Цугцванг (СИ) - Тес Ария (книга бесплатный формат TXT, FB2) 📗
— Почему?
Конечно мне интересно это, но гораздо более интересно посмотреть, что же она там прячет? Я встаю рядом, старательно разглядывая темноту, но вижу только корешки похожих коробок, а дальше мама и вовсе меня отвлекает, шепча на ушко.
— Потому что Ирис означает «радуга» с греческого.
Морщу носик и трусь ушком о плечо, потому что щекотно. Мама начинает звонко смеяться, а потом выуживает из недр своей сокровищницы зеленую, внушительную коробку. Она такая же бархатная, как та, что я видела внизу, но больше похожа на чемоданчик, и я сгораю от любопытства увидеть, что внутри.
На такой же зеленой подушке крест на крест лежат две золотые палочки, похожие на ветки дерева, на концах которых тоненькие цепочки-висюльки, украшенные красивыми, красными камнями. Повыше них находится еще одна вещь, которая отдаленно похожа на тиару, только меньше, но она — это самое настоящее произведение искусства. Золотые завитки, листья из того же металла и море красных, ярких камней.
— Это принадлежит тебе, радость моя…
Я не сразу понимаю, но когда поворачиваюсь к ней, громко проглатываю слюну и переспрашиваю.
— Мне?
— Это называется «кандзаси» [2], — произношу незнакомое слово одними губами, что маму заставляет только шире улыбаться, — В стране твоего отца женщины предпочитают минимализм в вопросе украшений, если это не украшение для волос.
— Это…
— Это две заколки, — по очереди указывает на веточки, а потом дает еще одну визуализацию, как бы вставляя две невидимые палочки в свою прическу по бокам, — Их носят так.
— А это?
— Это гребень. Его можно носить по разному, зависит от прически. Видишь круг у него внутри?
— Да.
— Это знак семьи твоего отца, а камни их визитная карточка. Это рубин. Каждому ребенку, рожденному в семье твоего отца, полагается дар, чтобы вы никогда не забывали откуда родом.
— У Элая тоже есть заколки? Ему бы подошло…
Раздается тихий смешок, и мама слегка пихает меня в плечо.
— Нет, Элаю даровали кое что другое.
— Что?
— Какая разница? Ни он, ни ты не получите эти подарки, пока не станете совершеннолетними.
— Почему?! Я хочу носить эти заколки в школу!
Мама звонко смеется и собирается что-то еще ответить, но…
18; Декабрь
…На стол резко, громко и хлестко бухается толстенный том. Я вздрагиваю и теряю нить со своим прошлым, вместо того так нагло и дерзко возвращаясь в плачевное настоящее.
— Класс, я привлек твое внимание, — холодно чеканит Алексей, на которого я смотрю удивленно хлопая глазами, — Если не хочешь попасть впросак, советую изучить. Настоятельно советую.
Он поворачивается ко мне спиной и идет к выходу из столовой, а за ним поднимается и Максимилиан. Он даже взглядом меня не удостаивает, присоседившись к этому холодному куску льда. Это меня удивляет? Нет. Я предпочитаю не зацикливаться, вместо того читаю название "настоятельно" рекомендованной книги.
«Энциклопедия этикета».
«Неожиданно…» — еще пару раз хлопаю глазами, как вдруг раздается еще один, хорошо знакомый голос.
— Леша!
Даже не так, это визг.
«Адель…»
За ним еще один голос, принадлежащий…
«Роме…»
Боже. Фыркаю и отталкиваю книгу, обняв себя руками и уставившись на заснеженные холмики за окном. Видеть их желания нет от слова «совсем», и одно только радует: если они здесь, оргия отменяется. Он мне не соврал…
— Амелия?!
Слегка прикрываю глаза, но потом смотрю в сторону входа в столовую. Там находится вся компания: Алексей, Адель, Рома и Максимилиан. Поседений стоит дальше всех, на меня не смотрит, снова что-то печатает в телефоне, а вот взгляд Адель я чувствую, даже когда отворачиваюсь.
