Bye-bye, baby!.. - Платова Виктория (читать книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Я всегда относилась к кабинетной обстановке с пониманием и даже временами умилялась ей, но теперь, в нежно-абрикосовом цвете, в сиянии, идущем от кота, она показалась мне жалкой.
– Да уж, не хоромы, – сказала я Домино. – А ты на что рассчитывал?..
Ни на что он не рассчитывал, кроме как снова усесться мне на колени и замурлыкать.
Стараясь не тревожить его, я включила компьютер и спустя минуту выбралась на просторы Интернета:
– Сфинкс… какой-то там? Сейчас посмотрим, что ты за фрукт.
Материала по сфинксам было завались: домашние страницы, сайты и целые порталы. Мне понадобилось не так уж много времени, чтобы составить представление о трех разновидностях сфинксов: канадском, донском и петербургском, именующимся питерболдом. Судя по внешним характеристикам, Домино был канадцем.
Но не совсем типичным канадцем: во-первых, из-за редко встречающихся у канадцев пятен правильной формы (окрас «арлекин»). Даже пара пятен считается большим достижением, а у Домино их было целых семь – шесть с правого бока и одно с левого. И во-вторых – цвет. Не серый, не бежевый, не розоватый, что считается нормой, а абрикосовый.
Определенно, Домино был эксклюзивным котом! Единственным в своем роде. Цена сфинксов колебалась от 600 до 1200 у.е. в зависимости от сезона и родословной – и сколько в таком случае может стоить Домино?
Домино бесценен.
Мне достался бесценный кот, и к тому же – чистюля, не скандалист и умница, да нет же…
Это не твой кот.
Тебе поручили лишь присмотреть за ним. На время, которое ограничивается… Вот черт, я понятия не имела о том, как долго Домино будет жить у меня. Ленточка от бескозырки с претенциозным названием «Тимур» никак не оговорила срок. Кажется, речь шла о какой-то срочной командировке. Командировка может продлиться неделю, а может – две, а может съежиться до нескольких дней. А иногда… Иногда происходят такие ситуации, что человек не возвращается вовсе. Ну, например, если в городе, куда он уехал, вдруг обнаруживается его старая любовь. Или – новая любовь. Или он попадает под трамвай. Или самолет, на котором он летел, терпит катастрофу. У тех, кто падаете высоты десять тысяч метров, шансов выжить немного.
Я не должна быть кровожадной, тем более что остальные пассажиры, экипаж, стюарды и стюардессы здесь ни при чем.
Но лучше бы ленточке от бескозырки не возвращаться.
Я произнесла это вслух?
Кажется, да. И Домино тут же откликнулся своим тихим вкрадчивым «мау». Он перевернулся на другой бок (тот, на котором было шесть пятен) и уткнулся мордой в мой согнутый локоть. Я хочу, чтобы он остался здесь, со мной.
Я произнесла это вслух?
Кажется, нет.
Но это ничего не меняло. И не проясняло сути моей внезапно вспыхнувшей и совершенно иррациональной любви к животному, которого я знала не больше трех часов. А ведь до этой встречи мне и в голову не приходило обзавестись живностью (ленивые мечты о прогулках с гипотетическим доберманом – не в счет).
Что происходит?
Пребывая в полнейшем смятении, я машинально залезла в почтовый ящик, не проверявшийся несколько дней. В нем болталось одинокое письмо от Jay-Jay, смысл которого сводился к я много думал в последний месяц и решил что вам нужно приехать в Норвегию моя дорогая.
Вот оно!
Jay-Jay позвал меня к себе. Впервые за два года нашего виртуального знакомства! Он мог сделать это годом раньше, или месяцем раньше, или неделю назад – и я наверняка обрадовалась бы этой маленькой филологической победе. Во всяком случае, получила бы моральное удовлетворение. Но теперь, когда у меня на руках оказался чудесный кот, ничего кроме легкой досады по поводу несвоевременности Jay-Jay я не испытывала. Да и само приглашение выглядело несколько расплывчатым. «Нужно…», «приехать…» – не более чем пожелание, без разъяснения механизма приезда. Давно забытые искатели приключений Петер-Андреас и Бьернстьерне-Мартиниус действовали куда конкретнее, они оперировали датами, потрясали визами и медицинскими страховками, они выражали готовность приехать сами, если я по каким-то причинам не смогу вырваться из Питера. С другой стороны, ничего подозрительного в письме Jay-Jay не было: возможно, он просто хочет получить мое принципиальное согласие, а уже потом…
Согласия не будет.
