Всё началось с поцелуя (СИ) - "Этранжера" (читаем книги онлайн TXT) 📗
Ей так казалось… Вполне возможно, за этим выражением лица и его словами скрывалась какая-то личная история, возможно, там он бывал с Лаурой или другой возлюбленной. Конечно, всё это было задолго до их встречи, но от неприятного чувства досады избавиться не удалось, она чуть отодвинулась от него и, сев в пол-оборота, заговорила с гондольером.
— Лоренцо, а правда, что ваша униформа жестко регламентирована? Вот ваше поло, например, имеет бело-синюю полоску, есть ещё бело-красная, а почему нет других расцветок?
— Так повелось, ведь и гондолы у всех только чёрного цвета, а когда-то, говорят, были цветные. — канал сужался в том месте, через которое они сейчас проплывали, почти вплотную приблизившись к стене дома, парень оттолкнулся от неё ногой, нарушив одно из правил управления гондолой.
— Да, я читала… Одни связывают чёрный цвет с эпидемией чумы, другие намекают на какое-то запретную любовную связь.
— О, сеньора, подобных историй в Венеции водится превеликое множество на любой вкус.
Словоохотливый итальянец обрадовался возможности поболтать и поведал ей множество интересных фактов и анекдотов из прошлого, рассказчик он был талантливый и завладел её вниманием не хуже профессионального гида. Незаметно для обоих разговор перескочил на личные темы, Лоренцо рассказал, что родился в семье потомственного гондольера и, с детства наблюдая за отцом, учился управлять гондолой. Но для того, чтобы получить право работать самому, пришлось учиться в школе гондольеров, хотя поступить туда оказалось совсем не просто. Нужно было закончить среднюю школу, получить сертификаты пловца и о прохождении курсов спасения на водах, а также сдать кучу анализов, в том числе и на отсутствие наркотических зависимостей. Однако дело того стоило, заверил её Лоренцо, их профессия ‒ самая высоко оплачиваемая в Венеции, вот только на свою гондолу он пока не заработал, новая стоит очень дорого: от тридцати до сорока тысяч евро, поэтому приходится работать на гондоле отца.
Он высадил своих пассажиров за мостом Риальто, они поужинали в одной из шумных пиццерий и, выйдя, смешались с толпой туристов, пробираясь сквозь неё, Омер приобнял жену за плечи, защищая от толчков. В одном из уличных кафе нашлись два свободных места и, ожидая заказанный кофе, они рассматривали мост Риальто.
— Ты знаешь, что название моста происходит от одноимённого района Венеции. Риальто, «rivo altus», по-итальянски означает высокий берег. Мы обязательно сходим туда, чтобы посмотреть на церковь Сан-Джакомо и её часы пятнадцатого века с одной часовой стрелкой. Их циферблат имеет не двенадцать делений, как обычно, а двадцать четыре и у него отсутствует деление на минуты.
— Интересно… — не поворачивая головы и продолжая смотреть на мост, односложно заметила Дефне.
— Ты читала в путеводителе историю моста? — её отстранённость бросалась в глаза, точной причины он не знал, но догадывался, что неосторожные слова Матео могли её уязвить. Зная характер жены, Омер понимал, что допытываться об этом сейчас было бесполезно. Она ничего не скажет…
Информацию, связанную с мостом, девушка помнила, готовясь к поездке, она прочла не только путеводитель, но и всё, что смогла найти в интернете. Она знала, что первый мост на этом месте появился ещё в двенадцатом веке, и выбор места во многом был обусловлен минимальной шириной канала и плотностью населения в этом людном районе города. Первые деревянные конструкции не сохранились, решение о строительстве нынешнего моста приняли в середине шестнадцатого века, и по иронии судьбы фамилия его архитектора была де Понте*. Его проект имел преимущество перед распространёнными арочными мостами, потому что был однопролётным и не мешал оживлённому водному движению, особенно проходу кораблей. Вес моста держался на фундаментах по двум берегам канала.
Но на его вопрос Дефне ответила совсем другими словами.
— Может, мы пройдёмся по нему, прежде чем вернёмся в отель? Мне хочется посмотреть на лавки. Сейчас, как и тогда, их по двадцать четыре с каждой стороны? — она, наконец, взглянула на мужа.