Раньше я никогда этого не понимала, но теперь все встает на свои места: вот почему ее так ненавидели «обычные» ученицы нашей Академии, из смертных так сказать. Она окатывает меня такой порцией своей надменности, в которой буквально сиреной орало: ты ничто-ты ничто-ты ничто. Моя бывшая подруга меня за что-то сильно ненавидит, вот только я в толк взять не могу: за что? Это я должна была ее ненавидеть…но получается в результате несколько иначе.
— Что она здесь делает?! — пренебрежительно, но требовательно спросила у кого-то из братьев, только вот я не видела у кого именно.
Потому что снова не смотрела — мне плевать. Я даже головы не повернула, считая количество этих самых холмиков.
— Макс, ты слышишь?! — поднялась аж до ультразвука, и очевидно это не понравилось наследному принцу.
— Не ори, малышка.
— Я спросила…
— Я слышал.
— Тогда ответь!
— Сидит. Довольна?
— Ты понял, что я имею ввиду! Что. Она. Здесь. Делает?!
— Даже если ты будешь делать более активные паузы между словами, это ничего не поменяет: сидит.
— Леша! Скажи ему!
— Адель, успоко…
— Я не успокоюсь! Требую объяснений! Почему она здесь?! Ее здесь быть не должно, у нас важное дело! Посторонним…
— Она остается.
— Макс!
— Разговор окончен. Ори сколько влезет, но будет так, как я сказал!
Нет. Не будет. Я то знаю Адель очень и очень хорошо, так что понимаю, что это только начало скандала, который мне совершенно ни к чему слушать. Встаю, пока ор только разгоняется и просачиваюсь на кухню, остаюсь незамеченной. Знаю, что так и будет, они слишком увлечены друг другом, а значит я смогу выйти из этого дома, чтобы подышать.
Дверь на задний двор найти не составляет труда. Я ее приметила еще вчера ночью, вместе с вешалкой с куртками, полагаю, работников. Выбираю поменьше, но когда одеваю, буквально тону в рукавах и вообще, поэтому плюю с любыми попытками подобрать что-то комфортное, засовываю ноги в огромные валенки и толкаю дверь. На морозе дышится свободней, а еще становится понятно, что здесь просто огромная площадь. Не разбираюсь в сотках, конечно, но размах впечатляет, и самое смешное, что вокруг один только лес с высоченными соснами. Конечно я оборачиваюсь, чтобы посмотреть и на дом, который так будоражил воображение — это самый настоящий дворец! Три этажа, где-то два, а где-то и вовсе один (кажется, это называется «многоуровневый») и все в английском стиле. Мне так по крайней мере думается, глядя на красновато-коричневый кирпич вместе с белым, острые крыши и широкие дымоходы.
«Красиво…но здесь вряд ли постоянно живут…»
Потому что территория не очищена, не ухожена, да и я не видела ни одного человека из обслуживающего персонала. Наверно их совсем мало, человека два или три. Они делают максимум, но, естественно, чтобы ухаживать за таким огромным домом, нужно гораздо больше работников.
«Почему-то королевская семья этого не хочет…Очевидно, они могут себе позволить, но что-то их останавливает. Интересно…что?»
— Амелия?
Оборачиваюсь по наитию, но сразу отворачиваюсь — это Рома, а он уж точно не стоит на первом месте в моем топе людей, с кем я хотела бы говорить. Если честно, то он скорее на первом месте в обратном списке, ведь его предательство страшнее предательства остальных. Он был мне как брат, видел, как я расту, рос вместе со мной, наконец, а потом так просто воткнул мне нож в спину. Он даже не Кристина, чьи мотивы для меня так и остаются самой большой загадкой…
— Не хочешь со мной разговаривать? Понимаю.
Слышу, как тем не менее идет в мою сторону, останавливаясь за шаг. Мне не нравится быть к нему спиной, поэтому я поворачиваюсь и смотрю в когда-то любимые, родные глаза человека, которого я думала, что знаю. По факту нет, конечно, и это понимать больнее всего…
— Как ты?
Молчу. Слегка выгибаю бровь, но молчу, он опускает взгляд на свои ботинки и кивает пару раз.
— Я знаю, что… — неуверенно начинает, жмется, но потом словно берет себя в руки и смотрит точно в глаза, — Я все понимаю, правда, я поступил, как гандон, но ты не знаешь…Твою мать, Амелия…У нас были причины так поступить.
