Грешница по контракту (СИ) - Максимовская Инга (книги без регистрации полные версии .txt) 📗
— Ты, как всегда прав — взяв себя в руки, говорит Катя. Ее глаза покраснели, моя девочка растеряна, но во взгляде решимость. Она поднимается с пола, и берет меня за руку — Поехали к доктору. Я, действительно не имею права обрекать малыша на такое существование. Но, потом, я уйду. Ни минуты не останусь рядом с тобой, не секунды — шепчет горячечно Катя, разрывая мою душу на миллиарды мелких лоскутов. И я понимаю, что лишившись ребенка, эта маленькая, сильная женщина просто меня возненавидит. Даже сильнее, чем себя ненавижу я сам, отнимая у нее желаемое.
— Вы куда собрались? — спрашивает отец, сидящий на диване в гостиной, с тревогой вглядываясь в застывшее Катино лицо. — Я, кажется, велел не покидать дом без охраны. Мама тоже здесь. Как же она изменилась. Превратилась из цветущей, ухоженной женщины в скрюченную старуху. Сидит на диване, и раскачиваясь из стороны в сторону, смотрит в одну точку, что то перебирая в исхудавших пальцах, даже не взглянув на меня.
— Мы едем в больницу — спокойно отвечает ему Катя, до этого, словно в рот воды набравшая. В ее глазах блестят слезы.
— Вы больны? — отец смотрит на нее с интересом, и едва заметным, вежливым сочувствием.
— Да, я больна. У меня, видимо, что — то с мозгом, раз я согласилась связаться с вашей чокнутой семьей — безумная улыбка озаряет ее лицо, заставляя отца отшатнуться. — Вы разбили мою, и без того, бесполезную жизнь. Все вы, ненормальные. Так же нельзя. Невозможно играть с чувствами людей. Николай Георгиевич. Я больше не могу работать на вас. Разрываю нашу с вами договоренность. Можете убить меня, продать в рабство, уничтожить — Катя уже бьется в истерике. Я смотрю на побледневшего отца. Всегда такого сильного, уверенного в себе. Он растерян. Вся жизнь, которую он строил, работая локтями, чего — то добиваясь, рушится словно карточный домик, и он не в силах противостоять этому. Наверное, уже сожалеет, что когда — то принял решение взять в свою семью искалеченного морально, маленького мальчишку.
— Успокой свою девку — зло выплевывает он, и быстро идет к лестнице.
— Коля, — мать выныривает из своего транса, и протягивает отцу небольшой пластмассовый футляр Катиного теста. Так вот, что она не выпускала из рук, все это время. И я чувствую какую то странную легкость, как наполненный воздухом шарик — это Глаша нашла. У нас будет внук. Правда, здорово? Мы его Давидом назовем. Наш мальчик вернется. Не злись на девочку. Любопытная старуха, нашла тест в мусорном ведре, и тут же доложила хозяйке. Я идиот, недооценил свою нянюшку, нужно было лучше прятать улики.
Отец, словно громом пораженный, замирает, едва занеся над ступенью ногу, а потом начинает заваливаться на пол, держась за левую сторону груди. Я едва успеваю подхватить его каменно тяжелое тело. Вижу, как мать, гладит по голове обмякшую Катю, тонкой, прозрачной рукой, прижав ее к себе, как драгоценность, как Глаша проталкивает сквозь сжатые отцовы губы гранулы лекарства и понимаю, что этот бой я проиграл. Нельзя отнять у этих людей то, что даст им стимул продолжать жить. В лицо отца возвращаются краски, и он улыбается. Как давно я не видел его таким. Вот только боюсь, что не смогу полюбить существо, растущее в моей Катерине. Оно отнимет ее у меня. Тот, другой, меня ненавидел за это. Я отобрал у него мать, едва родившись. И теперь он лишает меня тех, кого я люблю.
— Радуйся — выплевываю я в милое лицо Кати, когда мы возвращаемся в спальню. Она смотрит на меня с неприкрытым превосходством, по крайней мере, мне так кажется. — Ты добилась своего. Молодец, не растерялась. Далеко пойдешь. Браво, Китти, из шлюх в дамки — стремительная карьера.
— Ты, правда, думаешь, что я специально? — Катя не сводит с меня глаз — Ты, ты….. — она задыхается от ярости, тонкая рука описывает дугу и лицо обжигает жгучая, обидная пощечина, от которой на мои глаза падает пелена. Я перехватываю ее запястье и выкрутив, резко завожу ее руку за спину, так, что она не может даже дернуться.
