Красотки из Бель-Эйр - Стоун Кэтрин (версия книг txt) 📗
– Возможно, вы предпочтете открыть собственную студию, – сказал Роб, решительно поселяя эту мысль в ее голове. Он решил, что, если Эмили откажется работать на него, он обратится к Элейн, чтобы та помогла девушке начать собственное дело. У Элейн уверенности хоть отбавляй. – Но все же позвольте мне рассказать о своем предложении.
– Хорошо.
– Отличная зарплата. Детали можно обсудить прямо сейчас, если хотите. – Роб был готов платить ей очень много, вероятно, больше, чем она могла себе представить.
Эмили покачала головой.
– Ладно. Продолжим. У вас будет достаточно творческой свободы. Естественно, окончательно одобряю все, что появляется в журнале, я, но я видел фотографии, которые вы сделали на свадьбе Монтгомери и Эллиотта, и мне, как вы понимаете, понравились ваши снимки, иначе я бы не предложил вам работу. – Его слова только усугубили ее неуверенность. Улыбнувшись, Роб переменил тактику: – Полагаю, мне следует точнее описать круг ваших обязанностей. В идеале я бы хотел, чтобы вы делали все портреты для каждого выпуска, но я понимаю, что это невозможно. Мы выбираем людей по всему миру, занятых людей, со своим расписанием. По правде говоря, я не знаю, сколько портретов каждый месяц может сделать фотограф. Это мы увидим. Сказав, что вы будете безумно заняты, добавлю, что будут и периоды затишья. Думаю, пять-шесть портретов в месяц, пусть даже пятнадцать, будет для вас недостаточно. Поэтому я не буду возражать против вашей работы на стороне до тех пор, пока приоритет останется за журналом.
– Я не стану работать на стороне.
– Иногда затишье длится довольно долго, – повторил Роб, заметив мелькнувший в ее глазах интерес, но не поняв, что такого он сказал, чтобы вызвать его.
– И поездки будут? – тихо спросила Эмили.
– Конечно. Первым классом, по всему миру, пятизвездочные отели. – Обещание роскоши скорее встревожило ее, чем польстило, а вот возможность путешествовать заинтересовала. – Как видите, для июльского выпуска мы побывали в Риме, Лондоне, Нью-Йорке, Буэнос-Айресе, Токио и Париже.
– Париж, – почти шепотом произнесла она.
– Вы француженка? – спросил Роб. Фамилия Руссо наверняка была французской, но акцента в ее мягком голосе не было.
– Мой отец француз. Я родилась в Квебеке.
– И Париж – любимый город?
– Я никогда не была в Париже, – негромко сказала Эмили. – Но всегда думала, что когда-нибудь буду там жить.
Только когда Эмили заговорила о Париже, Роб увидел, что она умеет улыбаться. Ее губы мягко изогнулись, предвещая улыбку, а затем она пришла, наполнив серые глаза девушки глубоким светом. Какая красивая!
– Я обещаю вам поездку в Париж. И если вы полюбите это место, можно будет поселить вас там.
Эмили не дала официального согласия, но мягкий свет, озаривший серые глаза, когда Роб заговорил о Париже, подсказал ему ответ.
– Когда бы вы хотели начать, Эмили?
– В студии так много работы, по крайней мере до середины сентября…
«Только благодаря тебе», – подумал Роб. Он знал, что Джером Коул сделал хорошие деньги на работе Эмили, но, как предполагал Роб, она по-прежнему получала лишь свою крохотную зарплату.
– Что вы скажете о начале октября? Вы сможете устроить себе небольшой отпуск.
Робу хотелось, чтобы она начала сегодня же. Он сомневался, что Джером Коул ведет себя лояльно по отношению к Эмили, но украсть ее у него было бы некрасиво.
– Подойдет середина сентября.
Роб подошел к своему столу и заглянул в календарь.
– Семнадцатое сентября? Это понедельник.
Эмили кивнула.
– Что касается вашей зарплаты…
– На ваше усмотрение…
– Хорошо. – «Я хочу платить тебе много, но, пожалуйста, не трать эти деньги на наркотики. Прошу тебя, потрать их на что-нибудь, что заставит тебя улыбаться».
Эмили поднялась и протянула узкую ладонь.
