умопомрачительного секса. Я не говорю это вслух, конечно же.
— Хорошо, — говорю я.
Мама Паркер рассеянно берет с доски ломтик огурца и поворачивается к окну, не сводя глаз с дочери.
— Я беспокоюсь о ней.
Я оглядываюсь.
— Да?
— Я беспокоюсь, что она не справляется со своей болью. Даже не признавая этого.
Боль? Паркер больно? Клянусь Богом, я сделаю больно кому угодно… Сандра продолжает говорить, не обращая внимания на мою вспышку гнева.
