Мой дом там, где ты (СИ) - Грэй Ева (читать книги .txt, .fb2) 📗
Думать о том, что сказала мне Лера на прощанье, я не мог. Не получалось. Я вообще не мог ни о чём думать. Мысли сливались одна в другую, прыгали, перемешивались. В моей голове царил хаос, но мне было наплевать. Я молился всем богам лишь о том, чтобы она выжила. Молился и считал минуты до нашей с ней встречи.
Ещё курил на улице, кажется, пил кофе. Один раз пошёл в туалет и очень долго простоял там, просто держа руки под холодной водой.
А потом её вывезли из операционной в кислородной маске на пол-лица. Она была без сознания и ещё бледнее, чем была до этого. Я ринулся к ней, но Глеб Маркович перехватил меня за руку и увёл в сторону.
А так хотелось применить приём, чтобы добраться цели. Но если честно, выглядел врач ничем не лучше Леры и я устыдился своих мыслей.
Он рассказал мне о том, как прошла операция. О том, что во время неё, у Леры дважды останавливалось сердце(!), при этом голос его был спокоен и монотонен. Словно он пересказывает мне сюжет какого-то тупого и нудного сериала! Профдеформация- страшная вещь! Но главное, что уже всё позади. Она будет находится в реанимации до завтрашнего утра. И только потом меня к ней пустят. Мне не мешало бы отдохнуть. Так как в ближайшие дни Лере не помешает наша помощь.
Я отказался от поездки домой. Провёл Матвея с Оксаной до стоянки, перекурил и вернулся на свой боевой пост в надежде, что ночью мне опять удастся к ней пролизнуть. Пускай, даже это будет длится минуту! Только ради этого, я буду ждать хоть всю ночь.
И очередная Таня, а может, Оля, я был не в состоянии запоминать их имена, провела меня в палату. Лера опять спала под воздействием препаратов.
Я тихо подошёл и сел в кресло. Долго смотрел на её лицо. Такая бледная, но очень красивая. Она напоминала мне спящую царевну из сказки.
Вся такая хрупкая, словно из фарфора. Лицо обрамляли светлые короткие волосы, бархатная кожа с едва заметным пушком, красивая линия бровей, немного выгнута, как будто она удивлена, длинные реснички, закрученные наверх, аккуратный тонкий носик, красивые губы, маленькие, идеальные ушки, длинная, тонкая шея.
— Я по тебе скучаю.
— И я по тебе скучаю. — Чётко слышу её голос, хотя её губы всё так же неподвижны. Дыхание ровное. В том, что она спит, я не сомневаюсь.
— Я так зол на тебя. Правда, зол! — говорить тяжело, но я больше не могу молчать. — Почему? Почему ты не рассказала мне о дочери?
— Прости.
Жую язык, тереблю пальцы.
— Но и на себя я тоже злюсь! Надо было бороться за тебя. За любовь всей жизни надо бороться!
— Егор Михайлович, Вам пора. Скоро обход. — Слышу мягкий голос медсестры.
— Да, уже иду.
Смотрю на Леру… с сожалением. Мне столько всего ей нужно сказать. Но я ещё скажу. У нас теперь для этого вся жизнь впереди.
— Ты, наверное Джордж? — слышу английскую речь с французским акцентом. Разлепляю воспалённые веки и смотрю снизу вверх. «Может, я сплю? Да, нет, похоже на реальность». К ни го ед . нет
Муж Леры весьма импозантен. В том, что это именно Мишель, я не сомневаюсь. Видел его в интернете, когда узнал, что она замужем.
Надо сказать, что в жизни он выглядит гораздо лучше. Высокий, подтянутый, гладко выбрит, одет с иголочки и только волосы средней длины с ещё более удлиненной челкой, закрывающей пол-лица и стрёмный шарфик на шее, вносят небрежность в его чётко продуманный образ.
— Допустим.
— Я Мишель.
— Я знаю, кто ты. — Поднимаюсь во весь рост и протягиваю ему руку.
— Кофе не желаешь?
— Веди….
Я иду в маленькую кофейню, что находится недалеко от больницы. Там отличный кофе и мало народа, как раз то, что нужно для спокойного разговора.
— Один капучино и эспрессо без сахара.
— Как Валери´?
— Лучше.
День уже в зените. Мне даже сегодня удалось «официально» увидеться с Леркой. Правда, общение получилось вялым: «Ты как? Уже неплохо. Ты что дома не ночевал? Егор, тебе нужно отдохнуть, на тебе лица нет!» Люблю, когда она обо мне заботится.
