Воровка, или Противоположности притягиваются (СИ) - Кофф Натализа (читать книги .txt) 📗
Я уже стоял возле нее на коленях, одной рукой вынимая телефон и вызывая скорую, другой зажимая рану. Ком застрял в горле, сказать ничего не мог. Единственная мысль: кто? Не верю в совпадения.
— Он сказал, передать привет отцу, — прошептала Алиса.
— Тихо, милая, молчи, — прошептал я. Коротко сказав оператору скорой адрес. Второй звонок Медведю.
— Артем, Алису ранили, срочно нужна помощь, — сказал я в телефон.
— Понял, перезвоню, — ответил Медведь и сбросил вызов.
Из подъезда вылетел Рус, на ходу завязывая шнурки на кедах.
— Какого хрена? — услышал я взволнованный голос друга.
Не оборачиваясь и не убирая руки с раны Алисы, я коротко сказал:
— Думал их трое, сам бы справился, четвертого не заметил, — кивнув в сторону гопника, ранившего Алису, коротко сказал, — Пацан с ножом. Скажет, кто послал.
Я знал, что парень, если его не отвезти в больницу, будет умирать несколько часов. Времени вполне хватит, чтобы выбить из него сведения, нужные мне.
— Это просто царапина, — тихо прошептала Алиса. Я боялся смотреть на рану, чувствуя, как теплая кровь обжигает мою ладонь.
— Я его в багажник закинул, — сказал Руслан, — Может быть, Алису сами повезем в больницу?
Услышал звонок телефона. Руки дрожали так, что не смог ответить.
— Да, — сказал Рус, принимая вызов, — Хорошо, там встретимся. Давай, переключай. Здравствуйте, Марк Вениаминович. Ножевое под ребра, кажется. Ударили со спины. Нет, ртом кровь не идет. Сами отвезти можем? Минут десять.
И уже мне Руслан сказал:
— Медведь уже рядом. Марк Вениаминович сказал, что желательно быстрее ее отвезти к нему в клинику. Говорит, сами можем. Игнат? — голос Руса звучал как в тумане. Я сосредоточился. Моргнув, почувствовал теплую нежную ручку на своей щеке. Алиса грустно улыбалась. Осторожно взял ее на руки. Рус открыл заднюю дверь. Положив Алису на сиденье, влез сам, осторожно устроив ее голову на своих коленях. Одной рукой поглаживал ее по голове, другую прижал к ране.
Через три минуты Рус сообщил, что Медведь едет за нами. Я только кивнул. Алиса пыталась что-то сказать мне.
— Молчи, — прошептал я. Впервые в моей жизни десять минут пути до больницы показались годом.
У входа в клинику нас уже ждали врачи с каталкой. Осторожно положив Алису, я коротко поцеловал ее в губы.
— Все будет хорошо, — твердо сказал я, надеясь, что так оно и будет.
Я стоял, опустив руки и смотря вслед врачам, увозящим моего Лисенка в операционную. Подняв руку, посмотрел на свою ладонь. Кровь Алисы маленькими каплями падала на пол больницы.
— Они ответят за каждую капельку ее крови, — как клятву прошептал я.
Надежная рука друга легла на мое плечо.
— Да, пора вспомнить молодость, — сказал Руслан.
— Пора, — ответил Медведь, стоя по другую мою руку.
— Можете отказаться, — хрипло сказал я, — Я пойму.
— Пора отправить наших девочек на море, — вместо ответа сказал Артем.
Мы поднялись на этаж хирургического отделения. По пути я попросил Руса позвонить Седому.
— Через полчаса будет, — после короткого разговора с Седым, сообщил Рус. Я только кивнул. Да и что говорить-то? Я виноват. Не уберег. Слишком самоуверенный, надеялся, никто не рискнет напасть возле дома. Ошибся. Парни усадили меня на диван. Я опять начал разглядывать кровь на своей ладони. Казалось, она жжет кожу, проникая внутрь.
Через двадцать минут в больницу приехал Палыч. Бледный, как мел. Руки трясутся. Я ему искренне сочувствовал и понимал его.
— Ну как она? — дрогнувшим голосом спросил он, присаживаясь рядом со мной.
— Пока ничего не известно, — коротко ответил Артем.
— Моя вина, — прохрипел я, опустив голову и упираясь лбом в ладони, перепачканные кровью Алисы.
— Нет, ты все делал правильно. На твоем месте я бы поступил так же, — услышал я тихий шепот Седого.