– До встречи в сентябре. Спасибо, мистер…
– Просто Роб, – перебил он. – Спасибо вам, Эмили.
Возвращаясь на автобусе в студию, Эмили думала о том, на что она только что согласилась. В целом это ее пугало. А вдруг она не сможет сделать фотографии, как хочет Роб? Надо попытаться, вот и все, потому что это даст ей возможность убежать в Париж.
Эмили не знала, почему Париж так много для нее значит. Это было что-то туманное и далекое – в прошлом или в будущем. Эмили не помнила времени в прошлом, когда она была счастлива, когда ее сердце было полно радости, доверия и надежды. Она не помнила этого времени, но оно существовало в первые десять лет ее жизни, когда она жила в Квебеке. Тогда она была счастлива… счастливая девочка-француженка с золотистыми волосами.
Когда Эмили ушла, Роб, поджидая Элейн, которая должна была подъехать на ленч, назначенный на половину второго, просмотрел газету. Его взгляд привлек заголовок колонки Ванессы Гоулд «Все, что блестит» – «Удивительная «Любовь» Питера Дэлтона». Спустя несколько секунд Роб заставил себя прочесть статью.
По мере прочтения его кулаки сжимались все сильнее, так, что кровь отхлынула от ладоней, а все его сильное тело содрогнулось от мощной волны гнева. Ужасная, дурная шутка, злостное мошенничество. Питер Дэлтон ничего не знал о любви.
Кроме предательства.
Питер Дэлтон. Как же Роб ненавидел этого человека, ответственного за смерть его любимой маленькой сестренки…
Глава 9
Гринвич, штат Коннектикут
Ноябрь 1954 года
Джеффри и Шейла Адамсоны приветствовали рождение своего сына Роберта Джеффри с облегчением, радостью и гордостью. Прекрасный сын-первенец! Наследник!
Жизнь Роберта как наследника империи Адамсонов еще до его рождения была обречена следовать по неизбежному пути. Это был путь, вымощенный золотом и окаймленный привилегиями, роскошью и успехом. Золотая дорога вела от детства в Гринвиче к начальной школе в Нью-Хэмпшире, к колледжу и Гарвардской школе бизнеса, а затем назад в Гринвич и на Уолл-стрит. Дорога имела строгие очертания: это был круг, начинавшийся и заканчивавшийся в одном и том же месте. И цель была: сделать из Роба наследника империи Адамсонов. Имелись и ожидания: Роб должен был быть совершенством.
Первые двадцать два года своей жизни Роб следовал по этому пути без малейших отклонений и без труда добиваясь вершин во всем, чем занимался. Шейла и Джеффри самодовольно и с одобрением следили за своим блестящим, очаровательным и красивым сыном. Им никогда не приходилось волноваться из-за Роба. Свои тревоги, потребность баловать и стремление к опеке они могли обратить на Сару.
Сара Джейн Адамсон родилась через четыре года после Роба. В возрасте шести лет на глазах ужаснувшейся семьи она за несколько минут сначала вдруг потеряла координацию движений, а затем впала в кому и была срочно доставлена в больницу Гринвича. Диагноз гласил: диабетический кетоацидоз.
От первого приступа диабетического кетоацидоза и комы Сара оправилась быстро, но врачи сказали Шейле и Джеффри, что приступы будут повторяться. Диабет Сары, начавшийся в раннем возрасте, оказался инсулинозависимым, очень острой и очень тяжелой формы.
После возвращения домой из больницы Гринвича Сара утратила и тот небольшой контроль над своей жизнью, который у нее был. Сара всегда была тихой, хрупкой и пассивной. Она не стала противиться строгому распорядку и надзору, встретившим ее по прибытии домой, и с удивленной улыбкой подчинилась внезапно появившейся армии сиделок, спешивших на звонок и не спускавших с нее глаз, спала днем, как ей велели, и съедала всю предписанную еду – не больше и не меньше.
Врачи предупреждали Адамсонов, что Сара может восстать против размеренности своей жизни. В конце концов, она была ребенком, и для маленьких диабетиков вполне нормально, если не сказать типично, нарушать правила, выбрасывая еду и выпивая содержащие сахар напитки. Это было логической защитой против ограничений, наложенных на них такой болезнью. Им хотелось играть, есть и резвиться наравне со сверстниками.