Нужно только облечь временный отказ в удобоваримую форму, чтобы не обидеть Jay-Jay. А лучше послать ему встречное письмо, смысл которого сводился бы к я много думала и решила, что будет просто замечательно, если не я приеду в Норвегию, а вы приедете в Россию, Джей-Джей.
Да, это хорошая мысль! На ней я и остановлюсь.
Я уже начала писать «встречное письмо», когда Домино странно оживился. Взволновался. Он привстал, положив передние лапы на край стола, перед клавиатурой. И не мигая уставился на монитор.
– Интересуешься? – спросила я у кота.
Уже привычного «мау» не последовало. Кот молчал.
– Это мой друг по переписке, – объяснила я хвостатому. – Пенфренд. Довольно давний. Он живет в Норвегии. Он очень милый человек, и мне он нравится. Тебе бы он тоже понравился. Наверняка. Давай пригласим его в гости! Ты не против?
Неизвестно, что делали в этот момент передние лапы Домино, но задние, которые я до сих знала со стороны мягких подушечек, вдруг выпустили когти. Неожиданно острые.
– Ты чем-то недоволен? Тебе не нравится идея пригласить в гости моего норвежского друга?..
Вздохнув, я принялась за сочинительство письма. Что бы ни думал о нем (и о том, кому оно адресовано) своенравный кот. Ровно через пять минут оно было готово, и я нажала кнопку «отправить».
Черта с два! Письмо не отправлялось, а на экране возникла надпись «соединение прервано. Установить соединение?»
Последующий час был убит на бесплодные попытки прорваться в сеть – безрезультатно: впервые за несколько лет мой Интернет капитально закозлил и перестал подавать признаки жизни. Напрасно я связывалась с телефонной компанией, напрасно орала в трубку на операторов: с линией все было в порядке.
А Интернет все равно не запускался.
Пошлю письмо с работы, решила я, утомленная борьбой с техникой. И выключила компьютер.
Домино уже давно перестал проявлять интерес и к компьютеру, и к моим коленям. Он переместился на хлипкую этажерку и теперь сидел на ней, повернувшись ко мне морщинистой задницей.
– Эй, – позвала я кота. – Ты что, обиделся?
Кот не отзывался.
– Ладно. Можешь делать что хочешь, а я отправляюсь спать.
…Время, предшествующее сну, было лучшим временем суток. Так всегда казалось мне, далекой от мысли взять и поменять свою устоявшуюся дневную жизнь на безалаберную ночную. Клубы, которые я время от времени посещала со своими парнями, казались мне чересчур шумными; на то, чтобы колбаситься в них всю ночь, у меня просто не хватало ни сил, ни темперамента. К тому же я явно проигрывала клубящимся девицам, и дело было далеко не во внешности, далеко не в прикиде. В этих девицах было нечто такое, что напрочь отсутствовало у меня -
кураж, магнетизм, изюминка.
Во всем виновата мусик. Намба ван в нашем лягушатнике. На нашей опушке. Это ее могучая, эксцентричная и не в меру эгоистическая крона способствовала тому, что я, подобно жалкому кустарнику, подобно мху и папоротникам, всегда прозябала в тени: мусик скрывала от меня солнце, да-да! И семейная норма по куражу, магнетизму и изюминкам досталась именно ей.
А на моих игральных костях всегда выпадало лишь «врожд. грамотность», что само по себе было проигрышной комбинацией. Врожденную грамотность в огнях эр-эн-бишной или кислотной вечеринки не разглядишь. И со дна бокала для коктейля не выловишь. Единственный приличный человек из всех моих любовников (владелец небольшого агентства автоперевозок «ГАЗЕЛЬкин» И.И. Комашко, тридцати пяти лет) как-то раз пришел в ночной клуб со мной, а ушел – совсем с другой девушкой.
После этого он сменил номера всех своих сотовых – очевидно, боялся, что я буду преследовать автопредприятие «ГАЗЕЛЬкин» своей любовью, бедняжка.