— Не мечтай, что я стану любящим папочкой, и начну носить тебя на руках, моя дорогая. Твоя жизнь не превратиться в рай, отнюдь. И да, куколка, готовься к свадьбе. Наследник империи Горячевых, не может родиться байстрюком — рычу я прямо в маленькое, розовое ухо, этой сучки, решившей привязать меня к себе самым примитивным образом. Что ж, она получит то, чего желала. Вот только, принесет ли ей это счастье? Девка не сопротивляется, только тихо плачет, роняя на пол сверкающие слезы. Я отталкиваю ее от себя, и гляжу с превосходством, как шлюха тяжело отползает, с ужасом глядя в мое перекошенное яростью лицо.
Кэт
Он больше не разговаривает со мной, словно я существую в параллельной вселенной. Совсем не обращает внимания. Только один раз, молча, сунул мне какую — то бумагу, на подпись, оказавшуюся заявлением на заключение брака, на котором настоял его отец. Дни слились в бесконечную, серую череду. Я даже перестала отсчитывать их, живя в тихом, погрузившемся в тяжелое безмолвие доме.
— Катя, — тихий голос Ольги Петровны, вывел меня из тоскливых мыслей. — Я договорилась с моим врачом. Завтра он ждет нас.
— Зачем? — равнодушно дернула я плечом. — Все же хорошо. Я себя прекрасно чувствую.
Я не кривлю душой. Физически, все действительно прекрасно, легкая, утренняя тошнота не в счет. Думала, хуже будет. Тело будто не мое, жаль только морально, я совершенно опустошена.
— Денис сказал, что вам нужно будет съездить, разобраться с переводом твоей мамы в более комфортное место. Поездки — большой стресс, в твоем положении. Мы должны удостовериться, что с малышом, все будет в порядке- включается в беседу Николай Георгиевич. Боже, да им абсолютно все равно, как себя чувствую я. Конечно, их интересует только ребенок, растущий в моей утробе. Стыдно, я совсем забыла, что обещала приехать к маме. Чувствую, как щеки обжигают слезы. Это гормоны, наверное. Да, конечно, я просто меняюсь.
— Хорошо — киваю головой, подчиняясь воле хозяев дома. Денис сидит молча, глядя, куда — то за мою спину, совсем не принимает участия в этом фарсе.
— Все будет хорошо, девочка — фальшиво улыбается его мать, и кладет руку на мой, все еще плоский живот. ЕЕ лицо меняется, наполняется странной теплотой, исчезают залегшие в уголках губ, скорбные складки. Дэн морщится, странно глядя на меня, а потом молча покидает комнату. — Все будет хорошо. Скоро мы все будем вместе. Он обещал — словно сумасшедшая шепчет она. Мне становится страшно.
— Кто он, Ольга Николаевна? О ком вы говорите? — почти кричу, привлекая внимание отца Дэна.
— Катя, ты о чем? Я ничего такого не сказала — удивленно отвечает она, моментально выныривая из своего странного транса. — Тебе послышалось. У беременных всякие причуды бывают Мать Дэна смеется, а я вижу, как напряжение уходит с лица Николая Георгиевича. Только мое сердце, никак не хочет отпускать тяжелая тревога. Я не сошла с ума, слышала каждое ее слово.
— Я устала. Скажете, когда поедем к доктору. А пока, пойду, отдохну — стараясь не выдать волнения, говорю, и почти бегом устремляюсь вслед за моим несносным хозяином.
Дэна нет в его спальне, а может, он просто не хочет впускать меня. Я стучусь в дверь, до боли в костяшках, но ответом мне служит гробовая тишина. «Ну, и черт с тобой» — зло думаю, стараясь не разреветься, и медленно бреду в свою комнату.
Он там, лежит на моей кровати, раскинув длинные ноги.
— Где ты шляешься, куколка? — насмешливо говорит Дэн, глядя в мои расширившиеся от удивления глаза — Я пришел за долгом.
— За каким? — спрашиваю тупо, пытаясь восстановить дыхание. Сердце вот вот выскочит из груди.
— За супружеским, детка. Мы же почти семья — давно я его не видела в таком настроении. Дэн смеется, а я готова провалиться сквозь землю, от взгляда его прекрасных, любимых глаз.
— Мог бы и ботинки снять — недовольно бурчу, хотя мне хочется лечь рядом, свернуться калачиком, и просто чувствовать его обжигающее тепло, руки на своем теле, и жадные губы. От этих мыслей, в низу живота разливается горячее возбуждение. Он прожигает меня взглядом, и раздувает породистые ноздри, принюхиваясь, словно дикий зверь, чувствующий феромоны, выделяемые самкой.
