Будуар Анжелики - Жетем Валери (читаем книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
«Королева-мать, взяв его за петушок, говорит: „Сын мой, я поймала вас за клювик“…
«Раздетые догола, он и Мадам (его сестра) ложатся в кровать к королю. Они возятся, целуясь и щебеча. Королю очень нравится. Он спрашивает: «Сын мой, а где приданое инфанты?» Тот показывает и говорит: «Оно совсем без костей, папа». Потом, когда пенис напрягается, он добавляет: «А бывает и с костями»…
Наследнику престола четыре года. Мадам де Гиз указывает на кровать и говорит ему: «На этой кровати вас сделали».
Король: «Смотрите, моя супруга только что родила сына!»
Дофин подбегает к матери и становится у нее между ног…»
Он часто залезал в кровать мадемуазель де Мерсье, которая присматривала за ним ночью.
Кормилица спрашивает: «Мсье, что вы видели у Мерсье?»
Он отвечает: «Видел ее письку», после чего добавляет: «Она у нее вот какая (показывает два кулака), а еще там сыро…»
Такие разговоры велись, конечно же, не только во дворце, но и в последней из лачуг. Что поделать, флюиды…
Конечно, французский королевский двор в плане свободы нравов не был исключением из общего правила, которое предусматривает обязательный разгул похоти при скученности большого числа праздных людей.
Дворы Испании, Англии или России явили миру множество ярчайших примеров сексуальной разнузданности, но лишь во Франции эта разнузданность была представлена не в виде дерзкого вызова нормам общественной нравственности, а как своеобразная дань народной традиции, которой сильные мира сего вынуждены следовать, дабы не противопоставлять себя основной массе подданных.
Так было и при Франциске I, и при Генрихе II, и при Кар ле IX, и при Генрихе III.
Франциск I возвел придворный разврат в ранг внутренней политики государства. Пожалуй, именно он был первым из французских королей, кто превратил дворян в своих лакеев, а их жен и дочерей — в своих наложниц.
Узнав о том, что один из его придворных пригрозил своей жене смертью в случае, если она ответит на любовные притязания короля, Франциск как-то среди ночи ворвался в их спальню, потрясая обнаженной шпагой, и, согнав мужа с кровати, улегся с его супругой и занялся любовью, не слишком смущаясь присутствием столь пристрастного наблюдателя, который, впрочем, вскоре покинул спальню.
Впредь этот придворный был безупречно услужлив и предупредителен, всячески ублажая свою супругу, которая заставляла его исполнять при ней обязанности камеристки, когда она занималась своим туалетом перед очередным свиданием с королем.
Подобных случаев при дворе Франциска I было множество, так что они стали восприниматься как нечто крайне забавное и само собой разумеющееся.
Король с известной долей юмора воспринял факт настойчивого ухаживания одного из своих приближенных, графа де Бонниве, за его сестрой Маргаритой Наваррской. Развитие этой коллизии состояло в том, что истерзанный похотью граф как-то ночью проник в спальню принцессы и попытался овладеть ею, но красавица, возмущенная подобной бесцеремонностью, позвала на помощь, и незадачливый соблазнитель вынужден был ретироваться. Утром следующего дня Франциск I громко хохотал, когда ему рассказали об этом ночном приключении.
Пожалуй, Франциск может считаться своеобразным предтечей Людовика XIV в роли отца-основателя института королевских фавориток.
Случилось так, что был раскрыт очередной заговор против короля, и, естественно, все арестованные заговорщики подлежали смертной казни.
Королевской аудиенции настойчиво добивается некая Диана де Пуатье де Брезе, супруга графа де Брезе.
Франциск I принимает ее в своем кабинете, где молодая и блещущая незаурядной, вызывающей красотой женщина падает перед ним на колени и умоляет проявить королевскую милость.
Ошалевший от приступа похоти Франциск, даже не выслушав сути дела, заверяет просительницу в том, что для него в этом мире не существует ничего невозможного и что отныне любая ее просьба будет для него законом, торопливо овладевает ею на рабочем столе… а затем оказывается, что отец нимфы — один из главных заговорщиков, и она пришла ходатайствовать о его помиловании.
