Ягоды бабьего лета - Толмачева Людмила Степановна (читать книги без регистрации .txt) 📗
— Мы это сразу поняли, Любаша. Но никому ни-ни, упаси Бог! — поддакнула Таисия Игнатьевна и встала, обняла за плечи Любу. — Не дал мне Господь дочку. А как бы я любила вот такую, как вы.
— Спасибо, дорогая Таисия Игнатьевна. И вам спасибо, Серафима Григорьевна. Пойду я. Спокойной ночи.
Люба расставляла на полке книги и не слышала, как дверь бесшумно отворилась и кто-то вошел в библиотеку. Она вздрогнула от неожиданности, когда за спиной прозвучало:
— Добрый вечер, я не помешал?
Это был Игорь. Что-то в его облике появилось новое, но Люба не могла определить — что. Может, улыбка?
— Нет, не помешали. А я уже почти все сделала. Осталось залезть на стремянку и поставить на верхние полки книги и журналы. Вы как раз вовремя.
Она тоже улыбнулась, но, поймав на себе его пристальный взгляд, поспешила отвернуться. Игорь установил стремянку возле одного из стеллажей и взобрался на среднюю ступеньку. Люба начала передавать ему стопки книг. Они почти не разговаривали, но это молчание не тяготило их. Складывая на полку старые номера журнала «Юный художник», Игорь вдруг заинтересовался иллюстрациями в одном из них. Он присел на последнюю ступеньку лестницы и начал рассматривать репродукцию какого-то пейзажа. Люба подошла поближе:
— Что-то интересное?
— О художнике Поленове статья. Тут несколько его картин, вернее фотографий с картин…
Любе подумалось, что Игорь забыл такое слово, как «репродукция». А ведь раньше владел лексиконом настоящего искусствоведа. Она невольно вздохнула. А Игорь как будто забыл о ней. Он сидел и читал статью, время от времени отвлекаясь на рассматривание репродукций. Люба села за стол, чтобы заполнить последние карточки, и украдкой стала наблюдать за Игорем. На его сосредоточенном лице она заметила возбуждение. Ей показалось, будто он мучается попыткой что-то вспомнить, и это вселило в нее надежду: «Пусть помучается. Он должен вспомнить. Ведь в молодости он буквально бредил Поленовым».
Игорь с досадой захлопнул журнал — не потому ли, что попытка что-то вспомнить не увенчалась успехом?
— Можно, я возьму его с собой, почитаю?
— Конечно.
Он поставил стремянку в угол, вернулся к Любе, сел напротив.
— Знаете, Люба, а сын мне понравился. Честное слово.
Люба нашла в себе силы спокойно посмотреть ему в глаза.
— Я очень рада.
— Нет, правда. Я и не ожидал, что у меня такой умный, красивый сын.
— А Зоя Михайловна мне сказала, что вы поразительно похожи.
— Да. Мне тоже сказала, мол, и паспорта не надо — сходство налицо.
— А вы что-нибудь вспомнили, когда поговорили с сыном?
— Нет. Хотя… Нет, к сожалению. Но что-то смутное бродит в голове, какие-то… Я даже не знаю, как это назвать.
— Ничего. Надо надеяться, что вспомните. Владислав за нами приедет через два дня. Вы как, готовы к этому?
— Даже и не знаю.
— Ладно. Не будем торопиться. Хорошо?
Люба произнесла эти слова ласково, как ребенку, и даже смутилась от этого, но Игорь ничего не заметил. Он рассеянно смотрел в окно, и легкая улыбка блуждала на его губах.
«Наверное, думает о сыне», — подумала Люба. Ее обрадовали слова Игоря о Владиславе. Но тут же благостное настроение улетучилось: она представила будущие события, когда настанет момент тяжких объяснений и признаний. «И через это придется пройти, никуда не денешься. Ох, Владик, что ты натворил!»
Дверь открылась, вошла Нинель Эдуардовна.
— Вот вы где, Игорь Алексеевич! Мне нужна ваша помощь. Умер Шагин. Надо его перенести в морг. Семеныч уже ждет с носилками.
Не взглянув на Любу, она вышла.
— Как обыденно она сказала о смерти, — тихо обронила Люба.
— Здесь это частое явление. Первое время не по себе было, а потом привык. Ну, я пойду. До свидания.