— Это хорошо. Я очень переживал за неё. — Это не просто слова. Видно, как для него это важно. — Вал и Энжи… мои девочки- самое дорогое, что у меня есть. — Я не раздражаюсь и не ревную, наоборот, я ему верю и сочувствую. Почему сочувствую? Потому что больше я их не отдам! Ни ему, ни кому бы то ни было.
— И у меня… — неожиданно вырывается у меня. Не собирался с ним откровенничать. Вот, ещё….
— Пардон! Но почему ты так говоришь? Ведь, у тебя есть своя семья.
— Потому, что Лера и есть моя единственная семья. Теперь ещё и Энжи. Другой у меня нет. И никогда не было….
— Оу! А она знает…?
— Сомневаюсь.
— Кажется, нам есть о чём поговорить. Давно пора было, жаль только, что при таких обстоятельствах.
— В таком случае, нам придётся перейти в соседнее заведение.
— Почему?
— Потому что здесь нет ничего крепче кофе.
— А, понял. — Засмеялся Мишель. — Но должен предупредить: я не пью.
— Отлично! Я тоже.
Наш дом там, где мы
— Ёп… — вовремя затыкаюсь, замечая, сидящую перед собой Энжи.
Я просыпаюсь в комнате Леры. «Интересно, как я здесь оказался? Стоп! Я что, ночевал с дочкой? Дочкой…. До сих пор тяжело произносить, даже про себя. Ограничусь пока именем».
— Вот! Это надо выпить. Так тётя Маша сказала. — Важно говорит ребёнок, протягивая мне стакан с водой и растаявшую в её теплой ладошке таблетку.
Заглатываю пилюлю, жадно запивая водой. Кажется, алкоголь из меня ещё не выветрился.
— Где Лютый?
— С тётей Машей гуляет.
— А где Мишель?
— Уехал в больницу к мамочке.
— Как уехал?! — вскакиваю с кровати и тут же жалею о столь резком поступке.
— Давно. Сразу после завтрака. — Важно сообщает она, поднимаясь на ноги.
— А ск… ничего себе! — часы показывают 10:48.
— Солнышко, скажи, а Матвей дома?
— Нет, он папочку к мамочке повёз вместе с Ксюшей и ещё не возвращался.
— Не понял… какого папочку? С какой ещё Ксюшей?!
— Егор, ты такой смешной! И помятый! — смеётся Энжи, прикрывая рот ладошкой. Я опускаю глаза и вижу, что рубашка, как и брюки, в которых я спал, как из задницы! Да, уж, помятый, не то слово.
— Папочка- это Мишель, а Ксюша- жена Матвея. — Терпеливо объясняет Энжи, водя пальчиком по подоконнику.
Что-то я туплю с утра.
— Ё- моё…! Это ещё кто?! — в комнату грациозно заходит кошка.
— Это наша Мика. Папочка привёз её к нам из дома, чтобы мамочка поскорее выздоравливала. — Мика, Мика, иди ко мне. — Зовёт её ребёнок.
Кошка проходит мимо, запрыгивает на подоконник и продолжая нас игнорировать, начинает умываться. Вот! И мне тоже срочно нужно в душ!
Стою под душем и улыбаюсь, вспоминая вчерашний вечер. Нужно было записать наш разговор на диктофон, боюсь, не всё запомнил. А так, крутил бы себе сутками напролёт, пока Лерку не выпишут.
Вчера я узнал много нового. Но главным открытием стал тот факт, что Лера моя. Моя! И всегда была моей! Я всю жизнь мечтал об этом, надеялся и ждал. Правда, после известия о замужестве, моя вера пошатнулась. Каюсь. Но как же я был не прав, когда злился и ненавидел её за это! Их брак оказался натуральной фикцией!
Мишель оказался порядочным человеком и настоящим мужчиной, который поддержал мою женщину в самый трудный и сложный момент её жизни. Не дал ей упасть и отчаяться. Подставил плечо. Он, не я, со своими детскими обидами. Как бы не тошно мне это было признавать.
Благодаря ему она родила мою дочь. Благодаря ему, она никогда и ни в чём не нуждалась. Потому что он её любил. Искренне и бескорыстно. И я был ему за это безумно благодарен! По гроб жизни! Я его должник.
Бреюсь, привожу себя в порядок и вызываю такси.
— Добрый день, Глафира Алексеевна.
— Доброе утро, Егор Михайлович. Вы не успели позавтракать, там есть бутерброды, если желаете.
— Благодарю. — Хватаю по бутерброду в каждую руку и спешу во двор. Иду прямо на лай.