Королевское слово есть королевское слово, и Франциск тут же пишет указ о помиловании, правда, заручившись обещанием Дианы впредь отдаваться ему по первому требованию. Диана, всплакнув по поводу своего «нечаянного» падения, покидает победительницей королевский кабинет, куда отныне она будет входить достаточно часто…
У Франциска I было двое сыновей. Старший из них, решительный, горячий, смелый, нетерпеливо готовился к исполнению роли монарха, а младший, слабый и робкий, понимая, что ему предстоит лишь выступать в скромной роли королевского брата, вел жизнь тихую и созерцательную.
Встречая в дворцовых коридорах ошеломительно красивую Диану де Пуатье, любовницу своего отца, юноша мучительно краснел, а придя в свои апартаменты, долго сидел неподвижно, обхватив руками пылающую голову. Он жестоко страдал от сознания своего несовершенства и зависти к отцу, который просто так, походя, обладает этой прекрасной женщиной, за один взгляд которой… а, собственно, что он мог предложить за тот взгляд…
Но вот его взгляды не остались незамеченными.
Наблюдательная Диана ясно читала сквозившее в них душевное состояние юноши и уже не раз подумывала о том, что на это робкое существо с отягченным комплексом неполноценности, возможно, и следовало бы сделать ставку в своей игре.
Она отдавала себе отчет в том, что, несмотря на неувядаемую красоту, в свои тридцать два года едва ли сможет сколько-нибудь долго выдерживать жестокую конкуренцию с юными претендентками на королевскую ласку, а посему следовало бы подготовить запасные позиции.
Разница в возрасте? Но разве ее ум и красота не стоят юности этого вялого недоноска, который гарантированно будет послушным орудием в ее руках?
И вот когда она, совсем недавно овдовевшая, шла по галерее, одетая в роскошное траурное платье, а он, идя навстречу, поклонился и замер в оцепенении, Диана взяла его за руку и, втащив, ни слова не говоря, в какое-то хозяйственное помещение, опрокинулась на тюки с бельем и властно потянула его на себя…
Он залил спермой ее нижнюю юбку, после чего некоторое время рыдал на груди, содрогаясь в конвульсиях. Опытная Диана быстро привела его в состояние должной готовности и совершила с ним полноценный половой акт, после чего он, плача от счастья, стоял на коленях и целовал подол ее вдовьего платья, пока она приводила в порядок прическу, морщась от липкого прикосновения к телу нижней юбки…
И начался бурный роман, осложненный наличием сразу нескольких действующих лиц с прямо противоположными устремлениями. Диана поочередно отдавалась Франциску и его младшему сыну, король, зная об этом, лишь посмеивался, сделав своей постоянной любовницей юную герцогиню д’Этамп, но при этом не прекращая отношений с Дианой, отчего его младший сын жестоко страдал, даже предприняв попытку наложить на себя руки.
А Диана упорно идет к своей цели.
По невыясненной причине скоропостижно умирает пышущий здоровьем старший сын короля, и младший становится наследником престола.
Обостряется соперничество между Дианой и герцогиней д’Этамп, которая теперь тоже посягает на место в кровати дофина, оставаясь наложницей его отца, но Диана надежно удерживает завоеванные позиции, окончательно превратив наследника французского престола в своего сексуального раба. Это рабство не прекратилось и с женитьбой дофина на юной и очаровательной Екатерине Медичи, дочери герцога Урбино из Флоренции.
После смерти Франциска дофин становится королем Генрихом II, а Диана де Пуатье — некоронованной властительницей Франции.
Подлинная же королева, Екатерина Медичи, проявляет полное равнодушие к государственным делам, занимаясь балами, искусством и охотой.
Диана же решительно вмешивается во все сферы управления королевством, назначая и смещая министров, управляя финансами, оказывая давление на парламент, награждая, казня и милуя.
Естественно, она выгнала из дворца герцогиню д’Этамп и всех ее приверженцев.
