На осколках прошлого - Леннокс Нина (книги бесплатно txt) 📗
Свинья! Не хватало только захрюкать.
— Конечно, папа, — ответила я приторно-сладким голосом, пытаясь растянуть губы в фальшивой улыбке. — Только где мне «гулять» до самого вечера?
— Вашингтон большой, детка. Пройдешься по родным местам, вспомнишь свои корни, — оскалился он.
— Если бы только их можно было забыть!
Выкрикнув это, я сорвалась с места и закрылась в ванной комнате. Я думала, он пойдет за мной. Но, слава Богу, этой рухляди было лень отрывать свой старый зад от такой же старой кровати и догонять меня. Я пыталась отдышаться. Дыхание срывалось, и я чувствовала, как задыхаюсь. Боже, ужасно страшно. Страх стягивает грудь железными прутьями, душит, сдавливая горло все сильнее. Что же делать дальше? Сидеть тут, пока он не уйдет? Я села на холодный пол, прислонившись к стене.
— Нет, Кросс, не это ты имела в виду, спрашивая, что же теперь делать… Не это…
Ну, уйдет он. Я выйду. А дальше, что дальше? А дальше — мрак.
За дверью раздался шум, кто-то ходил по дому. Папаша, видимо, собирался куда-то, к «друзьям». Через какое-то время хлопнула дверь, и я вылезла из своего дупла на свежий воздух. На полке в прихожей лежали ключи. Вот сука. Сбежать, может? Бессмысленно. Имеющийся у него компромат эффективнее любых уговоров остаться. Тяжело вздохнув, я вернула ключи обратно на полку, проверила, плотно ли закрыта дверь, и позволила себе роскошь — сняла водолазку и осталась в футболке.
Половина дня прошла абсолютно бездарно, я провела её в роли все той же Золушки. До возвращения моего родственничка оставалось полтора часа, и я решила потратить их с пользой — порисовать. Так как в распоряжении у меня были лишь тетрадный лист и карандаш, я взялась за рисование шаржей. Тут и таланта не надо, честное слово. Первым на очереди был папашка: макаронный взрыв на голове, глаза зеленого человечка, рот открыт, как у рыбы… Добавив бутылку с водкой в его крошечную, тонкую ручку, я подписала её: «Там, где сбываются мечты». Смешок непроизвольно вырвался изо рта, я вспомнила, что одна и рассмеялась уже во весь голос. Сейчас бы Цези сюда - так и хотелось у него спросить: классно вышло или нет. И услышать такое любимое «мяу»…
Время! За своими сопливыми размышлениями я проворонила время, когда нужно было уходить из дома. Без десяти четыре! Со скоростью света я впихнула себя в одежду, бросила листок с рисунком в рюкзак и ушла. Вашингтон оказался не просто большим, а огромным. Куда идти? Что делать? В сотый раз задавать себе один и тот же вопрос — первый признак шизофрении или депрессии. Ладно, ни один вариант не нравится, — спишу на собственную глупость.
Ноги привели меня к моей школе, в которой я не так давно училась. Где смеялась, плакала, скрывалась от отца. Здесь же я пробовалась в команду черлидеров, и меня пнули из нее. Конечно, вокруг накачанных парней с милыми мордашками должны носиться сексуальные девчонки, а не… я. Мало того, что скелет, так еще и волосы были неуправляемыми. Ими управлял только хаос. Помню, как споткнулась в столовой, и содержимое моего подноса стало пищей микробов, в изобилие обитающих на не очень чистом полу. А я надолго стала притчей во языцех для всей школы. Помню удар мячом по голове на физкультуре, вызов к директору за приклеенную под парту жвачку и первого парня, в которого я влюбилась. А тот наплевал на меня. Бетч, урод!
Оглянувшись вокруг, я увидела спортивную площадку. Эффект бабочки, не иначе. Я же вроде только подходила к школе, а уже оказалась тут. Все мысли о Бетче, хотя мысли о придурках не приводят ни к чему хорошему. Как у него, интересно, дела? Ну вот, опять думаю о нем!
Рядом — ни души, словно все вокруг вымерло. Я устроилась на скамейке и достала шарж. Ну, красота же. Папаня мой — само совершенство, ему только моделью и работать. Надо будет подложить этот лист Цезарю в кошачий лоток. Хотя, боюсь в этом случае он не захочет туда испражняться! Тоже мне, эстет! Я опять рассмеялась вслух, вытирая выступившие на глазах от смеха слезы. Внезапно что-то прилетело мне в голову. Что-то небольшое отпружинило от затылка, а тишина резко взорвалась криками детей. Господи, нашествие мертвецов меня бы так не испугало.