Утром, поднявшись в столовую, Люба заметила, что ее место занято. На нем сидела Нинель Эдуардовна. Она что-то рассказывала мужчинам и смеялась. Игорь вежливо улыбался, а Всеволод Петрович, как всегда не в меру бойкий, весело поддакивал врачу и смеялся до слез. Любе показался его смех несколько искусственным. Она прошла мимо, сдержанно кивнув веселой троице. Ожидая подавальщицу с ее тележкой, она смотрела в окно и неприязненно думала о Нинели и Всеволоде Петровиче: «Что они, с ума посходили, в самом деле? Вчера умер человек, он еще не похоронен, а эти устроили пир во время чумы. И Игорь с ними…»
Не в силах больше слышать надменный голос Нинели и этот театральный смех Люба поспешно ушла из столовой.
У себя она вскипятила чай, позавтракала крекерами и, надев красивое платье, которое привез Владислав, отправилась в библиотеку.
В вестибюле ее внимание привлекла яркая блондинка в очках. Издалека сложно было определить ее возраст. Короткая стрижка каре закрывала лоб и наполовину щеки. На ней были брюки и балахонистый, грубой вязки, серый свитер; на шее до самого подбородка намотан шелковый шарф. Близоруко щурясь сквозь толстые линзы старомодных очков, она разговаривала с Зоей Михайловной.
Люба повернула к библиотеке. Возле лестницы она оглянулась, но в вестибюле уже никого не было. Люба вернулась в коридор и увидела блондинку с Зоей Михайловной, идущих к кабинету директора. Проводив их взглядом, она в задумчивости побрела в библиотеку. Там ее ждала неоконченная работа с каталогом. Она села за стол и приступила к работе, но странные мысли мешали сосредоточиться: «Кто эта белокурая Жаззи? И для чего, собственно, я забиваю с утра голову всякой чепухой? Стоп! Ее походка! У кого я видела такую походку?» Подстегиваемая нехорошими предчувствиями, Люба пошла в вестибюль к Фросе. Та, как всегда, мыла пол и что-то пробурчала на Любино приветствие.
— Фрося, вы не знаете, кто эта женщина в очках? Мне она показалась знакомой.
Уборщицу вдруг прорвало на целую речь:
— Откудова я знаю! Вроде научным работником назвалась. Из какого-то «центра». Мало их тут околачивается. Ишь, моду взяли! Что тут им, цирк? Престарелые они и есть престарелые, чего на их пялиться? Им покой нужон. А эти и ходют, и ходют…
Люба, не дослушав Фросиного ворчания, поспешила к кабинету директора. Дверь в кабинет была закрыта неплотно и до Любы донеслись слова Зои Михайловны:
— Я сейчас его позову. Вы можете прямо здесь и побеседовать. Может, чаю?
— Да, спасибо, — услышала Люба голос незнакомки. Он был приглушенным, немного осипшим.
Люба едва успела отпрянуть от двери, как она распахнулась, вышла Зоя Михайловна и, не заметив за дверью Любу, энергично зашагала по коридору, в сторону вестибюля. В противоположной стороне коридор поворачивал в левое крыло здания. Люба решила укрыться за поворотом и дождаться продолжения событий. Через пару минут она услышала шаги и голоса. Выглянув из-за угла, она увидела, как в кабинет директора заходит Зоя Михайловна, а за ней Игорь. Вскоре Зоя Михайловна со словами: «Чай вам сейчас принесут», вышла из кабинета. Стук ее каблуков гулким эхом раздавался по всему коридору и наконец затих.
Люба упорно не покидала свой наблюдательный пункт. Пару раз, когда мимо проходили постояльцы интерната, ей пришлось сделать вид, что она куда-то идет. Вот она дождалась медлительную Фросю с чашками чая на подносе. Хлопнула дверь — это Фрося вышла из кабинета. Едва она скрылась из виду, как Люба пулей вылетела из своего укрытия и буквально ворвалась в директорский кабинет.
— Здравствуйте! Извините! — выпалила Люба, во все глаза рассматривая незнакомку.
Та в ответ лишь кивнула.
— Я к Игорю Алексеевичу, — продолжала Люба, но смотрела по-прежнему на блондинку. — Игорь, я по поводу конференции…
Игорь удивленно уставился на Любу.
— Я вам помешала? — спросила Люба, обращаясь непосредственно к блондинке.
Та пожала плечами и отвернулась. Но Люба не сдавалась.
— Вы из Москвы? Мне сказали, что из какого-то научного центра.
Теперь уже пожатием плеч не отделаться, блондинке пришлось ответить:
