Песня моей души (СИ) - Свительская Елена Юрьевна (книга читать онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
А Алина, кстати, осмелела, заулыбалась. Уже не отводит и не опускает взгляд, когда я смотрю на неё. Наши взгляды встречаются всё чаще и чаще. Её синие глаза искрятся любопытством. О, какая она красивая! Особенно, когда живо заинтересована в чём-то, когда выглядит счастливой.
Невольно улыбнулся ей – она ответила улыбкой.
- Так всё-таки, откуда появился третий Основной народ? По этой версии? – вклинился в наш немой разговор второй постоялец, - Если та девушка, не найдя взаимности у своего вождя, ушла в лес в когти диким зверям?
Он, кстати, выглядел мрачным. Неужели… ревнует? А, хм, и такое может быть! Алина красавица.
Улыбнулся – и продолжил легенду о Голубой лилии:
- Ушла Лиса в лес. Думала, хоть звери дикие прельстятся. Ей ж жизнь с той поры стала не мила. Да только пела она, губителей лесных поджидая. А они голос её услыхав, восхитились. Да, такой вот у неё был дар петь: даже зверьё лестное умилилось и полюбило её. Охраняло. Таскало ей что-то покушать: то зайца пожирнее, то орехов, то к малиннику её водило. Время маленько залечило рану. И решила Лиса сотворить что-то необычное. И чтоб мир её услышал, помог в затее, стала только растительной пищей питаться. Девица помнила старые легенды о том, что прежде люди никого не убивали: ни своих, ни зверья какого-либо. Растительным когда-то питались. И было то миру их в радость: он, мир, точнее, она, Мириона родимая, не хотела, чтоб люди себе или зверью вредили. Ну, а что зверьё зверью вредит, так тут уж ничего не поделаешь: так уж зверьё Творцом устроено.
- Постой, Кан! - Алина вмешалась, - Ты ж вчера легенду рассказал, что когда-то давным-давно, ещё во времена Первого народа, и звери других зверей не ели? Что они тоже питались только плодами да травой?
Задумчиво отхлебнул из кружки, потом серьёзно изрёк:
- На сей вопрос менестрели и древние летописи расходятся во мнении. Кто-то говорит, что для порядка и круговорота жизни кто-то должен падаль поедать, кто-то – что клыки волкам и тиграм даны неспроста, и они изначально охотились за другими. Но кто-то говорит, что то из-за нарушения страшного в природе случилось. Возможно, когда наступила первая зима.
- Ну, вот эти вот остроухие бредни я слушать не хочу, - проворчал Эндарс, - Давай, дальше про Лису рассказывай.
Усмехнувшись, продолжил:
- Пару лет жила она в лесу, ведая только одно горе: неразделённую свою любовь. Думаете, зимой мёрзла, без шубы-то? Ан нет, зверьё преданное её отогревало. Да и сама она поздоровела, окрепла. Похорошела. Здоровье-то оно украшает. Поскольку травой не мазалась, то окрепла. И зверьё как-то по-особому понимать стала. Да и тайны трав, прежде неизвестные, ей приоткрылись более чем другим людям. Вообще, в ту пору уже и драконы появились. Но им тайны трав так же не открывались, как и людям…
- Но ты же говорил, что драконы эльфов и людей намного в науках превосходят! – возмутилась Алина.
- По части траволечения – нет, - ответил парень вместо меня, - Кстати, если ты так будешь с вопросами его перебивать, то мы до возвращения Романа легенду о Голубой лилии не дослушаем. А он придёт – и попросит ему с самого начала всё рассказать.
- А я ещё послушаю, - Алина улыбнулась, - Кан так рассказывает, что его приятно переслушивать.
- А у меня ещё дела в городе есть, - вздохнул Эндарс.
- Если сегодня не успею, то в другой раз тебе лично расскажу, - подмигиваю ему.
- Ну, тогда ладно.
Отпил ещё немного мятного отвара и продолжил:
- Пожила Лиса ещё с год в лесу – и иных растений ей тайны открываться стали. Да по родным девица так соскучилась! И вернулась в родные места. Там её уж и не ждали. А вдруг она пришла. Ещё красивее. И в рукоделии она ещё лучше стала. И лечить травами могла. И в прочих-то своих умениях превзошла былую себя – не просто так в лесу сидела, а тренировалась. В общем, зауважали её, что свои, что чужие. И женихов с сотню понаехало. Да только такую уважаемую особу уже родителям замуж против её воли не спихнуть. Решили: пусть сама дочка выбирает. А ей только один Сокол и люб. А что Сокол? А ему она что рыжая, что намазанная в светловолосую и белокожую – всё одно не мила. Из-за не любимого цвета глаз. Вот ведь дурень, а! Всем завидно, что Лиса только на него и смотрит, а он и не рад её вниманью. Ему всё б с голубоглазыми, светловолосыми, белокожими и стройными развлекаться! Не, признаюсь, фигурка у Лисы нашей округлилась где надо – уж и без валиков очень хороша. Ан не мила ему.
Алина вдруг вздохнула, подпёрла голову рукой, унылый взгляд в окно устремила. А Эндарс как-то уж очень внимательно на неё посмотрел. Я ухмыльнулся: точно ревнует. Только сам теперь запутался к кому. Впрочем, они ждут историю.
Я продолжил:
- А девица наша, невеста без жениха, всё продолжала растительным питаться да к миру взывать. Года два взывала. Сокол всё ещё не женился: воевал, торговал, спал, ел да с красотками водился. И прониклась наконец Мириона. Спросила у влюблённой девушки, что за помощь ей надобна. А она к тому времени так умна стала или сердцем чутка, что услышала голос своего мира…
Вечером, лёжа в темноте, долго представлял себе лицо Алины. Вспоминал, как она просила сказать моё имя в первую нашу встречу. Я не жалею о том, что его сказал. Вспоминал бледное лицо и жажду жизни в синих глазах, когда она ела траву, особо не обращая внимания, что ест… Хорошо хоть до ядовитой травы не дотянулась. Ту, которую примял, торопливо проползая, тощий уж. Его она, к счастью, не заметила. И меня, когда, переместившись и заметив её, я несколько мгновений смотрел на неё. Вспоминал благодарность, зажёгшуюся в синих глазах, когда Алина поняла, что я и в правду хочу ей помочь…
В тот вечер не хотел думать о чём-то грустном, не хотел мстить. Было непривычно спокойно на душе. Засыпая, пытался представить себе Алину, представить разные мелочи, с нею связанные, её заботливые руки, накрывающие меня одеялом. Ночью, она опять появилась в моём сне…
Вначале я искал Алину среди высокой и душистой шуршащей травы на лугу. Снова мальчишка. Она опять девчонка. Кажется, мне было восемь. Уже прошёл тот страшный день. Странно, память о нём сохранялась, но боль как будто пропала. Бескрайнее море надежды на что-то светлое плескалось в душе.
Найдя девочку, я протянул ей руку:
- Побежим опять, а?
Она кивнула, улыбаясь. Я помог ей подняться, и мы опять побежали. Казалось, мы не бежим, а летим над землёй, над неожиданно уменьшившимися травинками…
Мы смеялись. И вдруг и вправду полетели. Высоко-высоко. В голубое, покрытое пухлыми облачками небо…
Мы бежали в небе. А под нами тянулась такая красота!.. Вдогонку за нами бежал наш счастливый смех. Свобода… от бед… от грусти… от прошлого… только небо. И её синие-синие глаза…
Незаметно для меня жизнь заискрилась новыми цветами. Казалось, годы прошли зря, но за пару дней я стал по-настоящему счастлив.
Прошёл день, прежде чем вспомнил о моих родителях, о моём горе. Спокойствие во мне вступило в поединок с ненавистью. Оно немного охладило ненависть, а потом почти исчезло. Я не решался ни отвергнуть прежние планы, ни выбрать новые. Мне не хотелось срываться с места и одновременно тянуло отомстить. Сам себе сказал когда-то: не полезу во дворец, пока не стану искусным воином и магом, а пока я не понимал, достаточно ли выучился, чтобы пойти и осуществить месть. Ни придумывать, ни рассказывать легенды мне уже не хотелось. Каждое слово отпускал неохотно. Кажется, за годы одиночества отвык говорить и лишь ненадолго изменил своей привычке. Всё-таки, вредно слишком долго молчать: велико искушение в какой-то миг сорваться и очень трудно потом остановиться, пока не выговоришься. Но, впрочем, я и с Зарёной много говорил: много ей об остроухом народе рассказывал. Нет, о дочери моего врага вообще не хочу вспоминать! Я её забуду. Я себе обещаю. Если… если можно такое обещать.