— Всем строиться! — отдал приказ мужчина, и раздался свист.
Я зажмурилась, проклиная всех вокруг. Какого черта они тут устроили? Уже и посидеть в тишине нельзя! А, ну, да, это же школьная площадка…
— Мисс, Вы не могли бы вернуть мячик? — Уже вежливо спросил тот самый мужчина, который только что отдавал приказы детям.
— Бетч?! — воскликнула я, не веря своим глазам. — Бетч, мать твою, это ты! Да ладно!
— Кросс, мать твою, это ведь ты! Иди, обнимемся, — сказал он и притянул меня в объятия.
—Ммм, а пресс у тебя стал стальным. Не то, что тогда, на выпускном.
— Если бы и тогда такой был, дала бы? А, Ники? Все дело в прессе?
— Точно, стальной, — констатировала я, ударяя его под дых.
Бетч задохнулся, но потом засмеялся.
— Узнаю тебя, Кросс. Я все эти годы задавался вопросом, почему ты тогда даже не попыталась меня избить? Все же знают о твоем характере.
— Была слишком ошарашена новостью о том, что я — ходячая вагина, на которую поспорили.
— Да ладно, Ник…
— Я не Ник, Бетч. Я не твой дружок из бара или бейсбольной команды, ясно? Задрали, так называть!
— Ок, больше не буду. Извини за тот случай. Это был не я, то есть, я, но подросток…
— Все в норме, не переживай. Ты первый, но не последний козел, попавшийся на моем пути.
— Все, все, не кипятись, крошка. Пойдем к ребятам, надо дать им указания.
Бетч свистнул в свисток и заорал, как самый настоящий коммандос, отдавая приказы детям: кому и сколько нужно сделать прыжков и отжиманий. А он возмужал… Только, что он тут делал?
— Что ты здесь забыл, Бетч? — спросила я, отходя в сторону, чтобы освободить ребятам место для пробежки.
— Прохожу практику.
— Практику? А как же карьера бейсболиста или еще кого-то. Ты же всегда грезил о славе Майкла Джордана.
— Кросс, Джордан — баскетболист. Запомни, наконец! Да, решил, что звездой бейсбола мне не стать, и нафиг надо париться — тренером тоже нормально.
— Значит, практика… И, как? Почему в нашу школу вернулся?
— А куда еще? Предлагали на выбор, но свое болото роднее всего. А ты что забыла в Вашингтоне? Вроде, переехала, или я что-то путаю?
— В гости к отцу заехала. Соскучилась по родной душе, — саркастично сказала я, вспоминая этого монстра. Мне еще столько времени гулять…
— Ясно. Эй, Майклс, отжимайся, не халтурь! Меньше есть надо, больше двигаться. Давай! Я слежу за тобой, — проорал Бетч какому-то полному мальчишке и вернулся ко мне.
— Скажи, Бетч, это же не предел мечтаний?
— Что именно?
— Наши с тобой жизни. То, чего мы достигли после школы. Это просто смешно.
— У меня все нормально. Живу холостяком, банка пива есть - и ладно. Еще каналы все показывают… Жизнь удалась. А ты чем занимаешься? Рисуешь, наверное?
Да, у себя в голове.
— Нет, не сложилось…
— Жаль. Мы все были уверены в тебе, Ники. Ты всегда с таким упоением рисовала, даже на два месяца летала в Париж, брала крутые уроки у крутого художника…
— Да… Знаешь, я пойду. Забыла, что дел куча, и, вообще…
— Я тебя чем-то обидел?
— Нет, Бетч, все — супер. Мне, правда, пора.
Он разбередил старые раны. А мне нужно было отвлечься. Срочно. Я уже собиралась уйти с площадки, когда Бетч меня окрикнул.
— Ник, если что, запомни мой адрес: Мэй роуд, дом первый, у дороги. Заходи, если будет желание.
— Конечно. Пока!
Я ушла так быстро, как будто спасалась бегством. От чего или, вернее, кого я опять убегала? Бетч напомнил мне об ужасе последнего года обучения. Все навалилось разом! Чертов снежный ком, который будет расти до тех пор, пока тебя не раздавит. И я была близка к тому, чтобы превратиться в лепешку. Нужно было как-то справиться с эмоциями, и я выбрала кардинальный способ: направилась туда, где меня точно накроет с головой, и в то же время принесет облегчение. На кладбище, к маме. Но сначала я заглянула в прилегающий к школе парк.