— По числу арок. — машинально дополнил он. — Можем пройтись, но многие из них уже закрыты. Если пойдём туда утром, удастся увидеть живописную рыночную площадь.
— Не имеет значения, мы же ничего не собираемся покупать.
В молчании они допили кофе и двинулись к мосту Риалто, Омер искоса наблюдал за ней, девушка казалась спокойной, улыбаясь, отвечала на вопросы, но инициативы в общении не проявляла, за руку не брала, держась на некотором расстоянии. Это начинало беспокоить и немного раздражать, поэтому он решил откровенно поговорить с ней и выяснить причину странной перемены в настроении, как только они окажутся в номере отеля.
Однако сделать это удалось не сразу, по возвращении Дефне надолго уединилась в ванной комнате, а затем, заварив чай и накинув на плечи палантин, молча прошла на балкон. К ночи воздух посвежел, огни вечернего города мягко отражались, преломляясь в колышущейся воде, несмотря на поздний час, снизу долетали смех и звуки разноязыких голосов, туристы отправлялись на поиски развлечений ночной Венеции.
— Не устала? — он присоединился к ней с бокалом вина. — Надеюсь твой первый экскурсионный день не показался утомительным и не стал причиной резкой перемены в настроении?
Она всё ещё избегала смотреть ему в глаза, но голос звучал спокойно.
— Впечатлений очень много, но я не устала. Спасибо за познавательную и романтическую прогулку по каналам города.
— Тогда почему меня не покидает ощущение, что с тобой что-то не так. Ты кажешься обиженной, но я не понимаю чем. — он потянулся к ней, но девушка плотнее завернулась в палантин, словно в кокон, защищающий от внешних воздействий.
Мужчина отстранился и несколько минут молчал, расстроенный складывающейся ситуацией.
— Если я чем-то невольно расстроил тебя, прошу скажи. Молчание не развеет обиду, а лишь усугубит недопонимание. Мы сейчас в начале совместного пути, давай не будем выстраивать стены между нами. — он замолчал, ожидая ответного действия.
Дефне несколько раз глубоко вздохнула и, глядя по-прежнему на залив, задала свой первый вопрос.
— Откуда ты знаешь Матео?
— Я несколько раз приезжал в Венецию и заказывал его услуги.
— Понятно… — она поставила на стол чашку, которую держала в руках, и он заметил, что её пальцы слегка дрожали. — Ты бывал здесь с Лаурой или с другой возлюбленной? — быстро проговорила девушка и повернулась, изучая выражение его лица.
Она ревновала… Значит, как он предполагал, в этом и была причина изменившегося настроения, понимание принесло облегчение и досаду на себя, в конце концов, мог бы догадаться и в этот раз пригласить другого гондольера. Омер понимал её состояние, ему бы тоже стало неприятно при мысли, что его любимая проводила здесь дни и ночи в объятиях другого мужчины.
— Чаше всего я бывал здесь с друзьями… Жемчужина моя, я сожалею, что такой пустяк расстроил тебя. Но… До нашей встречи у каждого из нас была своя жизнь… Я старше и у меня есть прошлое. — он решил не упоминать о женщинах, а обойтись общими фразами. — То, что случилось в прошлом, там и останется… Ты моя жена, моё настоящее и будущее. Я безумно тебя люблю… Я долго ждал и искал тебя… И этот город, он твой и мой, и навсегда останется нашим, городом нашего свадебного путешествия.
Дефне стало неловко… В самом деле, с чего вдруг ей вздумалось ревновать и заставлять его оправдываться? Она лично знала двух из его женщин, а тех, кого она не видела, было, несомненно, больше. Её поведение иначе, как глупостью не назовёшь, ведь дав согласие на брак, она приняла Омера таким, как он есть, со всеми достоинствами и недостатками ‒ хотя следовало честно признать, что первых было гораздо больше. Точившая её изнутри обида на то, что он когда-то разделял радость открытия Венеции с другой женщиной, теперь казалась неуместной, и Дефне уже сожалела, что не смогла обуздать свои чувства, в её намерения совсем не входило портить настроение ему и себе в эту долгожданную поездку.