Еще через час появился Пумановский. С целой свитой охраны, вооруженной до зубов. Это была наша первая встреча. Я исподлобья наблюдал за его движениями. Нервничает великий политик, оглядывается по сторонам, как будто боится нападения.
Пумановский не успел присесть на диванчик, как из операционной вышел Марк Вениаминович. Подойдя к нам, окинул взглядом всю нашу компанию.
— Вы кто? — поинтересовался он у Седого и Пумановского.
— Я Владимир Пумановский, отец Алисы, а это мой начальник охраны, — представился депутат. Марк кивнул, и, глубоко вздохнув, начал говорить:
— Мне очень жаль, рана слишком глубокая, Алиса потеряла много крови. Сожалею, Алиса Пумановская скончалась пять минут назад, не приходя в сознание.
Как? Почему? Почему то вспомнился наш разговор на даче и ее слова '-Я хочу тебя, — сказала она тогда. — И если ты не станешь моим первым мужчиной, я метну в тебя все мои ножи, и разрежу тебя на мелкие кусочки, и еще перееду тебя моими 'Жигулями', и..' В ту ночь я рассмеялся. Сегодня хотелось плакать. Как много я мог бы ей показать. Она совсем еще девочка. Мы бы поехали куда-нибудь, да хоть куда! Куда бы она захотела. Я бы носил ее на руках. А ночи были бы только нашими. Еще при первой встрече я знал, она мне нужна. Только она.
Глядя в пустоту, как никогда понимал выражение, потерять часть души. С Алисой, моим маленьким рыжим Лисенком, исчезло почти все, что было, оставив только крупицы. Глаза защипало. Нет, пока эти уроды передвигаются самостоятельно, ни одна слеза не прольется из моих глаз.
Краем уха услышал, как Пумановский сказал:
— Ну что ж, — встал и пошел к выходу.
— 'Ну что ж'? Это все, что Вы можете сказать? — рявкнул я ему вслед.
— А что еще говорить? — искренне удивился он.
— Что говорить? Да из-за твоей гребаной карьеры она умерла! Ее пырнул ножом какой-то гопник, передав привет тебе! 'Привет отцу' — последние слова, которые она услышала. А ты говоришь 'Ну что ж'?! — перешел я на рев. Парни держали меня, преградив путь к Пумановскому.
— Игнат! — услышал я шепот Седого. Посмотрев на него, понял, есть еще и родной отец, которому так же больно, как и мне.
Я сел рядом. Пумановский сбежал, переживая за свою шкуру. Я обратил внимание на Марка, стоявшего и внимательно следившего за ситуацией.
— Можно тебя на минутку? — спросил он меня. Кивнув, я последовал за ним. Показалось странным, что он привел меня в комнатушку со стеллажами. Это его новый кабинет, поближе к лекарствам?
— Игнат, у меня к тебе разговор. Перед операцией Алиса попросила у меня одну вещь. И передала несколько слов для тебя.
Я смотрел на Марка, чувствуя, как сердце сжимается от боли. Хотя, казалось бы, чему уже сжиматься. Мое сердце умерло с ней.
— Игнат, — Марк потряс меня за плечо, — послушай меня внимательно! Перед операцией Алиса в двух словах описала ситуацию. Она попросила, чтобы я убил ее. Понимаешь? Алиса Пумановская мертва.
Я изумленно уставился на него. Что он несет? Как убить? Кого убить?
— Пумановская мертва, но Шмегельская жива. У нас появилась новая пациентка, которая превосходно перенесла операцию. Ты понял меня? — Марк повторил несколько раз свои слова. Понял ли я? Нет, ни черта я не понял! Через минуту до меня дошло.
— Она у меня такая умная, — сказал я, чувствуя, что сейчас разрыдаюсь от счастья. Нет, сперва я придушу ее, а потом разрыдаюсь.
— Где, говорите, лежит Шмегельская? — прохрипел я.
— Я провожу, — улыбаясь, сказал Марк.
Какими-то коридорами мы пошли почему-то в мужское кардиологическое отделение.
— А в женское нельзя было определить? — проворчал я. Будут тут, понимаешь ли, на моего Лисенка пялиться всякие мужики-сердечники.
— Тут точно никто не догадается искать, — оправдался Марк.
Мы зашли в палату. Моя Алиска лежала под капельницей с приклеенными к ее рукам трубками. Но она была жива! Это главное! Я подошел к ней, тяжело опустился на стул рядом с кроватью, боясь прикоснуться к ней.
— Игнат, тебе она просила передать следующее, — Марк прокашлялся, — Она просила тебя вернуться к ней живым и невредимым. Сказала еще: 'Сильно не буйствуй'. Вот я все записал.
